Найденные люди

Один человек из рода самату ушел промышлять диких оленей. Прямо перед собой увидел он в тундре двух человек: мужчину и женщину. Стал их догонять на оленях и поймал. В руках у них были оленьи рога. Связал их самату ремнями, положил на нарту и привез домой.

У этого старика были сын и дочь. Когда старик-самату привез пойманных им людей домой, то закричал:

– Эй, сын! Поймал я двух людей. Кто они такие, не знаю. Может быть, заблудились. Давай, тащи их в чум.

Пришел сын старика и спросил этих людей:

– Откуда пришли вы?

Они молчали, но как почуяли человеческий запах, так и запрыгали. Сын удивился и обратился к отцу:

– Что же делать будем с ними?

Старик подумал-подумал и сказал:

– Замотай веревкой да веди в чум, что-нибудь придумаем.

Бросили их в чум. Старик собрал стадо оленей и забил одного олененка. Взял свежую кровь и вымазал ею лица у привезенных людей.

Старик спросил:

– Ну, откуда пришли? Или заблудились? Таких людей я никогда не встречал.

А они сидели и молчали. Тогда старик, повернувшись к сыну, заговорил:

– Ну, сынок, неси-ка мне бубен шаманский.

Стал старик шаманить. Камлал^[10] он два дня и шепнул своей старухе:

– Знаешь, эти люди не заблудились, просто они сами пришли. Я высмотрел их следы, откуда они брели. Следы тянулись из того места, где находится земля злого духа. С той земли убежали эти люди. Нет у них никаких родственников. Никто не придет за ними.

Пролетели три дня. Старуха варила обед. Как привезли этих людей, трое суток их не кормили. Через три дня старик говорит:

– Вари, старуха, им что-нибудь.

Дали им мясо на тарелке. Не едят они его. Спросил старик:

– Почему не едите?

Молчат они, говорить не могут. Махать руками стали, знаки оказывать. Старик к жене обратился:

– Ну, давай, рыбу вари! Раз они оленье мясо не едят, может быть, рыбу станут есть.

Дали им рыбу. А они и не взглянули. Молчали да руками знаки какие-то подавали. Рассердился старик:

– Ну что вам надо?

А они молчали, да и все. Тогда старик и решительно сказал:

– Давай-ка, старуха, разводи костер.

Развела старуха костер. Достал старик оттуда два полена и давай ими тыкать в рот людям. Все равно молчат.

Старуха предложила мужу положить их спать. Так и сделали. Уложили их спать. Старик шепнул старухе:

– Смотри ты, не вставай рано, может быть, что-нибудь будет.

Спичек раньше не было, поэтому старик велел жене:

– Ты оставь огниво, кремень и трут около очага. Может быть, что-нибудь будет.

Легли спать. Утром старик все увидел и услышал, только лица своего не показал. Проснулась привезенная женщина, и мужчина ей сказал:

– Долго же мы человека мучаем, давай разжигай своим родителям огонь.

Разожгла она огонь и закричала:

– Отец и мать! Пора уже вставать вам, горит огонь, в чуме тепло.

Встал старик со старухой и дочь их с сыном – все встали. Подала старуха привезенным людям мясо, а они как заговорили:

– Мы едим не это. Найдите нам другую еду. Такое мясо, какое вы нам даете, мы не едим. До прихода к вам мы питались только тем, что растет на земле.

– Хорошо, – ответил старик, – мы соберем вам еду, растущую на земле.

Нашли им такую еду, приготовили, накормили, потом снова спросили:

– Откуда же вы пришли, скажите нам.

Они и ответили:

– На землю, которая называется дясюдэ, отец послал нас жить просто в виде диких людей. Он сказал, что дикие люди не будут одни. Кроме диких людей, на земле есть олени и многое другое. Ты, дядя, поймал нас, привез к себе. Теперь уже не будет на земле диких людей.

Потом они стали спрашивать:

– Скажи нам, отец, какие есть племена и роды? Каких родов меньше на земле?

Старик им ответил:

– На всей земле живет моя родня.

Так пожили несколько лет у старика привезенные им люди. Потом он произнес:

– Ну, ребята, идите и стройте свою землю. Я дам вам оленей, собачонок и одежду. Будете носить одежду такую же, как и мы.

Потом добавил:

– Только, ребята, не забывайте меня. Когда я вас побил горящими головешками, тогда вы стали людьми. Этот огонь вы берегите. Он будет вас охранять.

О мальчике и чудесной птице

Живет старик со старухой. Сами они худенькие, и ребенок у них маленький. Все играет он один. Где взять ему товарища? Поставит полено, будто оленя, рога к нему привяжет или зайца из тальника^[11] смастерит.

Как-то говорит малыш отцу:

– Сделай мне, отец, лук и две стрелы. Я буду стрелами играть.

Отвечает ему старик:

– Уйти за стрелами ты можешь, но потом чум не найдешь.

– У меня ведь глаза есть. Почему же я чум потеряю?

– Нет, – говорит отец, – рано тебе еще стрелы пускать.

Просил мальчик три дня. Сделал отец ему на третий день лук и две стрелы. Мать ворчит:

– Чего ты ребенка в чуме держишь? Пусть он на улице играет. Для того ты ему лук и сделал.

Стал играть мальчик на улице. Поставит палку – в цель попадет. Другую поставит – опять попадет. С утра до вечера играет, только спать в чум приходит. Где же ему товарища найти?

Чум старика стоял на берегу реки, заросшей тальником. Пошел мальчик вдоль реки. Поставит цель, выстрелит и снова идет. Идет-идет и видит у реки яр^[12]. Дошел до него и стал думать: «Где же он находится, близко ли, далеко ли от чума?»

Смотрит – стоит большая черная птица ниохи, похожая на орла. Подошел мальчик поближе к птице ниохи и заплакал. Позабыл, где он находится, не знает, где чум.

Говорит тут ниохи:

– Что ты плачешь? Иди сюда. Я ведь умею говорить человеческим голосом.

Подошел мальчик и видит, что у ниохи голова большая и крылья огромные.

– Есть ли отец у тебя, младенец? – спрашивает птица.

– Да, есть.

– А мать?

– И мать есть.

– Зачем же ты пришел сюда?

– Случайно я попал сюда. Шел-шел и тебя увидел. Увидев тебя, испугался.

– Но ты ведь не знаешь меня?

– Нет.

– Хорошо, что ты пришел сюда. Ты поможешь мне.

– Чем же?

– В одном крыле у меня сломана кость.

– Что же мне делать?

– Ведь твой отец – кузнец. Он умеет ковать железо. Скажи ему, чтобы он сделал мне кость, а пока ты перевяжи мое крыло.

– Ладно, скажу.

– Скажи ему: коли он мне крыло поправит, то большой за это выкуп получит. Нет у меня сил подняться отсюда. Упала я на поганую землю.

Ушел мальчик к отцу. Дошел до чума.

– Нашел, – говорит, – птицу ниохи. Просит она, чтобы ты ей кость сковал.

Отвечает отец:

– Не умею.

– Хотя и не умеешь, но надо сделать.

– Как же? Не умею я.

– Надо за три дня сделать.

– Правду говорю я – не умею.

Тут старуха вмешалась:

– Как же не умеешь? Постарел, что ли? Ведь любое железо куешь. И кость надо птице сделать.

На четвертый день говорит старик:

– Ну, ждите. Ложитесь спать. Буду ковать.

Старуха с ребенком легла.

Старик в тальник отправился. Далеко от чума в яме железо нашел.

Сделал за ночь кость – как гусиное крыло.

Утром, когда встали сын с матерью, пришел старик и говорит:

– Ну, сынок, иди, бери! Сделал я крыло.

Пошел мальчик. Где была птица, там и стоит. Увидела его ниохи и заговорила:

– Ах, как хорошо, что все-таки ты пришел. Принес ли?

– Принес, – отвечает мальчик.

– Теперь сиди здесь шесть дней. Я пришлю с тобою плату отцу.

Улетела птица в небо, как самолет. Не видно ее. Ждал мальчик пять дней, на шестой пошел к тому месту, где впервые птицу увидел; сидит здесь женщина и на воду смотрит.

– Эй, парень, иди сюда! – кричит женщина.

Направился к ней мальчик. Один глаз у нее нормальный, а другой – железный. Одна рука и нога нормальные, другие – железные. Идет ребенок к ней поближе, но не видно ее. Тонкое дерево, похожее на амулет, стоит. Говорит мальчик:

– Я-то думал – человек. Что ты шутишь? Не играй! Ведь ниохи обещала плату послать. Если это правда моя плата, то не шути.

Стал ближе подходить и видит только черный камень.

– Что же ты опять играешь? – всхлипывает мальчик. – Я боюсь.

Снова подходит и видит, что ничего железного нет, а стоит настоящая женщина.

– Ты муж мой! – воскликнула она. – Меня послал мой отец, ниохи. Ты сделал ему руку. Если бы не ты, то погибла бы моя земля. Скоро придут мои олени. Аргишей у меня много. Вместе будем спать.

Говорит тут парень:

– У меня ведь поганая малица^[13]. Как спать-то будем?

– Ничего. Я не боюсь.

Легли спать. Ночью парень подумал: «Моя жена в трех видах была – камнем, деревом, железом, потом снова женщиной стала».

Просыпается он и видит, что олени пришли. Смотрит, что двенадцать нарт стоят: десять больших, одна женская, одна лишняя.

– Моя, видно, – говорит парень.

На одних нартах положены чумовые шесты, на другую – нюки^[14]. И лишние есть олени. За большими аргишными нартами идут пятнадцать оленей.

– Я, – говорит парень, – думал, что это не настоящие олени. Оказалось, нет, настоящие.

Худенькая важенка привязана к санкам с чумовыми шестами. За ней пятнадцать мелких оленей. Жена говорит:

– Ну, поедем! Где твой чум? Вот тебе нарты, бери их. Это тебе мой отец послал.

Сел он на нарты и говорит:

– Я не знаю, как ловят оленей.

Едва-едва поймали оленей, и поехал парень с женой к своему чуму. Подъезжают, жена велит парню:

– Остановись.

Пустили оленей, сделали чум и весь день к отцу парня не ходили. А из чума будто три стало. Один с виду как каменный. Тот исчез, и кажется, что огонь горит, потом снова чум настоящим стал. Говорит жена:

– У тебя-то отец есть. Ты иди к нему. Только там долго не гости.

Пришел парень домой и узнал, что умер отец его, умерла и мать. Тут стала говорить жена:

– Давай кочевать станем. Тот чум не будем ломать.

Прошло время, и стали у женщины дети рождаться. Дети вырастают в женщин, и снова у тех появляются дети. У той женщины двадцать пять детей было. И пошли от одного этого человека различные народы. Так, говорят, появились на свете многие племена от этих двадцати пяти детей. Разошлись эти племена по тундре в разные стороны.

Перестали враждовать

Когда был жив мой дедушка, тогда еще был жив и прадед. Прадед рассказывал:

– Жили трое мужчин Соваловых, были они все трое шаманами. В то время жила родня Соваловых – Набаго. Тогда же жили здесь люди из рода Лодосэда, а также юраки – из берегового рода. Юраки на моих родственников хотели войной идти. Был у нас выбран старейший из Соваловых. Этот наш главный-старейший говорит:

– Ну, что будем делать? Давайте решать станем. Все равно нам воевать придется.

Тут три шамана Соваловы стали говорить:

– Мы не дадим людей убивать. Пока живы, этого не будет. Какая из этого польза?

Собрали весь народ: Соваловых, Лодосэда, Набаго. Здесь же был еще один род – Навагой-ининдэа. Люди из этого рода отличались удалью. Вот из этого рода пришел один парень. Молодой, неженатый, говорит он нашему хозяину-старейшему:

– Кто пойдет в разведку юраков смотреть?

