4

В подземелье, где стоял опустевший гроб святой Вальпурги, было крайне неуютно. Нет, я и раньше здесь бывала не раз и уже привыкла к этим стенам, но тогда их осеняла благодать святой, а теперь… Красноватые плиты гранита холодно блестели в свете больших матовых ламп, свисавших с потолка. Всюду было чисто и слегка пахло хвойным освежителем воздуха. Хотя, возможно, это был не освежитель, а ароматическое масло. Известно ведь, что запах хвои отгоняет злых духов…

…Которых здесь теперь может оказаться в преизбытке.

– Чур меня, чур! – прошептала я и возложила руки на крышку священного гроба.

Так. И что я чувствую?

Поначалу ничего. Все вокруг казалось обыденным и донельзя реальным. Я перевела свое восприятие в режим ментального сканирования и…

Святая Вальпурга, какой холод! Какой неизбывный ужас!

Мне показалось, что на меня гранитной волной накатывает потолок. Тело словно заледенело, а ладони будто приварились к крышке гроба. Я затряслась в ужасе, который никак не могла себе объяснить. Ведь никого не было рядом! Ну никого!

Я с трудом оторвала руки от крышки гроба и, потеряв равновесие, упала на негостеприимный пол. Ужас переполнял меня, как вода – легкие незадачливого ныряльщика. В тишине склепа раздавался какой-то противный стук. Лишь через минуту я поняла, что это стучат мои собственные зубы.

– Святая Вальпурга, мать всем ведьмам, помоги мне, грешной! – взмолилась я.

Ужас отошел, и я поняла, что дышу. Я обнаружила ментальный слепок похитителя. Но это мне ничего не дало. Ужас – вот его визитная карточка. Кто может внушать такой ужас?

Я встала и, начертив в воздухе знаки защищающих сефиротов, снова прикоснулась к гробу. Ничего. Камень и камень – прохладный, чуть шероховатый. Я поднатужилась и немного сдвинула крышку. Гроб, естественно, был пуст. Не считая, конечно, разворошенного погребального шелка. Выходит, грабитель похитил только тело, даже не затрудняясь обвить его погребальными пеленами. У кого рука поднялась на такое? И зачем?

Неужели действительно для продажи? Мощи святой Вальпурги стоят миллиарды. Любая ведьма за них душу прозакладывает.

Кроме меня. И, наверное, Дарьи Белинской.

Вот еще что я упустила из виду… Дворец Ремесла был построен на этих мощах. Все здесь держалось благодаря милостивому покровительству святой Вальпурги. Теперь же, когда ее нет…

С дворцом может случиться что угодно.

Нет, безусловно, у дворца есть охрана и есть целая сеть защитных заклинаний. Но сработают ли они должным образом, если на дворец нападут, допустим, Магистриан-маги?

Это вопрос.

Я прошептала краткую молитву святой Вальпурге и опустила руки в гроб – на шелковые пелены. Если их касался похититель или похитительница, они должны хранить хоть что-то.

Хоть что-то, кроме безоговорочного, необъяснимого ужаса.

Ничего. Пусто. Я вытащила руки и вернула на место гробовую крышку. Постояла, впитывая в себя атмосферу склепа.

Да, теперь, без святой Вальпурги, это был не более чем склеп. Я касалась рукою крепко пригнанных друг к другу стен, но стены были молчаливы, они не хотели выдавать своей тайны.

– Кто ты? Кто ты? – беззвучно шептала я, как мне казалось вопрошая напрасно.

И тут я услышала шаги.

Очень осторожные шаги по лестнице, ведущей в склеп.

Я набросила на себя невидимость. Любая ведьма, конечно, почувствует меня за версту, но все-таки…

Вдруг это шаги похитителя? Ведь говорят же, преступников часто тянет на место преступления.

Я замерла, обратив свой взгляд на лестницу. Шаги приблизились, и в склеп вошла… Горе-писательница Надежда Первухина.

– Черт бы вас побрал, Надежда! – воскликнула я с досадой. – Что вы здесь делаете?

И сбросила невидимость.

Лицо писательницы стало пепельно-серым. Она пошатнулась и явно вознамерилась упасть в обморок.

– Стоять! – приказала я. – Только обмороков тут и не хватало. Придите в себя, это всего лишь я.

– Ох, Юлия! – переводя дух, сказала писательница. – Как вы меня напугали.

– Вас напугать – большого ума не надо, вы уже родились напуганной. Что вы здесь делаете?

– А вы?

– Я первой спросила. Да не дергайтесь вы! Вам совершенно не стоит меня бояться. Во всяком случае, сейчас. Итак, вы здесь для того…

– Для того, чтобы собрать кое-какие материалы для книги.

– Ох, я и забыла, что вы у нас тоже писательница!

– А кто еще?

– Мой муж. Да и я сама в последнее время грешу беллетристикой.

– Мои интересы с недавних пор простираются дальше беллетристики, – важно заметила Надежда. – Я пишу строго документальную книгу о современном ведьмовстве. Госпожа Дарья Белинская мне предоставила карт-бланш.

– Вы, наверное, ей все мозги проели, пока получили этот карт-бланш.

– Ничего подобного! – гордо ответствовала Надежда. – Госпожа Белинская сама, повторяю, сама пригласила меня во дворец и предложила писать строго документированную хронику. А кроме того…

– О богиня светлая Диана! Есть еще и «кроме»?!

– Да. Я читаю курс лекций по истории ведьмовской литературы. Для слушательниц школы первой ступени. И что вы так презрительно на меня смотрите?

– Презрительно? Что вы! Я смотрю на вас с глубоким интересом. Вы хорошо выглядите, Надежда. Похудели, одеваетесь со вкусом. Бусики себе приобрели симпатичные… Похоже, дворец влияет на вас самым положительным образом.

– Да, есть немного. Юлия, я слышала, что вы вышли замуж?

– Совершенно верно. И не прошло еще и дня, как мы вернулись из свадебного путешествия.

– Вас отозвали в связи с делом святой Вальпурги?

– Как, вы и об этом знаете?

– Об этом знают мои ученицы, а значит, знаю и я. Мы тоже ломаем головы над тем, кому выгодно это похищение.

– Похитителем может быть кто угодно. Даже вы.

– Я рассматривала и этот вариант, – твердо сказала Надежда.

– Да что вы?

– Рассматривала, – повторила она. – Ведь похититель мог проникнуть во дворец, только воспользовавшись чьей-то личиной. А почему не моей? Я имею возможность бывать во всех уголках дворца, всем примелькалась, так что…

– Надежда, вы слишком много о себе возомнили. Но как версию я это приму.

– Юлия, вас вызвали для того, чтобы вы вели это дело?

– Да, а что?

– Тогда я должна сделать вам заявление.

– О боги, какое?

– Возможно, это будет важно. Одна из моих слушательниц была в склепе буквально накануне похищения.

– И что? Что она говорит?

– К сожалению, говорить она не может. На нее наброшено заклятие немоты. И никто, кроме самого заклинателя, не может это заклятие снять.

– И вы думаете, я сниму это заклятие?

– Я всегда знала вас как очень способную ведьму, Юлия.

– Льстите, льстите. Но идемте, попробуем разговорить вашу подопечную.

5

«Подопечная» оказалась хрупкой и изящной девочкой лет двенадцати. Она сидела в дортуаре на кровати и что-то рисовала в маленьком блокнотике.

– Здравствуй, Селия. – Надежда положила ей руку на плечо. – Видишь, сама Госпожа Ведьм пришла посмотреть на тебя.

Селия, не вставая, прижалась щекой к боку писательницы и посмотрела на меня испуганными и печальными глазами.

– Благословенна будь, Селия. – Я постаралась, чтобы моя улыбка вышла доброжелательной и открытой. – Как ты себя чувствуешь?

Селия кивнула и написала что-то в блокноте. Потом подала блокнот мне.

«Здравствуйте, Госпожа. Я чувствую себя неважно».

– Чем я могу помочь тебе, Селия?

«Не знаю».

– Может быть, я попробую снять заклятие немоты?

Селия захныкала, руки ее задрожали и выронили блокнот. Она еще сильней прижалась к Надежде, та села рядом на кровать и, обняв девочку за плечи, начала говорить ей что-то успокаивающее.

– Она всегда так реагирует, когда ей предлагают снять заклятие, – сказала Надежда. – Кто-то очень сильно напугал девочку.

– Откуда вы знаете, что она была в склепе накануне похищения? – спросила я.

– Она написала мне об этом, когда… Когда по дворцу распространилась весть о похищении. Селия, успокойся, пожалуйста. Госпожа Юлия не хочет сделать тебе больно. Она хочет только попробовать снять заклятие.

Селия подняла блокнот и написала:

«Нет!»

– Кто тебя так запугал, Селия? – спросила я.

«Я не знаю, кто это».

– Как он или она выглядит?

«Никак. Много темноты».

– Селия, тебя… тебя били?

«Нет. Можно по-другому сделать больно».

Бедняга!

– Надежда, почему вы не доложили госпоже Дарье или мессиру Рупрехту о том, что с вашей ученицей стряслась беда?

– Им сейчас не до Селии, – сказала Надежда. – К тому же я надеялась, что смогу сама помочь девочке.

– Как? Ведь вы начинающая ведьма! Вы понимаете, что на ребенка наложено заклятие, которое практически невозможно снять!

– Теперь я это понимаю, но… Во дворце и так много проблем. Кто будет заботиться о душевном покое Селии?

– Хорошо. Я понимаю. Селия, но не могла бы ты написать, что или кого ты видела накануне похищения?

«Мне страшно», – написала Селия.

– Ничего не бойся, мы не оставим тебя. Только напиши.

«Я видела молнию, а потом темноту. Много темноты».

Селия написала это и втянула голову в плечи. Она напоминала сейчас перепуганного птенца. Меня кольнула жалость. Кто бы ни был похититель, он заслуживает самого жестокого к себе отношения. И даже не потому, что посягнул на главную ведьмовскую святыню. А потому, что сейчас эта девочка сидит немая и страшно испуганная.

Молния? Тьма?

Это мог сделать кто угодно. Но вот наложить заклятие немоты может не всякий.

– Спасибо, Селия, – сказала я девочке. – Ты мне очень помогла. Я больше не буду тревожить тебя.

Селия кивнула. В глазах ее стояли слезы.

– Я обещаю тебе, что поймаю того негодяя, который заклял тебя. И ему не поздоровится.

Хотя почему именно «ему»?

Разговор с Селией ничего не прояснил. Только добавил еще больше путаницы.

Я попрощалась с девочкой и Надеждой и покинула дортуар. Но тут же вернулась:

– Надежда, а вы случайно не знаете, где находится тело погибшей охранницы?

– Случайно знаю. Весь дворец об этом знает. В подземелье некромантов.

– Опять подземелье! Ну никак не обойтись без подземелья!

Надежда развела руками.

– Если меня кто-то будет спрашивать, я у некромантов, – сказала я писательнице.

– А кто будет спрашивать?

– Ну, может, у похитителя совесть проснется, – неловко пошутила я и отправилась решать еще одну головоломку.

6

Подземелье некромантов не самое презентабельное место во Дворце Ремесла. Оно занимает большое, вытянутое в длину помещение. Под сводами этого подземелья ведьмы-некромантки творят свои заклинания, взывают к мертвым и вообще общаются с кладбищем. Кстати, говорят, что один из тайных ходов подземелья сообщается напрямую с древним кладбищем Толедо. У меня нет причин этому не верить.

Некромантки – самые загадочные и самые вольные из всех ведьм. Они практически не подчиняются дворцу, хотя пользуются при этом всеми положенными льготами. Даже Госпожа Ведьм не имеет у некроманток достаточного веса и значения. Словом, некромантки – последние, с кем я хотела бы общаться в этом мире. Да и в том, пожалуй. Нет, наверное, ничего неприятнее того ощущения, когда тебя, мертвую, поднимают из могилы и, оторвав от вечного сна, принимаются экзаменовать по давно забытым предметам жизни.

Путь к подземелью некроманток я нашла сама, без помощи гнома-мажордома. Должна же я хоть что-то делать без посторонней помощи.

На входе в подземелье стояла стеклянная будочка охранницы с опущенным шлагбаумом. Интересно, зачем здесь шлагбаум? Гробы пропускать после тщательного досмотра? Мало ли что там в гробах? Может, сильнодействующие опиаты? Или галлюциногенные грибки?

Я остановилась перед стеклянной будкой и деликатно постучала в окошко. Тут же за пуленепробиваемым стеклом появилась голова и плечи охранницы. Судя по тому, что я увидела, это была довольно дебелая дама. На плече у нее сидела раскормленная белая крыса со сверкающими рубиновыми глазками.

– Что вам угодно? – неожиданно певучим голосом проговорила матерая охранница в переговорное устройство.

– Мне необходимо попасть внутрь.

– Ваше разрешение, подписанное Госпожой Ведьм?

– Гм. У меня нет разрешения.

– Я не имею права вас пропустить.

– Но я сама являюсь Госпожой Ведьм. Может, это сойдет за разрешение?

Охранница отчаянным взглядом уставилась на меня. Видимо, я создала ей дилемму.

– Вы действительно являетесь Госпожой Ведьм? – наконец спросила она меня.

– Да, так уж вышло. – Меня стала забавлять вся эта история.

– А чем докажете? – спросила охранница, а крыса на ее плече мигнула глазами, как семафорами.

Ха! Нет, ну почему я всем должна что-то доказывать?!

– Какое доказательство вы сочтете достаточным? – меж тем спрашивала я тупоголовую даму.

– Ну я не знаю… Может, вы сделаете так, чтобы я похудела? – с надеждой посмотрела на меня жертва многочисленных пончиков с шоколадной глазурью.

Я психанула:

– Я вам что, диетолог?! Я сейчас вас в настольную лампу превращу, если вы немедленно не поднимете шлагбаум! Впрочем, шлагбауму тоже достанется!

Дама в будочке испуганно, но твердо глядела на меня. Видимо, подобные истерические выкрики выработали у нее прочный иммунитет.

– Ну хорошо, – сказала я. – Так и быть.

Закрыв глаза, я сосредоточилась и представила себе матерую охранницу стройной, как садоводческие грабли. Затем я послала в руки скопившуюся у меня в мозжечке энергию. Ощутив привычное покалывание в пальцах, я открыла глаза и совершила взмах руками в сторону охранницы, одновременно творя заклинание. Сейчас эта дебелая дамочка превратится в образец худобы и стройности!

…Но не до такой же степени!

В охранной кабинке теперь стояли новехонькие грабли. Зубьями вверх. За эти зубья, отчаянно пища, цеплялась многострадальная белая крыса.

– Извините, – пробормотала я. – Я вовсе не хотела вас довести до такого состояния. Я обязательно вас расколдую. На обратной дороге. А сейчас мне очень некогда.

Я посмотрела на шлагбаум и щелкнула пальцами. Вырвавшееся из пальцев пламя смело шлагбаум начисто. И что я раньше не догадалась так сделать?

– Юля, Юля, – укоризненно сказала я себе, – и когда ты научишься вести себя как настоящая Госпожа Ведьм?

Я несколько минут подождала, пока в воздухе не осядут частички пепла и золы, бывшие когда-то шлагбаумом. Воровато посмотрела на будку, из которой торчали грабли. Крыса с них уже спрыгнула и теперь металась по подоконнику. Ее алые глазки яростно сверкали.

– Извини, – сказала я крысе. – У меня не было другого выхода. Точнее, входа.

Крыса встала на задние лапки, поджала передние и оскалилась. