– Расскажите, при каких обстоятельствах вы обнаружили тело вашего мужа? – задал он новый вопрос. Поднял голову, увидев наконец, что Лера морщится от солнца.

– Извините, сейчас закрою жалюзи, – спохватился он, поднялся и начал дёргать за верёвочки сбоку окна, что-то сердито ворча себе под нос. – Чёрт, сломались, похоже, – выругался он. – Бар-рдак…

– Ничего… – прошептала Лера. – Я уже привыкла, не беспокойтесь. Давайте я расскажу вам всё, что знаю и видела.

Лера говорила медленно, запинаясь, морщась от острой боли в груди. Рассказала о странной смерти пса и своём бегстве к сестре. О том, как нашла убитого мужа. Умолчала только о игрушке дочери, что так напугала её ночью.

«Если я расскажу ему это сейчас, он точно примет меня за сумасшедшую. Ещё решит, что это я во всём виновата» – с тоской подумала она, глядя на сосредоточенное лицо следователя, склонившего голову над листом бумаги. Он поднял глаза вверх, задумчиво сверля взглядом стену и Лера поймала себя на мысли, что его черты кажутся смутно знакомыми. Склонила голову набок, немного отвернувшись от солнечного света и внимательней присмотрелась к мужчине. Ему было лет пятьдесят – шестьдесят на вид. Худощавое лицо, глаза светло-серого цвета, густые тёмные брови с налётом седины, на голове такого же цвета волосы, только изрядно поредевшие. Две глубокие морщины, похожие на автомобильную колею, пролегали между бровей. Прямой нос с широкими ноздрями. Рот скрывался под густыми седыми усами. «Я точно его видела когда-то» – мысли путались, она не могла вспомнить, откуда знает следователя, но то, что уже встречалась с ним, знала точно. Внезапно он сам разрешил мучивший её вопрос.

– А вы меня не узнаёте, Валерия? Я ведь был когда-то женат на вашей тёте, Любе. И вас помню ещё подростком. Жаль, что довелось встретиться при таких обстоятельствах, – мужчина вздохнул и Лера наконец вспомнила…

Они с Катей рано осиротели, отец и мать погибли в один день в автокатастрофе на загородной трассе, возвращаясь с дачи. Сестра тогда только поступила в институт, а Лера училась в школе в седьмом классе. Когда это случилось, их тётка была в очередной раз замужем. Правда, они редко виделись, отец почему-то недолюбливал сестру жены. Лера с Катей походили тогда на испуганных птенцов, которых неожиданно выбросили из тёплого гнезда на жёсткий асфальт. Они совершенно не понимали, как теперь быть и что делать. А тётка очень помогла, взяв на себя все хлопоты и расходы по организации похорон и поминок. Оформила опекунство над Лерой, утешала и поддерживала их с Катей, как могла. Она была замужем, но как-то быстро развелась, и Лера всегда подозревала, что они с сестрой были тому виной. Наверное, муж тётки не готов был разделить с ней новую роль опекуна сирот, пусть и достаточно взрослых. Впрочем, тётка, несмотря на свою доброту и желание всем помочь, всегда отличалась взбалмошным характером, и причина, возможно, была другой. Как бы там ни было, но её бывшего мужа, Валентина, Лера с тех пор не видела.

– Дядя Валя… Валентин Михайлович, я всё смотрела на вас и не могла понять, откуда знаю. Кажется, раньше вы были без усов, – глаза защипало, сдавило горло. Слёзы хлынули из глаз, тёплыми дорожками стекая по лицу. Воспоминания о детстве, родителях, их внезапной потере, сочувствующий взгляд бывшего мужа тётки, образ изуродованного тела мужа, – всё смешалось в сознании, породив поток безостановочных рыданий. Следователь налил ей воды и попытался утешить, вызвав этим новый прилив слёз. Растерянно поглаживая Леру по голове, он бормотал взволнованно:

– Поплачьте, девочка, поплачьте. Станет легче.

«О чём он говорит? Легче? – угрюмо думала Лера, сотрясаясь от спазмов. Ледяная глыба внутри не становилась меньше, по-прежнему причиняя острую боль – Почему это случилось именно со мной? Родители. Теперь муж. Димочка мой. Я не понимаю. За что мне это всё? Почему у меня отнимают тех, кого я люблю?»

В кабинет постучали. Дверь распахнулась и в кабинет вошёл невысокий широкоплечий мужчина с толстой папкой. Бросил её на стол, затем нагнулся к следователю. Лера видела только круглую голову с блестящей лысиной на макушке. Мужчины негромко поговорили о чём-то, листая папку, не обращая внимания на сгорбившуюся на стуле Леру. Она слышала обрывки фраз краем уха, охваченная горестными мыслями. До затуманенного разума постепенно дошёл смысл некоторых слов, и она стала вслушиваться в разговор, поневоле сдерживая рыдания. Вскоре широкоплечий мужчина с лысиной так же стремительно удалился, оставив папку. Следователь нахмурился, снова перелистывая принесённые бумаги, словно забыв про Леру.

– Подражатель. Это ведь значит, что кого-то уже убили так…ужасно… – хриплым срывающимся голосом спросила она. Валентин Михайлович удивлённо вскинул голову, посмотрел на опухшее от слёз лицо Леры и сказал со вздохом:

– Валерия, вам совсем ни к чему это знать. Думаю, это не имеет отношения к смерти вашего мужа. Дела давно минувших дней. У вас горе, вам тяжело, страшно. Мне самому не хотелось бы вспоминать. Мало приятного, поверьте. Но я вынужден, обязан проверить все версии, это моя работа.

– Валентин Михайлович, вы боитесь напугать меня рассказом о прошлых делах после того, как сегодня утром я нашла своего мёртвого истерзанного мужа? Ещё позавчера я видела его, понимаете? Позавчера он был живой, полный сил и планов! Какой-то зверь, маньяк убил его! Сделал с ним такое. Ужасное… Я даже не могу сказать об этом вслух, мне кажется, что я тоже умираю вместе с ним, чувствую его боль. Дима был хорошим мирным человеком, у него не было врагов. Кто и за что мог сделать с ним такое? Что за тварь? – слёзы вновь потекли по уже проторенным дорожкам на лице. – Я хочу, чтобы вы нашли того, кто это сделал. Пожалуйста, расскажите мне, может быть, я смогу помочь вам. Я должна знать, что бы там ни было, – как можно более твёрдо произнесла она, но голос предательски дрожал. – Прошу вас, мне кажется, что это важно. Не знаю почему, но это так. Не бойтесь за меня, я не упаду в обморок, всё самое страшное, что могло произойти, уже случилось…

Валентин Михайлович задумчиво потёр переносицу и вздохнул, серые глаза потемнели.

– Хорошо, я расскажу вам, Лера. Вы меня убедили. Хотя вы, возможно уже что-то слышали или помните об этом. Дело было громкое, я был одним из тех, кто его расследовал. Мы и с тётей вашей поссорились тогда именно потому, что я практически жил на работе, а ей это совсем не нравилось. Это было больше тринадцати лет назад – в середине девяностых.

– Тринадцать лет назад погибли наши родители. Мне тогда было всего четырнадцать, я долго жила как в тумане после их гибели. Хотя, может быть, что-нибудь вспомню. Рассказывайте дальше, пожалуйста.

– Убийства детей. В основном девочек. Серия. В городе и прилегающих посёлках. Самой младшей жертве было всего два года, старшей девять, – тихо проговорил следователь. – Продолжать? – он остро взглянул Лере прямо в глаза. Она молча кивнула, не отводя взгляда.

– Дети пропадали по дороге в школу, из поликлиник, с детских площадок. Первое было совершено летом в июне, спустя месяц следующее и так в течение года в день новолуния добавлялась новая жертва. Правда мы не сразу додумались сопоставить даты убийств с фазами луны. Двенадцать маленьких детей, все убиты ударом ножа в сердце, у всех удалены глазные яблоки и рот зашит толстой сапожной нитью. Тела жертв находили всегда в разных местах в лесополосе.

Убийства походили на ритуальные, вокруг тел по кругу были расставлены 12 свечей. Криминалисты, изучив остатки воска, пришли к выводу, что в его составе присутствовала человеческая кровь. Примерное время смерти жертв – с полуночи до трёх часов ночи, всегда в те сутки, на которые выпадало новолуние. Сами понимаете, что творилось в городе. Люди боялись отпускать детей в школы, боялись выходить на прогулки. Слухи в городе ходили самые разные, паника страшная была, чем дальше, тем больше… Мужчины создавали добровольные дружины, опера в гражданке патрулировали весь город. Времена тогда неспокойные были и без того – рэкетиры, бандиты, уголовники повылазили, как грибы после дождя – разборки, огнестрелы, ножевые. При Советах такого бардака не было, конечно. Но здесь совсем другое – дети… Нам даже матёрые уголовники помощь предлагали, – он покачал головой. – Но дети всё равно пропадали. Когда мы поняли, что убивает он именно в новолуние, в этот день проверяли всех подряд, наши ребята и дружинники сбивались с ног. Но убийца был неуловим – словно ему помогал сам дьявол. Попадал очередной ребёнок, несмотря на все наши усилия. Вы просто не представляете, Лера, каково это – смотреть в глаза родителям, – Валентин Михайлович запнулся, бросил на неё быстрый сочувственный взгляд. – Простите, Лера. Что-то я не о том… Так вот. К тринадцатому по счёту новолунию обстановка в городе накалилась до предела. Нас проклинали все, особенно потерпевшие, – следователь тяжело вздохнул. – Кто-то просто уезжал с детьми из города. Мы работали день и ночь, отрабатывали десятки версий и зацепок, но, как оказалось впоследствии, мы искали не того… – мужчина вновь замолчал, потирая переносицу, как будто пытаясь разгладить две глубокие морщины между бровями.

– Какой кошмар, невинные дети. Я правда не помню этого, хотя, наверное, должна. И что, убийцу так и не нашли? – потрясённо глядя на следователя, спросила Лера, забыв на несколько секунд о собственном горе, настолько ужасной показалась история, рассказанная сухим будничным тоном.

– Нашли. Только не так, как хотелось… Наступил день, а затем ночь очередного новолуния. Тринадцатого по счёту с начала убийств. Мы, как всегда, работали в усиленном режиме, дружинники дежурили повсюду. Заявлений о пропаже детей в этот день не поступало. Но, сами знаете, родители бывают разные. Некоторые могут и не заметить в пьяном угаре, что ребёнка нет дома. Бывали такие случаи. Около пяти утра поступил вызов из пожарной службы. Старушке не спалось, унюхала дым в квартире соседей. А так сгорели бы все к чёртовой матери. Там дом старый, трёхэтажный, с деревянными перекрытиями. Пожарные приехали быстро, выломали дверь – потушили тлеющий ковёр, нашли труп и вызвали нас. Сначала мы решили, что это снова наша серия – тринадцатая жертва неуловимого убийцы. Детали те же – вырезаны глазные яблоки, зашит рот, убита ножом в сердце, по кругу расставлены свечи. От одной из них и начал тлеть ковёр – спасибо соседке, вовремя спохватилась бабулька. Только место убийства и возраст жертвы не совпадали. Это была взрослая девушка, лет двадцати на вид. Правда, небольшого роста и субтильная. Но, после осмотра тела, по характерным признакам стало ясно, что это самоубийство – девушка сама себе зашила рот сапожной нитью, вырезала глазные яблоки острыми металлическими когтями, надетыми на средние пальцы рук и всадила нож в грудь.