Мудрость и современность

В понятие «мудрый» вкладываются порой очень разные составляющие. С точки зрения обывателя «мудр» тот, кто умеет ориентироваться в жизненных обстоятельствах, выживать в любых трудностях и приспосабливаться к различным условиям. С точки зрения религиозности «мудр» тот, чье поведение безупречно, кто являет собой образец соблюдения всех необходимых ритуалов и законов, кому чужды зависть, стремление к славе.

Если мы будем руководствоваться таким пониманием мудрости, тогда получается, что животный и растительный мир являют собой настоящий образец мудрости, потому что в их жизненное обеспечение заложено изначально больше специфичных инструкций, нежели в нас, людей. Эти инструкции называются инстинктами. Такие вещи, как спаривание, построение нор и пещер, поиск пищи и умение восстанавливаться после природных катаклизмов являются более усовершенствованной программой в шимпанзе, например, нежели в людях. Более того, ни одно из существ животного или растительного мира не является зависимым от зависти или стремления к славе, им чужды сами вопросы о смысле жизни и бытия, они просто живут.

Так что же, они более мудры, нежели мы, люди?

Несколько тысяч лет назад Екклесиаст проповедник изучал эту тему.

И обратился я, чтобы взглянуть на мудрость и безумие и глупость; ибо что может сделать человек после царя сверх того, что уже сделано?

И увидел я, что преимущество мудрости пред глупостью такое же, как преимущество света перед тьмою.

У мудрого глаза его – в голове его, а глупый ходит во тьме. Но узнал я, что одна участь постигает их всех.

И сказал я в сердце моем: « и меня постигнет та же участь, как и глупого: к чему же я сделался очень мудрым?» И сказал я в сердце моем, что и это – суета;

Потому что мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! Мудрый умирает наравне с глупым.

(Екклесиаст 2:12-16)

И так, Екклесиаст после всех своих исследований утверждает, что уже никто не может ничего добавить к его выводам, потому что он исследовал все, никто более ничего нового по этому поводу открыть не может. Выводы свои он делает, исходя из собственных «больших дел», о которых мы с вами говорили выше – дел «под солнцем».

Что же открыл он?

То, что преимущество мудрости над глупостью действительно есть, как и преимущество света перед тьмою. Свет дает возможность видеть собственный путь, свет дает ощущение безопасности, видение происходящего вокруг, свет дает понимание собственного положения среди окружающих тебя вещей.

Если строить логическую цепочку сравнения мудрого и глупого как света и тьмы, мы можем сделать вывод, что глупый не знает, куда идет, не видит собственных перспектив, у него нет ощущения правильности собственных поступков. Другими словами, глуп тот, кто просто плывет по течению, не борясь за свое выживание. И если опять возвратиться к растительному и животному миру, получается, что самая большая мудрость находится именно там, а мы, люди, безнадежно глупы. К этому выводу неизбежно приходишь, ЕСЛИ представлять «мудрость» как категорию практичности и религиозности.

Как мыслится «под солнцем» мудрость?

Обеспечь своих потомков, обеспечь память о себе, то есть «быть мудрым» приближается к понятию «живи по законам природы, уподобься кроликам». Может быть, звучит несколько натуралистически, но логический вывод мудрости «под солнцем» именно такой. Поэтому и вывод, сделанный Екклесиастом, звучит столь неутешительно: мудрость – суета.

Но дело в том, что человеку дана духовная составляющая его личности, которая отсутствует у животного и растительного мира. Именно эта составляющая заставляет человека задуматься о смысле собственного существования. Человек, в отличие от животных, имеет нечто большее, чем суету «под солнцем». В понятие «мудрость» вложено и духовное содержание личности.

МИХАИЛ. Однажды я прочитал свидетельство одного учителя-теолога, служителя церкви. Оно потрясло меня до глубины души. Вот оно:

«Четыре часа утра. Зимнее темное утро. Я внезапно проснулся и меня объяла предательская дрожь, хотя в доме было тепло. Я вдруг ясно понял, что умру. Я обязательно умру! Это тело, этот разум, этот муж, отец, преподаватель семинарии, сын, друг – прекратит свое существование. Жизненные силы, которые побуждают меня жить, оставят меня и сущность, которую я принимал, как само собой разумеющееся – сущность моего Я больше не будет ходить по земле. Меня сразу охватило странное чувство. Я вдруг увидел собственную жену, находящуюся рядом с собой в постели, как человека, с которым я уже не могу быть! И мои дети, спящие в соседней комнате, вдруг показались мне уже не реальными людьми, но лишь воспоминаниями. Вся моя работа, все грандиозные проекты и мечты вдруг стали фикцией! «Реальная», в кавычках, жизнь вдруг превратилась в нереальный сон. В таком странном состоянии одиночества пред лицом определенности смерти я осознал истинность жизни и нереальность реальности, в которой я жил. Я задал себе вопрос, который ранее никогда не задавал: «Когда уже не останется рядом со мной ни окружающих меня людей, ни построенных взаимоотношений, ни проектов – ничего, что сейчас составляет мою жизнь, что останется? Когда биологическая сущность моего Я перестанет функционировать, останется ли мое Я?

Если бы вы меня встретили в предыдущие дни, вы бы увидели человека, который понимает и себя, и окружающих людей, в котором все видят человека веры! Христианин, служитель, преподаватель теологических дисциплин, консультант-душепопечитель, свидетель собственной веры! Но в ту ночь я вдруг увидел, что эта моя вера так же удалилась от меня, как и мои собственные дети и моя жена – как будто бы я снял пальто и оно теперь висит на гвоздике в дальнем углу комнаты. В те мгновения я не был ОДЕТ в свою веру. Я был совершенно наг. Моя душа была совершенно нага – без тела, без ролей, мною исполняемых, без отношений мною выстроенных. Душа была одна – наедине с КЕМ?

Именно тогда я ощутил, насколько мне важно быть одетым в пальто под названием ВЕРА, чтобы не быть нагим».

(Fowler, James W. Stages of Faith)

НАДЕЖДА. Я помню себя в детстве, когда мне было пять-шесть лет. Я тогда панически боялась смерти. Просыпаясь по ночам, я с ужасом думала о том, что придет время, и меня не будет. Я задавала папе и маме вопросы, звучавшие наивно: «Я умру?» – в надежде, что они скажут, что со МНОЙ этого никогда не произойдет. Но они не отвечали мне так, а только говорили, что думать об этом не надо, когда вся жизнь впереди. Представьте только, какую трагедию я переживала каждый раз, когда слышала о смерти детей!

МИХАИЛ. Мне на этот вопрос всегда отвечали: «Веди себя хорошо, слушайся маму, и этого не произойдет!» Я старался изо всех сил, но получалось не всегда. Страх смерти так же не покидал меня. Когда же мы всей семьей начали ходить в церковь, читать Библию, нам стали задавать вопрос: «Что вам дает вера?»

НАДЕЖДА. Вера дала мне главное: она уничтожила детский страх смерти.

МИХАИЛ. Я тоже ощутил чувство освобождения от огромного «камня», который носил «на своем горбу». Потому что пришло осознание того, что мое «Я» не умрет с моим телом. Оно не может умереть, потому что это – совершенно иная сущность, несовместимая с понятиями «под солнцем».

Пессимистические заключения Екклесиаста по поводу того, что «мудрый умирает наравне с глупым» (Екклесиаст 2:16) мы бы не стали считать столь пессимистичными. Если вы не наги, но одеты в пальто под названием ВЕРА, того состояния неопределенности, наготы и одиночества, которое описывает автор ночного кошмара, вам не придется переживать.

Но ошибочно было бы думать, что подобное одеяние нам необходимо исключительно на смертном одре. К сожалению, так думают очень многие.

МИХАИЛ. Я когда-то на вопрос о вере отвечал так: вот уйду на пенсию, делать будет нечего, тогда и займусь духовными вопросами. Вот уж поистине суета «под солнцем» захватывает нас! Наиважнейшим делом кажется заработать побольше денег, воспитать детей, установить отношения с женой, сходить обязательно в церковь, почитать Священное Писание, помочь людям. Но самое главное – знать ответ на вопросы:

Ради чего все это?

Что действительно значимо?

Меня лично всегда «напрягают» приоритеты, которые расставляются религиозными руководителями:

На первом месте, – сообщают они свой постулат, – должен быть Бог. И только Бог. А все остальное – потом. Семья, работа, служение в церкви, помощь людям. Это уже после Бога.

Как же так? Получается, что, если ты отдал Богу какую-то часть своей жизни, потом можешь жить по собственным планам, амбициям и привязанностям? Опять попахивает материалистической мудростью. Духовное понимание слова «мудрость» в том и состоит, что каждая часть нашей жизни, каждый наш поступок строятся не на религиозном и материально-практическом сознании, не на принципах «под солнцем», а исходя из того, что заложено в каждого из нас – из поиска смысла жизни. И, следовательно, Бог должен быть не только на первом месте в нашей жизни, но и на втором, и на третьем… и в семье, и в работе, и в служении, и в помощи…

Мы, люди, живы не хлебом единым, не сексом единым, не успехом единым, не единым стремлением к размножению и воспроизводству. Мы живы не инстинктами, а духовной составляющей нашей личности. Мудрость в духовном ее понимании в том и заключается, чтобы всякий день земной жизни вплетать в одеяние веры. Собственной веры. Бог сделал для нас все, чтобы мы могли обрести такую мудрость.

Работа и современность

Что такое «работа»? Вы когда-нибудь задумывались над определением этого слова?

Под словом «работа» очень часто понимается деятельность, исключительно приносящая доход. «Безработный» – производное слово именно от такого значения. «Безработный» – тот, у кого нет постоянной трудовой деятельности, приносящей доход. Но «быть безработным» – не означает «быть ленивым» или «ничем не заниматься». Например, женщина, будучи женой и мамой, исполняя роль домохозяйки, занята ничуть не меньше той женщины, которая делает карьеру, хотя за свою работу зарплату от мужа жена-домохозяйка не получает. Но по меркам дохода такая женщина является «безработной», так же, как и художник, картины которого оказываются невостребованными, ведь из-за отсутствия покупателей он не получает денег за свой труд, за свою продукцию.

Существует другое понимание слова «работа»: когда человек занимается какой-то деятельностью в качестве хобби, увлечения, призвания, имея при этом профессию, совершенно далекую от этого призвания. Причем может даже случиться так, что призвание может приносить доход, а профессия – нет. Среди людей искусства достаточно много таких примеров, когда человек, получивший диплом инженера, становится известным эстрадным певцом (Валерий Меладзе, например), а вчерашний учитель математики становится ведущим популярной юмористической передачи (например, Александр Иванов в популярной когда-то программе «Вокруг Смеха»). В данном случае призвание становится «работой».

Кто-то считает своей работой служение Богу, при этом не имея никакого денежного вознаграждения.

«Работа» – понятие емкое, иногда возвышенное.

А «неудовлетворенность работой» – понятие узкое, приземленное.

Те, которые называют «работой» свою профессию и свое призвание, как правило, недовольны низким заработком, постоянными стрессами, отсутствием видимых перспектив.

Те, которые называют «работой» деятельность, приносящую доход, недовольны, как правило, тем же самым, но еще плюс: малоинтересным занятием, некомпетентным управленческим аппаратом, угнетающей обстановкой, несимпатичными сослуживцами.

Те, которые занимаются трудом в собственном доме, жалуются на недостаток внимания, признательности и помощи со стороны домашних.

Те, кто несут церковное служение в качестве работы, все равно остаются людьми с потребностями, то есть им тоже надо что-то кушать и где-то жить, у них есть многие из вышеперечисленных жалоб.

Так есть ли какой-то смысл в труде? Неужели это – исключительно средство для выживания и повод к ворчанию? На эту тему размышлял Екклесиаст несколько тысяч лет тому назад.

«И возненавидел я жизнь: потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все – суета и томление духа!

И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем; потому что должен оставить его человеку, который будет после меня.

И никто не знает: мудрый ли будет он или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем. И это – суета!

И обратился я, чтобы внушить сердцу моему отречься от всего труда, которым я трудился под солнцем:

Потому что иной человек трудится мудро, с знанием и успехом, и должен отдать все человеку, не трудившемуся в том, как бы часть его. И это – суета и зло великое!

Ибо что будет иметь человек от всего труда своего и заботы сердца своего, что трудится он под солнцем?

Потому что все дни его – скорби, и его труды – беспокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это – суета!

Не во власти человека и то благо, чтоб есть и пить и услаждать душу свою от труда своего. Я увидел, что и это – от руки Божией;

Потому что кто может есть и кто может наслаждаться без Него?

Ибо человеку, который добр пред лицом Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицем Божиим. И это – суета и томление духа!»

(Екклесиаст 2:17- 26)

Возникает закономерный вопрос: нужно ли стремиться к выгоде в труде и в бизнесе, если все это – суета? Зачем вообще начинать бизнес, если вся прибыль от него – суета? Зачем стремиться к каким-то профессиональным достижениям, если нет никакой гарантии тому, что потомки все это оценят по достоинству, и дело не умрет вместе с делающим его?

То есть лентяи, воры и попрошайки поступают правильно, что предпочитают не принимать участия в этой суете, а просто пользуются чужими «суетными усилиями»? Правы те, кто не берет на себя ответственность ни за свою семью, ни за рождающихся в этой семье детях, говоря: «Пусть Бог Сам все усматривает, а с меня «взятки – гладки», мне главное – каждый день вовремя помолиться»?

Большую ошибку совершают люди, делающие подобные выводы из слов Екклесиаста о суетности труда. Подобные выводы являются поиском самооправдания своей лени и безответственности перед собой, семьей и Богом. Люди, делающие такой вывод, полностью игнорируют слова, которые постоянно повторяет Екклесиаст, рассуждая о труде – он рассуждает о труде «под солнцем!» Опять эти два ключевых слова: «под солнцем». То есть суетность труда и любой работы определяется отсутствием духовного компонента в этих понятиях. Если же рассматривать труд и работу не категорией «под солнцем», но категорией изначального замысла творения, перед нами раскрывается совершенно иная картина.

Создание первых людей, Адама и Евы, сопровождалось повелением Бога об их труде и деятельности на созданной Им прекрасной планете Земля. Какой труд заповедал им Бог?

Во-первых, труд на благо своих супружеских взаимоотношений и родительства, то есть труд в собственной семье.

Во-вторых, труд вне своей семьи, то есть направленный на влияние во вне.

Вряд ли найдется человек, который, будучи в здравом уме, может назвать суетным этот Божий замысел для человечества. По большому счету, даже классики атеистической философии не умоляли роль труда в жизни человечества. Заповедь о необходимости труда в жизни человечества, данная первым людям, имеет прямое отношение к каждому из нас сегодня, но от нас зависит, станет ли наша работа суетой или исполнением Божьего замысла.

«Все, что делаете словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа» (Послание к Колоссянам 3:17) – эти слова Апостола Павла дают нам ответ на вопрос о смысле работы в жизни. Наша работа, трудовая деятельность, призвание и служение должны быть единым целым, и тогда работа не будет суетной. Причем только таким образом можно избавиться от неудовлетворенности собственными делами, которая влечет за собой такие отрицательные эмоции, как: разочарование, горечь, отчаяние, депрессия.

«Под солнцем» (вне духовного осмысления) человеческий труд – действительно суета! Более того, неверные мотивы труда ведут к пагубным духовным последствиям как для самой личности, так и для членов его семьи. Приведем для иллюстрации правдивости этих слов данные по наркозависимости среди подростков. Процент наркозависимых среди подростков значительно больше в БОЛЕЕ ОБЕСПЕЧЕННЫХ слоях общества, чем в менее обеспеченных. И дело здесь не в том, что наркотики недоступны в финансовом смысле, как считают многие (кстати, предположение о финансовой недоступности не подтверждается реальностью). Эта статистика говорит о том, что стяжательство, накопительство, престижность есть родительские ценности, из которых логически вытекает наркомания их детей. О чем говорят в современных семьях? О каких жизненных ценностях, связанных с работой? – «Выбиться в люди», «иметь престижный диплом», «иметь быстрый карьерный рост», «иметь возможность выезжать за границу», «зарплата в валюте» – в конечном итоге, это те самые ценности, которые ведут к так называемому «кайфу», который дети таких родителей достигают в более короткие сроки и более радикальными методами – наркотиками.