Парня не было долго. Я уже решил, что он забил на меня, и отправился дальше по своим делам. Но нет. Минут через двадцать он вернулся. Положил возле меня аптечку, и отошел к двери. Я потянулся, открыл пластиковый чемоданчик и запустил руку в его содержимое. Быстро понял, что лежа дело не пойдет, и выругался, опершись на поврежденную руку.

Прислонившись спиной к стене, здоровой рукой нашарил в аптечке пачку болеутоляющего. Закинул в рот пару таблеток, глотнул, и измученно откинулся назад. Все равно, ни дезинфицировать, ни шить пока не стоит. Нужно подождать, пока подействует анальгетик.

– А ты кто вообще? – взглянул я на наемника. Тот аж поперхнулся от такой наглости.

– Ну ты даешь! Вообще-то, чисто из вежливости, не мешало бы тебе ответить на мои вопросы сначала. – Он еще раз обвел взглядом мое одеяние и спросил: – Ты сам-то кто такой? Телохранитель? Барыга? И кому ты так насолил-то, что решил нахрапом сюда прорываться?

– Я курьер. Меня нехило подставили на той стороне, и мне ничего не оставалось, кроме как рвать когти. К сожалению, копы не одобрили моего решения, и сели мне на хвост. А потом я въехал сюда. Думал, шансов выжить здесь больше, чем пытаясь оторваться от них в городе.

– Ты ошибался, можешь поверить… Я бы, на твоем месте, скорее согласился бы отправиться в тюрьму, чем ехать сюда.

– Ну, мне не особо предлагали сдаться. Сам видишь.

– Ну да. И чего ж ты натворил-то?

Я замялся.

– А это точно имеет значение?

– Да не особо, – наемник пожал плечами. – Интересно просто.

– Если позволишь, я пока оставлю тебя в неведении насчет этого. Договорились?

– Наглец, – усмехнулся наемник. Я не обратил на это внимания.

Пошарив в аптечке, я вынул из нее небольшую бутылочку перекиси водорода, свинтил пробку и щедро налил себе на лицо.

Перекись запузырилась и зашипела, я громко выругался и врезал по полу кулаком здоровой руки. Боль была адская. Пачка бумажных платков, превратившаяся в окровавленные комья, доставляла кучу неудобств, но в конечном итоге я кое-как вымыл их из раны. Желания посмотреться в зеркало не было ни малейшего.

Стащив с себя окровавленную рубашку, я бросил ее в угол, собравшись заняться раной на плече. Хотя там была всего лишь царапина, но в нее попали нитки из одежды. Заработать газовую гангрену мне хотелось бы меньше всего. Сжав зубы, я влил в царапину немного перекиси, и едва слышно заскулил…

– Твою мать… – простонал я. – Как же больно…

Третья рана, та, что на боку, была похуже. Пуля прошла навылет через кузов, пробила сиденье и оставила на боку огромную царапину с рваными краями. Остатки жидкости я выплеснул себе на бок и через секунду потерял сознание от боли.

Из состояния абсолютной безмятежности меня вывели оплеухи. Наемник, увидев, что я, наконец, пришел в себя, отошел в сторону и уселся, прислонившись к стене.

– Ты не дождался, пока болеутоляющее подействует, – равнодушным тоном сказал он. – Самое худшее, что может с тобой случиться – потерять сознание в Зоне. Знаешь почему?

– Почему? – прохрипел я, привставая. Кажется, прошло всего несколько секунд – лужа перекиси на бетонном полу не успела высохнуть.

– Потому что не сможешь сопротивляться. С тобой могут сделать все что угодно, а ты никак не сможешь этому помешать. Усек?

– Угу, – я кивнул.

Мой спаситель молча наклонился над рюкзаком и бросил мне булькнувшую флягу, которую я неуклюже поймал. Свернув крышку, я от души напился: в горле пересохло еще во время погони.

– Спасибо, – поблагодарил я, катнув изрядно потерявшую в весе флягу по полу.

– Не за что, – усмехнулся наемник, продолжая с интересом рассматривать меня.

Наклонившись к аптечке, я взял оттуда тюбик с биоклеем, кожный степлер и бинты. Скобы были уже заряжены в устройство, поэтому, стянув кожу на боку и приложив прибор к краям, я просто вдавил триггер.

Короткая боль снова пробила бок, и через секунду рана оказалась стянутой небольшим металлическим прутиком. Немного сдвинув степлер, я поставил еще одну скобу. Боль стала восприниматься тупее: то ли таблетки подействовали, то ли просто стал привыкать.

Широкая царапина вскоре была стянута редко поставленными скобами. Как только начнет заживать, их придется вынимать, и это будет очень и очень болезненно…

От души намазав ставшую совсем тонкой полоску раны биоклеем, я надорвал пачку бинта зубами и принялся перевязываться. Чистые бинты ярко контрастировали с грязным телом.

С раной на плече все было ясно, а вот что делать со щекой? Слюна, по-прежнему перемешанная с кровью, вытекала через сквозное отверстие, и я ничего не мог сделать. Стянуть скобами, наложить сверху повязку, щедро смазав края биоклеем, и надеяться, что само заживет? В идеале надо шить, но едва ли мне удастся найти докторов в Зоне.

Я щедро налил биоклея между краями раны на плече и дважды щелкнул степлером, кое-как стянув ее. На перевязку ушли остатки бинта из пачки.

– Ты умеешь шить? – спросил я, показав на щеку.

– Не умею. И вряд ли в Зоне кто-нибудь станет тебе помогать.

– Я наслышан про местный дикий капитализм, – сказал я, взглянув на кейс, пока не замеченный наемником. Ай да я! Подыхал, себя не помнил, а деньги из машины забрал. Рефлекс, однако.

Наемник прыснул со смеха.

– Я что-то смешное сказал? – Покосившись на него, я удивленно поднял бровь.

– Да нет. Просто забавно. Впервые за последние пару лет говорю с кем-то на родном языке.

Снова пошарив в аптечке, я достал из нее шприц с новейшей разработкой концерна «Байер» – регенератором. Дорогущая штука, как и все остальное в этой аптечке, но сейчас она мне необходима.

– Я думаю, если бы не наша родная матерщина, ты бы меня все же пристрелил, – всаживая шприц в плечо, заметил я.

– Думаю, да, – без тени улыбки кивнул наемник. И вдруг, без перехода спросил:

– Слушай, а что ты делать собираешься-то?

– Мне нужно залечь. – А больше ничего и не оставалось. Ловушка захлопнулась, и выбраться из Рио теперь не получится, пока накал страстей более-менее не утихнет. – Есть здесь относительно безопасные места?

– Безопасные? Лагеря сталкеров. Хотя и там есть риск получить пулю или попасть кому-то на клык. Или на нож, что немногим лучше, если честно. Только вот, как ты думаешь: сможешь ты добраться до лагеря в таком виде?

– Вряд ли. Именно поэтому я собираюсь попросить тебя отвести меня туда.

Тут наемник уже расхохотался в голос.

– Слушай, ну ты реально земляк! Палец в рот не клади. – И вдруг, совсем другим тоном: – Ты идиот? С чего мне тебе экскурсии тут проводить? Назови хотя бы одну причину.

– Она не одна. – Я положил кейс на колени и открыл защелки. Все, что нужно, чтобы выжить в нормальном человеческом мире – деньги и документы. К несчастью, здесь этого недостаточно. Здесь в ходу несколько другие ценности, хотя денежные знаки так и не потеряли своей силы.

– Их сто тысяч. Сто тысяч вечнозеленых американских причин. Достаточно веско?

Он внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

– Мне вот интересно… – задумчиво протянул он. – Почему ты до сих пор живой, наивный такой?

Я непонимающе взглянул на него. Наймит стоял, прислонившись плечом к стене, и лениво ковырял кончиком ножа отверстие, оставленное его же пулей. Хоть он и выглядел расслабленным, было видно: чтобы подхватить автомат, висящий на ремне, и открыть огонь, ему понадобится не больше секунды.

– Что именно ты имеешь в виду? – прошипел я. Щеку нестерпимо щипало, но это ерунда. Пусть лучше щиплет, чем дергает от заражения.

– Ну, вот лежишь ты тут на полу, весь такой красивый. Светишь баблом – неплохим баблом, надо сказать. Что мешает мне пристрелить тебя? Хотя нет, это слишком накладно, пулю тратить. Тебя в твоем состоянии как цыпленка зарезать можно и забрать деньги себе. Без лишнего напряга, не таская за собой калеку, и не обороняя его от местных жителей.

Я попытался сплюнуть на пол скопившуюся горькую слюну, но только сморщился от боли.

– По идее – ничего. Кроме, разве что, природной алчности, присущей всем наемникам.

– Алчности? – он искренне удивился. – Как-то не особо я тебя понимаю, дружище. Именно она мне и говорит сейчас: зарежь подранка и стань богаче. В чем логика?

– Логика в том, что здесь – сто штук. Всего лишь. А как только выберемся за Периметр – ты получишь еще столько же. Два чемодана денег лучше же, чем один, верно?

– Лучше один чемодан здесь и сейчас, чем куча геморроя и гипотетический второй. Откуда мне знать, если ли он у тебя? – парировал мой благородный спаситель.

– Ну, тут тебе остается только положиться на мое честное слово, да. Но есть кое-что, что его может подкрепить.

– И что же? – заинтересованно глянул на меня наемник.

– Мои яйца.

– Чего?!

– Мои яйца, мужик. Ты меня держишь за них крепче, чем это кому-либо удавалось за всю мою жизнь. Кажется, ты заметил, с какой помпой я сюда въехал. По ту сторону забора у меня сегодня появилась масса поклонников. И все они жаждут со мной пообщаться. Тебе достаточно шепнуть им, где я, чтобы у меня гарантированно прибавилось неприятностей.

– Хм. – Видно было, что наемник раздумывает. – Не лишено здравого смысла. А ты не боишься, что я и бабло у тебя возьму и копам сдам? Наверняка какие-то копейки за тебя да предложат.

– А у меня нет выбора, – совершенно честно ответил я. – Или здесь сдохнуть, или там побарахтаться. Снаружи шансы у меня есть. Внутри – нет.

Наемник некоторое время колебался, а потом залез в рюкзак, извлек оттуда продолговатый контейнер, и катнул его по полу мне.

– Уговорил, черт языкатый. Так и быть. Рискну. На, вот. Получше твоего переносного лазарета будет. – И без паузы продолжил: – Айвэн.

– Ай чего? – Я недоумевающе уставился на него.

– Зовут меня так. Тут, – уточнил зачем-то наемник. – А так – Андрей.

– Артур, – представился я. Хм. Глуповатая ситуация. Какое-то странное знакомство у нас выходит.

– Что это за штука, Айвэн?

– «Прикосновение матери». Поставит на ноги за полтора часа. Единственная проблема – шрамы будут огромные, особенно на лице. Бери, выбора все равно нет.

– Жизнь дороже, – констатировал я, отыскивая на контейнере застежки. – А из чего он? Я думал они из металла все.

– Не, из металла другие. Они для малоисследованных и просто опасных материалов. Поэтому и маркировка у них оранжевая. Этот, – кивнул он на контейнер у меня в руках. – Из углепластика. Потому что легче.

Крышка, наконец, отворилась, внутри оказался небольшой белый платок. Я вынул его, развернул и с недоумением посмотрел на наемника.

– Сам артефакт – жидкость, – терпеливо пояснил наемник. – Им в определенной дозе пропитывается любой кусок хлопчатобумажной ткани. Сложи вдвое, приложи к шее, чуть пониже кадыка.

– К кадыку? – с еще большим недоумением посмотрел я на Айвэна.

– Да. Он через щитовидку действует.

Не задавая больше вопросов, я поместил платок, куда требовалось, хоть мне это и казалось только глупой шуткой.

– Значит, полтора часа у нас есть… – констатировал я. – Так что же тебя привело именно сюда? Почему не Украина?

– Ты, видимо, мало слышал про ту Зону, – усмехнулся наемник. – Наша – цветочки по сравнению с Чернобыльской. Там одних видов мутантов хрен знает сколько. А еще эти, как их… Всплески. У нас один был, когда и зародилась Зона. А там они постоянно и по непонятному графику. Аномалий до жопы, да и охрана Периметра там не чета здешней. Вояки скорее завалят бродягу на выходе, чтобы обобрать, чем за взятку пропустят. Туда – сколько угодно. Назад – не особо. Ну и плюс, тамошние наемники рады мне не будут. А в стаю к ним я не горю желанием. Да и вообще… по моему профилю работы в той Зоне хоть и хватает, но она… Понапряжнее.

– И какой у тебя профиль? – поинтересовался я.

– А тебе оно надо? – саркастично посмотрел на меня наемник. – Меньше знаешь – крепче спишь.

Ну да, ну да. Совершенно верно. Да и какой у наемника может быть профиль? Интересно, сколько на нем душ висит-то? Хотя… Вряд ли больше, чем на мне. Так что не фиг лишнюю философию разводить.

Внезапно я почувствовал во всем теле нереальную легкость. Казалось, сейчас взлечу. Боль исчезла, мышцы наполнились энергией. Ух, вот ты какое, «Прикосновение матери»! Даже настроение вдруг резко поднялось. Я оперся рукой о стену и без усилий поднялся. Тело требовало действия. Сейчас. Немедленно!

– Ну что, пойдем? – я повернулся к своему будущему проводнику. Тот лишь усмехнулся.

– Что, полегчало? – в голосе его явно была слышна насмешка. Черт, да кем он себя возомнил! Да я порву его сейчас голыми руками.

– Ну-ну, – снова усмехнулся наемник. – Ты бы присел обратно. А еще лучше – прилег.

Я не успел спросить у него, для чего мне это делать. В голове будто что-то взорвалось, и от резкой боли, пронзившей каждую клеточку многострадального организма я потерял сознание.