Глава 9

Я вышла из спальни, спустилась в холл, по пути отмечая, что Дарна с Агнессой хорошенько отдраили все вокруг. Но рабочие руки все равно были ой как нужны. Тот же коридор для слуг пока оставался довольно грязным. Туда просто не успели дойти, в первую очередь вымывая господские покои.

– Конечно, ринья, – степенно кивнула Инга, услышав мой вопрос, – здесь есть деревня. И не одна.

К тому моменту как я спустилась в кухню, слуги уже успели поесть и сейчас слушали мои указания.

– Нам нужны припасы. И рабочие руки. Скажи тем, кто не побоится здесь работать, что я буду весь этот месяц платить им двойную зарплату. Вас троих это тоже касается. А если кто-то из призраков попробует им помешать, он будет развеян.

Приоткрытое окно демонстративно хлопнуло. Чересчур впечатлительная троица вздрогнула.

– Нарываетесь, – сообщила я пространству. – Уверена, найти сильного мага, который вас всех отправит за грань без возможности перевоплощения, даже здесь не так уж сложно.

Окно снова открылось.

Я вопросительно посмотрела на Ингу. Она задумчиво нахмурилась, обдумывая мои слова.

– Мне нужно расспросить односельчан, ринья, но, вообще, я слышала о довольно сильном маге, живущем в этих местах. Полагаю, он сможет помочь в этом деле.

Я удовлетворенно кивнула. Маги здесь были тем же, чем и врачи на Земле. А в любой местности хотя бы парочка хороших врачей, но найдется. Так и здесь.

Инга в скором времени ушла в деревню – закупаться. Обещала вернуться на телеге часа через два, уже с припасами. Агнесса и Дарна остались убирать, сначала на кухне, потом в остальных помещениях. На что сил и времени хватит. Я поднялась к себе.

Очень хотелось выйти из спальни, прогуляться по замку, осмотреться, может, найти библиотеку. Но тогда я рисковала бы утонуть в море пыли и грязи. Нет уж, пусть сначала хоть где-то уберут.

Я перешагнула порог своей спальни, подошла к окну, посмотрела вдаль. Ничего интересного. Вот вообще. Ни единых ярких красок. Сплошная серость. И тишина. Ни трели птиц, ни стрекота насекомых. Вообще ничего. Как будто вымерло здесь все.

Я, конечно, понимала, что репутация у замка отвратная, что отца вообще никогда не интересовало данное место. Но чего я не понимала, так это почему никто из соседей не попытался отхватить побольше земли. Или уже попытались и успешно? А может, никого из соседей здесь и не было?

Вот у кого узнать, а? Ну, кроме призраков. У Инги? Так она вряд ли знает что-то об аристократах вокруг. Они с Агнессой живут в замке, наружу появляются редко, а значит, и слухи до них если и доходят, то с опозданием.

Кстати, еще один вопрос: почему Инга и Агнесса остались в замке? Почему не вернулись в деревню? Что именно их здесь держит?

В общем, мне срочно нужен достоверный источник информации… Иначе я могу натворить дел, причем исключительно по незнанию.

А пока источника информации не было, я полезла в личные вещи Вильгельмины, вытащила оттуда толстую тетрадку в темно-коричневой обложке из кожи – дневник – и засела за чтение.

Вильгельмина скрупулезно вела дневники едва ли не с того времени, как начала впервые писать, то есть лет с шести-семи. Об этом она сама не один раз писала в своих тетрадках: с усмешкой вспоминала, какой наивной и глупой была раньше, надеялась, что ее ранее тщательно исписанные тетрадки никто не сможет найти, и что она хорошенько их спрятала.

Все дневники были пронумерованы. Я читала пятьдесят восьмой. И он не был закончен, обрывался, как я заранее проверила, примерно на половине тетради.

Писала Вильгельмина бисерным почерком, и мне часто приходилось ломать глаза, чтобы догадаться о значении того или иного слова или выражения. Но благодаря ее дневникам я узнала много необходимых мелочей о жизни семьи и общества, в котором вращалась Вильгельмина.

«Начало весны. Тринадцатое марта. Снег еще не сошел, дети играют в снежки на улице. Но солнышко уже радует нас своими лучами. И с каждым днем они все теплее, – читала я. – Батюшка снова завел разговор о замужестве. Как он не понимает: мне противно подчиняться кому-то, особенно идиоту, по какой-то дурацкой причине мнящему себя умным! А местное общество целиком и полностью состоит из подобных идиотов! Они везде, ходят, задрав носы, как индюки, разговаривают с тобой свысока и считают, что имеют право практически на все, только потому что родились мужчинами. Да никогда я за такого не выйду! Уж лучше за оборотня! Жить с ним в норе, есть сырое мясо! И то толка больше!»

Вот тут я нахмурилась, свела брови к переносице. Отложила дневник на небольшой журнальный столик возле кресла, в котором сидела, и постаралась припомнить, слышала ли я что-то раньше об оборотнях. Выходило, что нет. Я вообще до нынешней минуты даже не предполагала, что в этом мире существуют другие расы. Наивная великовозрастная девочка, я была уверена, что вокруг одни люди. Да, разных цветов кожи, но люди. А этот мир отличается от Земли только магией. Как оказалось, нет.

Здесь как минимум жили оборотни. Возможно, и кто-то другой. И их, этих оборотней, явно ни во что не ставили местные аристократы. Иначе Вильгельмина не стала бы писать с таким пренебрежением: «Уж лучше за оборотня! Жить с ним в норе, есть сырое мясо! И то толка больше!»

Я снова взялась за дневник и снова погрузилась в чтение, надеясь найти еще что-нибудь интересное для себя.

Глава 10

«Третье апреля, – привлекла мое внимание очередная запись после череды тех, в которых говорилось о повседневных проблемах в жизни Вильгельмины, – почти что жаркий весенний день. Скоро можно будет сбросить с себя ненавистные шубы и перестать носить по две теплые юбки. Сандра нанесла визит герцогам ронт Лорнарсан, живущим неподалеку от нас. Всего три дома пройти. Пришла возбужденная, со сверкающими глазами. Рассказала, что у герцогини сейчас гостит старшая дочь, Евгения. Я помню ее – тихая скромная девочка, никогда и слова против родителям не сказавшая. В свои восемнадцать произвела фурор на императорском балу, во время своего первого выхода в свет, очаровав многих женихов. Но вышла внезапно за скромного барона из захудалого района в приграничье. Сейчас приехала погостить к родителям с двумя детьми. Сандра говорит, очаровательные малыши, уже ходят и пытаются говорить. Но новость не в том. Она не стесняясь заявляет, что ее муж – оборотень. И не боится многочисленных пересудов за своей спиной. Твердит, что любит его безмерно, что ни на кого не променяет, что он на руках ее носит. Для меня это странно. Очень странно. Буквально в голове не укладывается. Всем известно, что оборотни – грязные животные, которые и дома своего, нормального, как у нас, людей, не имеют. Как такого можно любить? Да и дети, по словам Сандры, точь-в-точь люди…

Батюшке не понравилось это обсуждение. Он приказал нам не забивать головы, как он выразился, «подобной чушью». Сказал, что Евгения специально все выдумала, чтобы привлечь к себе внимание. И в действительности оборотни – «те же медведи и волки, которых только с собаками травить».

Не знаю… Я в растерянности… Не слышала раньше ничего подобного…»

– Тихо шифером шурша, – пробормотала я, снова кладя дневник на столик. – Как герцогиня может жить в норе? Ну чушь же! Они все такие снобы, что земных богачей за пояс заткнут. Чистота крови, удобства, замужество по указке родителей – и вдруг оборотни.

Да, вырисовывалось что-то непонятное. С одной стороны – безумные или полубезумные грязные оборотни, живущие в норе и питающиеся сырым мясом. С другой – дети, которые выглядят как люди, и безумно влюбленная дочь герцога.

Одна из сторон если не сильно врала, то хорошенько привирала.

В дверь постучали.

– Ринья, Инга привела новых служанок, – раздался из коридора голос Дарны. – Их сюда привести? Или вы спуститесь?

– Спущусь, – откликнулась я, решительно поднимаясь.

Надо было размять ноги и проветрить голову. А потом… Потом можно было снова вернуться к чтению дневника. Вдруг что еще интересное для себя найду. Мне была нужна сейчас любая полезная информация.

Инга привела пять крестьянок, невысоких, плотных, некрасивых, с испещренными оспинками круглыми лицами. Одеты они были бедно, но опрятно, смотрели затравленно и явно не готовы были работать в замке, населенном ужасными призраками.

– Мне нужны сотрудницы на постоянную работу здесь, – сообщила я крестьянкам. – Плачу щедро, вдвое больше, чем принято здесь. Но и требовать буду много. Замок должен блестеть. Его нужно вычистить от и до. По крайней мере, там, где вы достанете. Если вас начнут беспокоить призраки, сразу же говорите мне или Инге. Я приму меры.

Я ожидала повторное демонстративное хлопанье окнами-дверями, но по кухне просто пронесся легкий ветерок, как намек на то, что призраки присутствовали при нашей беседе. Обе стороны услышали друг друга.

Служанки посерели от страха, многозначительно переглянулись между собой и, как ни странно, согласились.

Уже потом я узнала от Инги, что согласились работать и пришли самые бедные деревенские жительницы, у которых или дома были хлипкие, или семьи чересчур большие. Или и то и другое вместе. В любом случае, те деньги, которые я обещала платить, нужны были им как воздух. В принципе, примерно то же я и ожидала.

– Я спросила о маге, ринья, – сообщила мне Инга, когда служанки, включая Дарну и Агнессу, разошлись по замку, работать, а мы с ней остались наедине на кухне. – Крестьяне сказали, что раз в неделю он приходит в деревню в поисках работы. Они передадут ему, что вы желаете его видеть.

Я нахмурилась:

– Сильный маг и ищет работу? Как такое может быть?

– Так здесь же место тихое, безлюдное, вокруг пусто, работы нет, – пояснила Инга. – Вот и старается каждый выжить, как может. Берется за все, что предложат. И платит, как может.

Ах, вот оно что. Дыра дырой, как выразились бы на Земле.

– А разве здесь нет владельцев других замков? – решила я задать часть вопросов, скопившихся у меня.

– Есть, ринья, – последовал ответ. – Но замки разбросаны по всей округе далеко друг от друга. Не у всех имеются кареты или просто лошади, чтобы добраться друг до друга.

Понятно. Полная и беспросветная нищета. Интересно, аристократы здесь тоже живут небогато? И экономят каждый кусок хлеба? И при этом пользуются услугами мага?

Я подавила вздох и вспомнила о насущном:

– Ужин у нас будет?

– Конечно, ринья, – улыбнулась Инга, – продукты я купила. И на следующие два дня тоже.

Ну хоть что-то хорошее в моей жизни.