Глава 3

Дождь между тем становился все сильнее и плавно переходил в ливень. За его серой стеной не было видно ни единого кусочка земли или воздуха. Сплошные струи, летевшие на землю. Капли стучали по крыше как отбойные молотки. В печной трубе словно по покойнику завывал ветер. Буквально рядом с домом то и дело грозно гремел гром и сверкала, разрезая небо на части, зигзагообразная молния.

– Старики говорят, что чем сильнее гроза, тем больше вероятность, что нежить появится здесь в ближайшем будущем, – задумчиво произнесла Верелия, отставляя в сторону пустую чашку.

Я нахмурилась. Это на Земле можно было спокойно пропускать мимо ушей то, что думают и говорят «старики». Все равно большой беды не случится. Здесь же любое слово, даже случайно произнесенное, могло в любой момент превратиться в суровую реальность.

– Почему? – спросила я, допивая свой чай и по примеру Верелии ставя чашку на стол.

– Раньше считалось, что сильная гроза – дело рук некроманта, который призывает к себе нежить, – пояснила негромко Верелия.

Она говорила на редкость грамотно для забитой крестьянки, всю свою жизнь проведшей в деревне. Но я не лезла в ее жизнь, не мучала расспросами и не пыталась вызнать ничего о ее прошлом. А сама она о себе ничего не рассказывала.

– Но ведь ты сама говорила, что всех сильных некромантов перебили еще несколько десятков лет назад, – напомнила я, старательно вспоминая то, что когда-то рассказывала Верелия. – И теперь нет ни одного мага смерти, который мог бы призвать к себе множество нежити. Разве не так?

– Перебили, – охотно согласилась она, – тех, кто был в то время на виду. Но ведь кто-то мог и спрятаться. И потомство дать, а потом его обучить.

Логично. Оставалось только надеяться, что сильный дождь за окном был всего лишь погодным явлением. И что он пройдет без последствий для этого края.

– Завтра меня ждут в гости, – напомнила я, с удовольствием меняя тему на более безопасную. – Утром уйду, сразу же как проснусь, после обеда должна вернуться.

– Хорошо, ринна, – покладисто кивнула Верелия.

Примерно раз в месяц семьи из замков в округе появлялись друг у друга в гостях. Этакий ритуал, крайне редко нарушаемый. Таким образом местные жители создавали видимость светской жизни и не давали себе закиснуть в своих замках.

Ко мне гости приходили редко – из всех местных я считалась едва ли не самой бедной, хоть и был в округе народ победнее меня. А вот к себе звали, в том числе чтобы чем-нибудь похвалиться, показать, что живут, «как люди», имеют все, что нужно в этой глуши, и даже больше.

Я никому не завидовала – не видела, чему вообще здесь можно завидовать. Ладно бы новая дорогая мебель или шикарные платья, там да, там я как минимум пощупала бы и непритворно повздыхала, что не мое, какая жалость. А когда хвалятся очередным обшарпанным креслом или древним комодом, который, наверное, герцога-чернокнижника в живых видел… ну… Я и без этих вещей проживу, не умру уж точно.

А потому я прилежно появлялась в гостях по приглашению, проводила с соседями положенные местным этикетом два-три часа и до сумерек обязательно возвращалась к себе. Еще одна, тщательно соблюдаемая традиция этого края: ночевать каждому в своем доме и стараться прийти до того, как наступит ночь.

Тут вообще старались соблюдать старые традиции. Мало ли, вдруг древнее зло возродится.

Чай скоро закончился, пить стало нечего. И мы с Верелией разошлись по делам. Она – убирать комнаты, я – читать книги в местной библиотеке.

Понятия не имею, кто раньше жил здесь, но вкусы у него были специфичными. Первое время я ходила мимо полок библиотечного зала, который здесь называли книгохранилищем, с большой опаской. Так и казалось, что сейчас раскроется очередная книга, и оттуда высунется чья-то когтистая лапа. Лапа не высовывалась и не высовывалась, и я начала потихоньку знакомиться с книгами.

«Нечисть и нежить Пустынных земель» я прочитала первой. Так, на всякий случай. Надо же знать, с кем могу столкнуться на улице: с зомби или с высшим личем. Я, со своими способностями, не смогу защититься ни от кого из них. Но хоть опознаю убийцу «в лицо», так сказать.

Затем я прочитала «Великие и малые народности мира Артариус», потом – «Горгульи² и места их обитания». Следом – двухтомник, посвященный диким животным и ядовитым гадам.

Анатомию каждого из видов нечисти я решила не трогать – терпеть не могла рассматривать чужие внутренности.

Разновидности кладбищенских упырей на окраинах Великолукского княжества меня тоже не заинтересовали.

В общем, книги приходилось выбирать долго и тщательно.

Я вообще удивилась своим способностям. И говорить на другом языке могла, и читать, и даже писать, что было вообще удивительным.

Но так как раскрывать свое инкогнито я не хотела, а все аристократы здесь владели грамотой с рождения, то поделиться умениями мне было не с кем. А потому я продолжала читать в одиночестве.

Вот и теперь я сидела в книгохранилище с очередной книгой в руках. На этот раз мне попались описания мифических созданий, включая разнообразную нежить.

Дождь хлестал по крыше, ветер выл, как по покойнику. А я читала.

«Вампиры считаются разновидностью нежити высшего ранга, – просвещала меня книга в кожаной обложке. – И тяжело убить и невозможно подчинить. Они способны перевоплощаться в летучих мышей, не боятся ничего, включая солнечный свет, и обладают острым зрением».

Я вздохнула, перелистнула страницу и уставилась на старинную гравюру, изображавшую вампира.

Гад в черном плаще, с оскаленными клыками и змеиной улыбкой вышел чересчур колоритным. Такого увидишь ночью – заикаться станешь. Художник, писавший «портрет», вложил в него всю душу. Хотя, конечно, будь моя воля, я почитала бы что-нибудь из художественной литературы. Увы и ах. Ничего подобного в книгохранилище не имелось. Только публицистика, энциклопедии и научные трактаты.

Я перевернула следующую страницу. Теперь пошла нечисть. Создания живые, но не особо приятные. Василиски. Высокие широкоплечие красавцы, способные убивать одним взглядом. На гравюре василиск был изображен в темных очках. Я смотрела на них не отрываясь и думала, что точно такие же видела на Земле, за пару недель до своего появления в этом мире.

– Тихо шифером шурша, – пробормотала я. – Моя крыша, похоже, уже улетела. И вернется не скоро.

Нет, меньше всего мне нужно сейчас думать о черных очках на старой гравюре.

И я решительно перевернула страницу.

«Сказки… Он рассказывал сказки так же легко, как дышал. Они лились ручьем, бурлили водопадом, нагромождались, как льдины, одна на другую, чтобы внезапно столкнуться и заставить слушателей вздрогнуть от звука крушения… И рассказывались… Рассказывались… Существа, расположившиеся кто рядом, кто чуть дальше, практически не дыша, внимали каждому драгоценному слову, жадно впитывали в себя звуки и образы, наслаждались рассказанным и с нетерпением ждали новой, такой же завораживающей истории.