Юраки хвалились тем, что они придут тогда, когда солнце уйдет высоко в небо. Старейший на это говорит:

– Время уже пришло. Солнце поднялось выше леса. Наверное, скоро юраки придут.

Когда собрались люди из разных родов, то их чумы были окружены изгородями. Тот молодой парень говорит:

– Ну, ладно, я пойду на разведку. Каких быков мне запрягут в нарты? Ваши быки плохие, а у меня есть важенка, только ей бы пару.

В те времена хореи были короткие, всего лишь четыре метра длиной, и нарты небольшие, только на четырех копыльях. Стали спрашивать у народа, у кого еще найдется такая шустрая быстроногая важенка, чтобы с другой запрячь. Люди настаивают:

– Такая важенка с другим оленем не пойдет.

Тут парень из другого рода говорит:

– У меня есть лончак^[15] от важенки, но думаю, что его можно запрячь с матерью. Беда, какой резвый, шустрый!

Старые же люди говорят:

– Ничего, пусть лончак будет в паре.

Вот и теперь за Енисеем против Дудинки есть безлесный хребет Бухуча. Чумы тех людей были на другой стороне Енисея, где стоит Дудинка. Нарты того молодого человека перерезали Енисей по направлению к хребту Бухуча.

Так и поехал тот человек на нарте, запряженной важенкой с лончаком. Доехал до хребта Бухуча. От хребта проехал еще одну остановку, осле нее решил отдохнуть. Курит, ничего не говорит. Молчит.

Вдруг со своего высокого места видит, что перед ним показались одни нарты. Потом впереди прошло столько народу, что резко потемнело. Это были юраки. День стоял безветренный, и слышал парень, как юраки шептались:

– Нада! Нада!

Предводитель юраков подтвердил:

– Да! Самату пришел. Давно, видно, пришел, нас ждет. Надо, чтобы двое на нартах объехали хребет и окружили пришельца. Если нам удастся его вовремя окружить, то не сможет он унести слова о нашем приходе.

А парень-то все слышит. Положил он хорей на нарты, лук в руки взял. Приготовившись к бою, закурил еще раз. Окружают его с двух сторон юраки, а он себе покуривает. Когда они показались совсем близко, он спрятал трубку и пустил свою важенку. Мчится она так, что не могут догнать ее стрелы. Отстают юраки. Закрутил он на руку вожжу. Несется важенка так, что нарты только подпрыгивают, с боку на бок переваливаются.

Призадумались юраки:

– Ежели он такой удалый, то дома у него, наверное, еще удалее люди есть.

– Пусть и еще удалее его есть, но все-таки надо попробовать, – ответил их предводитель.

Примчался парень в свои чумы и рассказал про юраков. Приготовили люди все свои луки и вышли за изгородь. Но парень проложил своими нартами путь для юраков, и они примчались по его следам. Нарты они далеко привязали; сняли сокуи^[16] и пришли к парню-самату. Трое Соваловых тогда здесь были.

Началась битва. Стреляли из луков. В перестрелке убили двух или трех юраков, но у самих потерь не было.

Парень, ездивший на разведку, охранял чумы. Женщины куда-то ушли, в чумах их не было. Один мальчик ушел дальше изгороди, видно, за отцом направился. Увидел его тот парень и бросился за мальчиком, чтобы в чум привезти. Когда он шел за ребенком, юрацкая стрела вонзилась в его лопатку, упал парень. Если бы летела стрела спереди, то никогда бы в парня не вонзилась, такой он был верткий! Ведь с задней стороны стрелу пустили, сзади-то глаз нету! Еще одному брату из трех Соваловых попала в ногу стрела юраков.

Наконец наступило перемирие. Юраки гостили у энцев. Мужчина с простреленной ногой выжил, а парень, спасавший ребенка, умер. Так юраки ушли от энцев. Оставшиеся два здоровых Соваловых стали камлать, говоря: