– Хорошо, не будем пока о твоих чувствах. Как ты забралась на крышу, мне понятно: твои закадычные подружки, Сьюзи или Роза, отвезли. Мне непонятно другое. Что конкретно ты собиралась делать в комнате профессора Церского?

Девочка на мгновение замялась, но потом все же сунула руку в карман мантии вытащила оттуда травку. Маленькую такую травку, с желтым стеблем и розовыми цветочками. Я резко закашлялся, подавившись воздухом. Теперь понятно, почему она даже в моем кабинете перчатки не сняла.

– Агата, ты с ума сошла, – прохрипел, придя в себя. Дите смотрело настороженно, пытаясь понять, какое наказание я придумаю. – Ты хоть понимаешь, что именно скретчер³ вызовет у твоего отца?

– Да что тут такого, – передернула плечами малолетняя хулиганка. – Ну почешется немного.

И с вызовом добавила:

– Вряд ли ему будет хуже, чем было мне в той деревне!

Ясно. Обида сильная, отца девчонка точно не простит.

– А ты в курсе насчет побочного действия этой травки, – вкрадчиво интересуюсь у адептки.

Широко распахиваются удивленные глаза:

– А у нее разве есть побочное действие?

– Представь себя. Хотя… Кто там у вас курс о флоре читает? Вареника Бориславская? Ну эта-то могла и не сказать. Скромница, видите ли. Ты уже знаешь, откуда берутся дети?

Покраснела, отвела глаза, кивнула.

– Так вот после твоей травки у профессора Церского полгода не будет никаких контактов с женским полом, причем вообще. Скретчер вызывает к женщинам стойкое отвращение. Ты этого хотела?

Сидит полыхает щеками:

– Нет. Я… Я не знала…

– Не сомневаюсь. И что мне теперь с тобой делать?

Впрочем, вопрос был риторическим. Ответ я уже знал.

Магдалена:

В Китеже уже была зима, стало морозно, недавно выпал первый снег, и дома стояли, словно накрытые легкой узорной шалью. Детвора вовсю каталась на санях и лыжах и пыталась лепить снежную бабу. В селах, насколько я слышала, даже устраивали на отдельной территории настоящие снежные побоища, создавая специальные городки. Молодежь развлекалась по полной.

Здесь же, на юге Фрезии, погода была еще осенней, хоть и довольно прохладной. Я, летний цветок, холод не любила. В такое время года я старалась по меньше времени проводить на улице и побольше – у камина, укутавшись в плед, читая очередной трактат о магии и попивая горячий вайс, так хорошо восстанавливающий силы⁴. Увы. В ближайшее время позволить себе подобную роскошь я не могла. Приходилось, поддерживая одной рукой подол длинного шерстяного платья, неся в другой дамскую сумочку, пробираться по осеннему лесу. Ботинки были новыми и жали по всей ширине. Матушка вновь не угадала с размером, я же свою обувь в сырой лес надевать не хотела. Листва, намоченная вчерашним дождем, чуть слышно хлюпала под ногами. Я в очередной раз порадовалась, что плащ с подбивкой и капюшоном не пропускает влагу. Иначе домой я вернулась бы уже как минимум с бронхитом. Черные длинные волосы я благоразумно уложила в косу и спрятала под шапку. Хоть не намокнут во время этой никому не нужной прогулки. Вполуха слушая бормотание своего жениха, я молча страдала.

– Магдалена, ты меня не слушаешь!

И с такой обидой в голосе! Как будто кто-то другой его когда-нибудь слушал.

Я повернулась к Ульриху. Высокий, широкоплечий, голубоглазый шатен с длинными, до плеч, волосами и вечно наивным, просто телячьим выражением на лице, он отпугивал от себя въевшейся в кровь занудностью. Выдержать его самодовольные разглагольствования больше пары минут не мог никто. Одетый в теплое драповое пальто и высокие сапоги, укутанный шарфом, с надвинутой глубоко на лоб меховой шапкой, он напомнил мне капусту с ее уймой «одежды».

Ответить я не успела: где-то сбоку раздался то ли всхлип, то ли стон. Насторожившись, я нырнула под голые ветви дуба Там же должна быть поляна, совсем чуть-чуть надо пройти… За спиной недовольно бубнил Ули, но я не вслушивалась.

Вот, наконец, и поляна. Едва оказавшись на ней, я встала, как вкопанная. Нет! Только не это! Только не Ники!

– Это всего лишь олень! – Недовольный голос за спиной придал мне злости. – Хочешь, я добью его? Будет мясо на ужин…

Договорить он не успел. Взмах рукой, и оба – и олень, и мой жених, – погружены в стазис. А я стала лихорадочно думать. Что же делать? Ники – оборотень. Вылечить его в звериной оболочке нельзя. А в человечью он обернуться не сможет: слишком слаб. В отчаянии я позвала, ни на что не надеясь:

«Даня!!!»

Долгое молчание, а потом тяжкий вздох:

«Лена, прошу, нет, умоляю: скажи, что ты всего лишь мой ночной кошмар!»

      И этот туда же! Но обижаться сейчас я не могла…

«Даня, только ты мне можешь помочь! Он умирает, Даня!»

Неразборчивое ругательство, а потом:

«Сможешь открыть портал к Яге?»

Смогу ли я? Конечно!

Знакомый жест, словно раскрываются тяжелые ворота, и передо мной горница Яги, та самая, в которой бабушка кормила наш ужином. Сама Яга, худая старушка маленького роста, сидит за столом, накрытым для чаепития: самовар, горка блинов, варенье в пиалах. Увидев меня, по-доброму улыбается:

– Что произошло, Лена?

Я отступаю в сторону, показывая застывшего в стазисе оленя, стараюсь не заплакать от страха и боли:

– Вот. Это Ники, мой друг. Он – оборотень. Я только что нашла его. Не знаю, что делать?

Леший, высокий молодой мужчина с темно-кашатновыми кудрями и карими глазами, сидящий в этот момент рядом с Ягой, встает и качает головой:

– Да, Лена, не ищешь ты легкой жизни.

Только когда раненое животное было наконец переправлено в дом Яги, а сама бабушка несколько раз клятвенно заверила меня, что с моим другом будет все в порядке, и портал закрылся, я вздохнула с облегчением и обернулась, чувствуя дрожь в руках от усталости, потери энергии и перенапряжения.

Ох… Ули… Как же я о нем забыла… Стоит глазами сверкает. Да уж… Простая травница, которой меня мама выставила в глазах жениха, на все подобные действия явно не способна. И что делать? Придется, видимо, рассказывать правду.

Взмахнула рукой, снимая стазис, и сразу же услышала гневное:

– Ты мне ничего рассказать не хочешь???

Надо же. Наш самовлюбленный герцог решил ради разнообразия и других послушать.

– Что именно?

– Что это за олень? Что ты делала на поляне? И откуда ты это все умеешь???

Сколько вопросов-то…

– Ники – оборотень и мой друг детства. Да, представь себе, я дружу с оборотнями. А насчет твоих остальных вопросов… Ты же все равно не поверишь…

– А ты попробуй. Может, я пойму, почему моя невеста-знахарка ведет себя, как заправский боевой маг.

С трудом удержалась от хмыканья. Ты, мой дорогой, еще настоящих боевых магов не видел.

– Может, потому что я не знахарка?

Аллилуйя! Я пробудила в нем любопытство?

– Кто же тогда?

– Магиня. Учитель говорит, что довольно сильная.

– То есть, твоя мать меня обманула?

– Да нет. Она и сама искренне верит, что я – знахарка. Правду знают только отец и дед.

Кивает.

– Хорошо, допустим. А то, чем ты занималась несколько минут назад. Я прав, ты же открывала портал?

– Да. В один из лесов на Роси, к знакомому лешему.

Ой, как у тебя, милый мой, лицо-то сразу вытянулось. Ну да, правильно, лешии и оборотни – не та, неправильная компания для герцогини и твоей будущей супруги. Ты, небось, таких сущностей десятой дорогой обходишь.

– И с кем еще ты знакома?

– Ты не поверишь, но с лернеем.

Бинго! В глазах не просто любопытство. Нет, там жгучий огонь желания казаться на моем месте. И ведь поверил же, поверил, даже не раздумывая.

– Где ты с ним познакомилась?

А стойка! Ну прям-таки борзая, учуявшая зайца.

– В одном из своих путешествий. Он – дух, Хранитель Забытой Библиотеки.

Да уж. Похоже, я перестаралась со своими честными ответами. Мой будущий супруг впал в ступор. И стазиса никакого не надо. Но нет, вроде как уже отмирает.

– Ты. Была. В. Библиотеке???

Прошептав про себя заклинание-щит, я кивнула и выставила вперед руку с браслетом:

– Вот. Хранитель подарил. Сказал, захочу вернуться, этим браслетиком воспользуюсь.

Мда… Тюля тюлей, а двигается-то быстро. Если б не мой щит, то, думаю, и руку мне оторвал бы. А так, стоит напротив меня, пробить заклинание не может и смотрит обиженно, как будто у дитя последнюю игрушку отобрали.

– Тебе же он все равно не нужен. Ты не сможешь понять его ценность. Отдай мне браслет.

Помню, когда я была на старших курсах, после того как наша группа довела своими нескромными вопросами до нервного припадка скромного и тихого преподавателя по флоре Варинику Бориславскую, Цирин, белый от едва сдерживаемой ярости, устроил нам ночную прогулку по кладбищу, кишевшему свежеподнятыми зомби. В качестве бонуса, так сказать. Обычно магов общего направления в такие места не посылают. Но профессор, видимо, решил сделать для нас исключение. Никогда не забуду, как мы гоняли несчастных зомбаков по всей территории кладбища, радуясь, каждый своей, индивидуальным игрушкам.

Так вот, я тогда была очень удивлена, обнаружив, что у нежити, которой положено быть бесчувственной и тупой, глаза были совершенно дикие и ошалевшие. Вот именно такой взгляд был и направлен сейчас на меня.

Пожав плечами, я аккуратно сняла амулет и небрежно кинула его на траву позади Ульриха. Еще мгновение, и цацка уже надета на запястье у гиганта.

– Как им пользоваться? – спросил Ули, с жадностью разглядывая новую игрушку.

– Сдвинь одну из бусин на браслете, и перенесешься в Библиотеку, – почти дословно процитировала я слова Хранителя.

Надо же, поверил. И сдвинул, без малейшего колебания привел в действие портал перемещения и пропал. На миг на той стороне показалось шокированное призрачное лицо Хранителя, потом раздался его негодующий вопль:

– Видящая!!!

И портал захлопнулся.

Я довольно улыбнулась и потерла руки. Ну вот и всё. Теперь мы долго не увидим Ули.

Глава 3

Откровения и открытия

Максимилиан Цирин:

Пространственный портал распахнулся, и мы с Агатой шагнули в небольшую, но уютную комнату, утопающую в коврах. В своей гостиной Альтер ант Церский не пользовался никакой мебелью. Только ковры и мягкие пуфики. И вот сейчас он, привлекательный худощавый мужчина среднего роста, сидел на одном из подобных пуфиков и читал нечто увлекательное, так как его чувственные полные губы то и дело раздвигались в улыбке. Вернее, читал до нашего появления. Вскинув голову и увидев непрошенных визитеров, Альтер вскочил и с удивлением спросил:

– Профессор Цирин? Агата? Что-то случилось?

– Случилось, – кивнул я и махнул рукой, давая хозяину разрешение сесть обратно. Сам же уселся прямо на ковер. Агата испуганно прижалась к моему боку. Вот же мелкая трусиха. Как мстить отцу за испорченное детство, так это мы можем, а когда приходит время ответ держать за свои бандитские действия, тут же скукоживаемся под боком у ректора.

Альтер все еще продолжал стоять, недоуменно смотря на нас своими глубокими синими глазами.

– Садись, Альт, разговор будет неофициальным и нелегким.

Приятель опустился назад на высокий пуфик и испытывающее взглянул на меня:

– Что-то произошло, Макс?

– Произошло. Только не сегодня, а 13 лет назад. Голые Скалы, замок Альфора ант Цивесского, небольшое селение на его землях, селянка Зара. Припоминаешь?

Несколько секунд Альт задумчиво молчал, припоминая события тех давних лет, потом ошеломленно взглянул на меня и повернулся к моей ученице:

– Агата???

Девочка всхлипнула, все так же смотря в пол и боясь поднять глаза на отца.

– Агата, – кивнул я.

– Но я… Я не знал… – Мужчина был явно растерян. – Даже подумать не мог, что…

– Понимаю. И думаю, что вам с Агатой надо обязательно будет пообщаться вдвоем, без свидетелей. Но пока она к такому разговору не готова.

Очередной портал, и я приказал:

– Агата, сейчас иди в свою комнату. Завтра явишься на занятия, как обычно.

Ребенок кивнул и, не поднимая глаз, встал и шагнул в портал. Тот тут же захлопнулся. А я повернулся к хозяину комнаты:

– У девочки было очень тяжелое детство. Не знаю, винит ли она в этом тебя до сих пор, но внимание твое ей явно необходимо, причем, как ты понимаешь, внимание именно отца, а не преподавателя. Вот, можешь полюбоваться.

Из подпространства выпал аккуратно упакованный в прозрачный белый пакет скретчер. Альтер отпрянул, глядя на растение с настоящим ужасом:

– Это она принесла?

– Да. Её охранка засекла этой ночью на крыше, прямо над твоей спальней. О побочных действиях почесуйчика она не знала, а вот чесаться хотела тебя заставить.

– Хороший подарочек… Хотя… Кто я такой, чтобы ее винить… Как ты догадался, что она – моя дочь?

– Из всех знакомых мне магов только ты мог так свободно обращаться с червешами.

– Теперь уже и червеши… Весело… Надо ей посоветовать выбрать специализацию, связанную с флорой и фауной… Цены ей, как магу, не будет…

Я пожал плечами и поднялся с ворсистого ковра.

– Тебе сейчас надо многое обдумать. Да и ей тоже. Мой тебе совет: не тревожь ее хотя бы пару дней. Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

И я шагнул в портал.

Магдалена:

– То есть как это – ушел??? – Стоя в холле, матушка в недоумении смотрела на меня.

– Мам, я ж уже сказала: заявил, что у него много дел, и ушел. – Передав плащ Краму, бессменному нашему дворецкому, я повернулась к родительнице:

– У меня жутко гудят ноги после нашей долгой прогулки. Ты не против, если я пропущу ужин?

Герцогиня рассеянно кивнула, все еще переживая, что ее матримониальные планы потерпели полное фиаско, и я спокойно удалилась в свою комнату.

Уже больше получаса я лежала на своей шикарной широкой кровати, вытянув ноги и бездумно глядя в потолок, украшенный безвкусной лепниной. Настроение было… Да не было его вообще. Вот опустошенность – та да, была. Нет, я, конечно, была рада, что одной проблемой на сегодняшний день стало меньше. Но полностью от навязчивого внимания Ули меня это не избавит, лишь отсрочит дату свадьбы. А мать так просто не отстанет. И вот именно это меня и «добивало». В родном доме я всегда чувствовала себя, как зверь в клетке. Мамина любовь меня убивала, в буквальном смысле этого слова…

Дверь раскрылась, пропуская незваную гостью, и сразу же закрылась. На этот раз – на замок.

– И что тоскуем, девица-красавица? – На круглый дубовый столик у кровати опустился поднос, а моя гостья уселась, поджав ноги, на кровать. – Спорим, ты с утра ничего не ела?

– Даже спорить не буду, – улыбнулась я. – Ты, Эли, как всегда, права.

– Вот. Я тоже так думаю. Поэтому налетай на бутерброды с колбасой и сыром. Ужин, конечно, не ахти какой, но не с голодным желудком же спать ложиться.

Я согласно кивнула и взяла с подноса угощенье.

Говорили мы долго, почти всю ночь. Я рассказала тетке обо всех своих приключениях, в том числе о цирках и лернеях. Да, конечно, не должна была, да, Цирин будет в ярости, когда узнает, но мне нужен был хоть кто-то, кто не будет говорить мне гадости в лицо, а наоборот, поймет и пожалеет. Я была права.

Когда мой рассказ закончился историей исчезновения Ули, Элеонора пренебрежительно фыркнула:

– И из-за кого из этого мужского племени ты так серьезно переживаешь? Все они козлы!

– Эли, – улыбнулась я. – Ты ж, кроме Ули, никого из моих знакомых не знаешь.

– Так познакомь. За чем дело встало. Давай прямо утром, как проснемся, соберемся и отправимся к тебе в Китеж.

– Ты серьезно? – Удивленно посмотрела я на тетку. – Мать же не отпустит.

– Да куда она денется. На тебя она уже посмотрела-полюбовалась, с женихом твоим в очередной раз попыталась свести. Так что все, ее миссия, считай, исполнена.

– А дед?

– Ленка, когда ты такой трусихой стала? Ничего тебе мой батюшка не сделает.

Я лишь вздохнула.

Ночью у меня снова были посетители. На этот раз – Хранитель. Дух был явно недоволен моим поведением.

– Видящая, как ты могла???

Ох, сколько пафоса. Неужели Ули так быстро успел его довести до полной кондиции? Хотя в способностях своего жениха я никогда не сомневалась. Но вслух я спросила другое:

– Откуда вы в моем сне? Вы же не ирги?

– Мы когда-то создали иргов, – отмахнулся от моего вопроса лерней. – И я, как последний из своей расы, до сих пор могу ими повелевать. Ты лучше объясни, почему ты прислала в Библиотеку, закрытое место, этого глупого теленка???

– Ну… Вообще-то, он не теленок, а мой будущий муж. Вы ведь не хотите, чтобы меня заперли в хозяйских покоях, разлучив со всеми амулетами, и заставили всю свою жизнь заниматься только мужем и многочисленными детьми?

Дух внимательно посмотрел на меня и ухмыльнулся:

– Я понял твою мысль, Видящая, и готов помочь тебе. Не беспокойся. Твой возможный супруг выйдет из Закрытой Библиотеки только тогда, когда ты сама этого захочешь. Но браслет я тебе все же верну. Так. На всякий случай.

И утром на моей руке вновь красовался древний амулет. Здорово. Прав был профессор: лерней от меня так просто не отстанет. Но хоть обещал с Ульрихом помочь. И на том спасибо.

На завтрак я опоздала, чему только обрадовалась. Покрутилась у зеркала: полные губы, тонкий нос, серые глаза. И моя любимая худоба. В общем, ничего не изменилось. Надев байховый цветистый халатик, длиной по колено, спустилась по черной лестнице в кухню. Повар обрадовался мне, как родной. Да, в принципе, это почти что так и было: я спасла от родильной горячки его дочь, и теперь Жданир, каждый день глядя на своих внуков, вспоминает меня добрым словом.

Наевшись пшенной каши, сваренной для слуг, и запив её клюквенным морсом, я маленьким бочонком выкатилась в общий зал. Именно там меня и поймали Эли и дед.

Тётушка была одета по-дорожному: под длинным теплым пальто черный брючный костюм, который, несмотря на полноту Элеоноры, очень ей шел, полусапожки на каблуке-шпильке из кожи антара⁵, на голове шляпка с широкими полями, в руках саквояж с вещами, готовый лопнуть при любом неосторожном движении.

– Э… Деда? Эли?

Скаратей хмыкнул: