Шаман-сова

Когда-то жили три брата. Все они были из рода энцев пя бай. Братья были женаты. У старшего брата – четверо детей, у среднего – двое. У младшего брата не было ни одного ребенка, хотя с женой он жил уже больше года. Братья занимали одно стойбище, но каждый имел свой чум. Чумы старших братьев стояли почти рядом, чум же младшего брата стоял чуть в стороне.

На стойбище этих энцев жил шаман. Он влачил одинокое существование: жена у него давно умерла. Своего чума он не держал, жил у среднего энца. Говорят, он был сильным шаманом. Если его просили, надевал шаманскую парку, доставал из санок бубен и камлал: или людей лечил, или узнавал, куда пропали олени, или предсказывал удачу или неудачу охоты на диких оленей.

Однако люди боялись шамана. Потому боялись, что он мог превратиться в птицу или зверя и удалиться в лес на длительное время. Погуляв где-то в виде птицы или зверя, шаман возвращался на стойбище как человек. Вот таков был шаман.

У братьев оленей было немного, всего около ста голов. На аргиш их было достаточно, но на мясо не забивали. Ездили охотиться на диких оленей, хорошо промышляли. В каждом чуме было в достатке и мяса, и шкур. На охоту ездили в тундру, дикие олени обитали и на камне, но братья боялись ездить туда. В горах можно было погибнуть от стрел татуированных эвенков. Век ходили вести, что люди уезжали в камень промышлять диких оленей и больше не возвращались. Женщины и дети тоже пропадали. Татуированные эвенки, убив мужчин, приезжали и забирали их семьи. Больше о них ничего не было слышно. Вот потому братья в камень не ездили, хотя, может быть, и хотели. Что в тундре добудут, того и хватит.

Жили они, жили, однажды, как обычно, собрались и уехали промышлять диких оленей. У старшего брата был олень-манщик^[19]. Он, конечно, забрал его с собой. Старший брат с этим манщиком легко подкрадывался к табуну диких оленей, и потом, когда олень сцепится рогами с каким-нибудь самцом, он подбегал и колол второго ножом. Младшие братья манщиков не имели, они просто с луком и стрелами в руках подкрадывались к диким оленям и убивали того, кого могли. Вот такая у братьев была охота.

То ли конец февраля наступил, то ли начало марта. Солнце светило уже высоко, день был не короткий. Братья уехали, а жены и детишки остались в чуме, а про шамана речи не было, он на охоту не ездил: или в чуме сидел, или, превратившись в птицу, улетал в лес. Женщины в то время, когда мужья были на охоте, в чумах огонь не топили, чтобы дыма не было видно, детей на улицу не пускали. Как будто в чумах никого нет.

Как братья уехали на охоту, так целый день и прошел. Ведь диких оленей не сразу найдешь. Да еще смотреть надо, как бы они не поймали запах людей, а то так далеко убегут, что целого дня не хватит, чтобы их догнать. Можно и вернуться в чум с пустыми санками. В тот день братья добыли четырех диких оленей. Младший брат хотел было еще поездить в поисках диких оленей, но старший брат возразил:

– Не надо больше ездить. Солнце уже идет к закату, будем возвращаться в чум. Того мяса, что добыли, хватит на долгое время.

Как сказано, так и поступили. Братья вернулись с добычей на стойбище, распрягли оленей, и каждый направился в свой чум. Вдруг выяснилось, что случилось большое несчастье. Младший брат вошел в свой чум – а жены-то нет! Что такое, куда подевалась? Он сразу же побежал в чум старшего брата и рассказал о случившемся. Старший брат ничего не знал, жена его тоже. Она сказала:

– Я весь день просидела в чуме, на улицу не выходила. Дети тоже в чуме играли, на улицу я их не пускала. Никто не приходил. Я не слышала ни шума, ни разговоров.

Старший поднялся с постели и с младшим брат пошел в чум среднего, там тот же разговор завели. Средний брат ничего не знал, жена тоже. Она сказала, что весь день не выходила из чума. Шамана в чуме не было: куда-то ушел и еще не вернулся.

Что теперь делать? Мужчины пошли к крайнему чуму и стали осматривать землю, может, заметят следы чужака. Уже стало темнеть, однако старший брат все же нашел следы, кажется, следы от тунгусских бакарей. Как будто кто-то пришел со стороны камня и обратно ушел.

Заметив следы, старший брат объявил:

– Теперь, кажется, я понял, какое нас постигло несчастье. Я думаю, какой-то тунгус подкрался к нашему стойбищу и украл жену моего младшего брата. Ну, теперь что сделаем? Уже темнеет: днем пошли бы по следам. Однако теперь как пойдем? Ты, младший брат, тоже дурак! Зачем ты век оставляешь жену одну сидеть в чуме? Разве она не могла пойти в соседний чум на то время, пока мы на охоте? Теперь где искать будешь? Или пойдешь по следу тунгуса? Если ты пойдешь, то пропадешь. Эх, ладно, сделаем по-другому: как только шаман вернется, мы попросим его камлать. Пусть камлает всю ночь. Он узнает все, что случилось. Думаю, нам придется воевать с тунгусами.

Услышав слова старшего брата, младшие ничего не сказали. Что поделаешь, надо ждать шамана. Старший и средний пошли в свои чумы. Младший брат решил ночевать в чуме среднего. Вскоре вернулся шаман. Никто не спрашивал, где он был или что делал, подумаешь, ходил, так ходил. Шаман сел на постель, и теперь ему рассказали о большой беде.

Шаман сказал младшему энцу:

– Ты не виноват в том, что твою жену кто-то украл. Ты ездил на охоту, добывал диких оленей. Теперь так решим: принесите из моих санок шаманскую парку и бубен. Я буду камлать. Посмотрю, по какой дороге пришел вор и кто он такой.

Принесли парку и бубен. Шаман оделся, приготовился, нагрел бубен и стал камлать. Люди сидели и ждали конца камлания, никто не ложился спать. Даже жена среднего брата, у которой был малолетний ребенок, не легла. Шаман камлал долго. Когда он кончил, было уже за полночь.

Шаман отложил бубен в сторону и заговорил, обращаясь младшему энцу:

– Твою жену похитил татуированный тунгус, предводитель тех тунгусов, которые стоят стойбищем в камне. Тунгус давно наблюдал за нашими чумами, ждал, не уедут ли мужчины на охоту. Он заметил, что твой чум стоит в стороне, что в чуме только одна женщина. Тунгус ночевал в лесу, ожидая дня твоего отъезда на охоту, и дождался. Ты уехал, оставив жену одну в чуме. Было бы лучше, если бы ты велел ей пойти в чум старшего или среднего брата, но ты так не сделал. Твоя жена осталась в чуме.

После твоего отъезда тунгус подкрался к стойбищу и неожиданно вошел в твой чум. Жена даже не успела крикнуть: он зажал ей рот. Потом вытащил женщину из чума, взял ее в охапку и быстрыми шагами убежал в лес. Если бы хоть один человек был на улице, то заметил бы это похищение. Однако никто из чумов не выходил, ни женщины, ни дети. Вот как тунгус похитил твою жену. Я проследил всю его дорогу. Он долго брел по лесу, не раз останавливался для отдыха. Однако дошел до стойбища и теперь в своем чуме держит твою жену. Это богатый тунгус. У него уже есть две жены и вот теперь достал третью.

Теперь надо размышлять, как вызволить твою жену. Я буду думать. Ты ложись спать, и все остальные тоже пусть ложатся.

Услышав эти слова шамана, уставшие люди пошли спать.

Настал следующий день. Все встали, поели, мужчины вышли из чумов. Вышел и шаман. Он подошел к старшему энцу и объявил:

– Теперь ты и твои братья слушайте, что я придумал. То, что татуированный тунгус похитил жену твоего младшего брата, конечно, большая беда. Однако, я вот что хочу сделать: ты и твой средний брат оставайтесь на стойбище. Если хотите, можете поехать на охоту. Не хотите, сидите в чумах. Я отправлюсь в путь только с младшим братом. Не думай, что я буду воевать с тунгусами. Нет, не буду. Я хитростью и шаманской силой вызволю женщину.

Потом шаман обратился к младшему энцу:

– Собирайся в путь! Лук и стрелы ты, конечно, возьмешь, но воевать тебе не придется. У тебя есть тунгусская парка и бакари. Бери их с собой! Потом увидишь, что они тебе будут очень нужны. Я пойду с тобой, чтобы говорить тебе, что и как делать. Однако все время с тобой я не буду. Я превращусь в сову, буду летать и смотреть, где что и кто. Буду смотреть, в каком чуме твоя бедная жена. У тунгуса чумов-то много. Ты как знал бы, к какому чуму подойти? А я тебе покажу. Теперь иди, собирайся в дорогу!

Услышав решение шамана, старший и средний брат сказали, что никуда не пойдут, будут чумы караулить. Все-таки боязно куда-либо ездить. Вдруг еще придут татуированные тунгусы. На охоту не поедут, вчера добыли диких оленей, этого пока хватит. Младший брат побрел в свой чум собираться.

А, дальше-то что рассказывать? Младший энец и шаман отправились по следам тунгуса в камень. Шли, конечно, долго. Этот день миновал в пути. Никого не нашли, никого не увидели, ночевали прямо в лесу. Только на следующий день показался аргиш тунгусов. Оказывается, тунгусы снялись с прежнего стойбища и аргишат на новое место. Видно, впереди едет богатый тунгус-предводитель, за ним следуют три женские упряжки. Наверное, две его жены и третья, похищенная женщина. Позади аргиша – работники, человек пять или семь, пешком гонят большое стадо оленей.

Шаман шепнул младшему энцу:

– Вот теперь смотри, что будем делать: мы расстанемся. Если бы я с тобой остался, то не было бы в том никакой пользы. Я превращусь в сову, и буду летать, куда хочу. Теперь одевайся в тунгусскую одежду, а потом незаметно подойди к стаду оленей и вместе с работниками гони их. С тунгусами много не разговаривай, а то заметят, что чужой человек! Если кто-нибудь из работников спросит, как ты здесь оказался, то ответишь, что хозяин нанял на работу. Много не болтай, скажешь слово и молчи! После аргиша остановись в чуме работников, не показывайся на глазах предводителя! Сиди в чуме, молчи. Не ходи по другим чумам, не спрашивай про жену. Я буду думать о твоей жене. Хорошо помни мои слова! Не будешь слушаться – пропадешь.

Сказав эти слова, шаман встряхнулся всем телом и превратился в белую сову. Тут же и улетел куда-то. Энец остался один. Теперь что делать? Надо выполнить наказ шамана. Переоделся младший брат в тунгусскую одежду, свою спрятал в снегу. Тем временем бо́льшая часть аргиша уже прошла, рядом появились олени. Энец подошел гнать этих оленей, притворившись работником тунгусского предводителя. Может, другие работники заметили нового работника, может, нет. Никто ничего не сказал, не спросил. Стадо большое, оленей много, надо же кому-то работать. Тунгусы уже стали стойбищем, видно, некоторые женщины чумы поставили, некоторые еще ставят. Работники пошли в свой чум, энец туда же.

Когда вошли в чум и сели чаевать, один из работников спросил энца:

– Ты кто будешь? Ты вместе с нами гнал оленей. Однако откуда ты пришел?

Энец ответил:

– Откуда я приду? Хозяин нанял меня на работу. Я бедный тунгус, только на лице у меня нет татуировки, мать еще не сделала. Я живу только со старой матерью, отца у меня уже давно нет. Оленей у меня совсем мало, еле на аргиш хватает. От большой бедности я нанялся работать у богатого тунгуса.

Работники сказали:

– Ладно. Что мы скажем? Если хозяин тебя взял на работу, то, наверное, будешь работать. Завтра пойдешь с нами искать отколовшихся оленей. Не хватает около ста, не знаем, куда они подевались. Может, их волки угнали. Теперь, однако, будем отдыхать.

Больше ничего не говорили. Вечером поели и легли спать, но не энец. Как только работники уснули, он тихо вышел из чума и стал оглядываться, может на стойбище кого увидит. На улице было светло от луны. Энец заметил, что на концах шестов одного большого чума сидит белая сова. Теперь он вспомнил слова шамана. Наверное, шаман сидит и показывает ему, в каком чуме находится похищенная женщина.

Энец, прячась за санками, подошел близко к этому чуму. Слышно, что внутри кто-то разговаривает, наверное, еще не легли спать.

Вскоре энец заметил, что одна женщина вышла из чума. Это же его жена! Вот теперь настало время что-то делать. Энец, все еще прячась за санками, негромко сказал женщине по-энецки:

– Жена, молчи! Я пришел за тобой. Теперь давай бежать отсюда. Недалеко густой лес, там спрячемся. Может, нас не найдут.

Женщина не сказала ни слова и вместе с мужем убежала в лес. Когда они добежали до деревьев, остановились и оглянулись, не бежит ли кто-нибудь из тунгусов за ними. Пока смотрели, поднялся сильный ветер, метель, а ведь до этого хорошая погода была, луна светила. Теперь же все скрылось, ничего не видно, только деревья шумели от сильного ветра.

Энец сказал жене:

– Эту метель наслал наш шаман. Не знаю, может, ты видела его. Сова сидела на концах шестов чума предводителя – это и был шаман. Он помог мне вызволить тебя. Теперь пойдем дальше, надо далеко уйти. Метель все равно прекратится, и тунгусы начнут нас искать.

Пошли. Неизвестно, как долго они шли, наверное, долго. По пути, останавливались, отдыхали. Он-то быстро пошел бы, однако женщина как быстро пойдет? Пока они шагали, и день кончился, и ночь прошла. Шаман не появлялся. Наверное, после того как по его велению поднялась метель, он улетел в свой чум. Зачем ему идти вместе с младшим энцем и его женой? Они пусть даже где-нибудь кружить будут, но все равно придут в чум.

Так и случилось. К концу второго дня младший энец с женой вернулся в чум. Старшие братья обрадовались, уверяли, что теперь опять спокойно будут жить, говорили также:

– Ну, наш шаман, так шаман. Беда, какой сильный шаман!

Шаман же, услышав эти разговоры, вышел из чума и сказал:

– Я помог вызволить похищенную женщину. Однако, вы не радуйтесь! Лучше занесите в чум мою шаманскую парку и бубен. Буду камлать и смотреть дорогу тунгусов. Предводитель тунгусов – сильный человек. Не думайте, что он будет мириться с пропажей женщины. Может, он уже теперь где-то ездит, следы ищет. Я думаю, что он не будет сидеть в чуме просто так и ничего не предпринимать. Идите за моей паркой и бубном. Я буду камлать.

Братья ничего не стали больше говорить. Как шаман велел, так и сделали. Вечером, когда солнце зашло, шаман начал камлание. Братья и их жены опять не ложились спать, так же, как и в тот раз. Сидели, ждали ответа шамана. Камлание длилось долго. Около полуночи шаман кончил камлание и сказал:

– Я раньше правду говорил: не надо радоваться, что женщину так легко вернули обратно. Я прошел аргишные пути тунгусов и принес плохую весть. Предводитель тунгусов нашел следы вашего младшего брата и его жены. Правда, местами он их терял, местами они были занесены снегом, но это ничего не значит. Он едет в нашу сторону, а с ним – его брат. Если они найдут наши чумы, войны не избежать. Я боюсь, что тунгусы вас перебьют. За себя не боюсь, я могу превратиться в любую птицу и улететь. А вот вы, братья, сможете ли устоять пред тунгусами? Думаю, вряд ли.

Теперь слушайте такое мое слово. Нужно немедленно аргишить. Не спите этой ночью, пригоните оленей, готовьте аргиш! Пока готовите, появится утренняя заря, станет светло. Быстро аргишите с этого места в тундру! Я же останусь на чумовище. Как только увижу тунгусов, превращусь снова в сову и подниму такую метель, что снегом занесет все ваши следы. Может, эта метель застигнет и вас. Однако, вы не останавливайтесь, аргишите все дальше и дальше. Я все сказал. Теперь не ложитесь спать, а делайте то, что я сказал.

Что братья скажут? Пошли пригонять оленей; женщины взялись за разборку чумов, торопились, боялись, как бы их не застигли тунгусы. Однако все получилось счастливо. Приготовили аргиш и, как только стало чуть светлее, тронулись в путь. Шаман же, как говорил, так и остался на том месте, где стояли чумы.

Сказка теперь осталась с этим шаманом. Братья-то ладно, как уехали, так уехали. Что на них смотреть? А вот шаман остался и ждал. Как только увидел тунгусов, тут же превратился в сову и сел на ближайшее дерево. Тем временем предводитель тунгусов и его брат подъехали к чумовищу, остановились и стали обсуждать:

– Что теперь будем делать? Неужели мы опоздали? Как назло, метель замела следы, а то мы быстрее приехали бы.

– Нам лучше поехать по их аргишной дороге. Теперь уж светло, следы от аргиша хорошо видны. Думаю, их надо догнать. Будем воевать. Надо убить мужчин, а женщин забрать себе.

– Правильно говоришь, брат, надо их догнать.

Пока тунгусы так разговаривали, подул ветер, стал становиться все сильнее и сильнее. Тунгусы даже не успели далеко уехать от чумовища, как разыгралась такая метель, что стало не видно вытянутой руки. Неизвестно, что было с тунгусами дальше. Наверное, они где-то метались. Может, вернулись в свои чумы или пропали?

Шаман же прилетел на стойбище трех братьев. Они, оказывается, аргишили далеко в тундру. В эти места тунгусы обычно не приезжали. Шаман опять превратился в человека, вошел в чум среднего брата и сел на свое место. Он сказал:

– Теперь можете спокойно жить. Не бойтесь тунгусов, они здесь не появляются.

Братья стали жить по-прежнему. Опять стали промышлять диких оленей. Больше о них не было худых вестей.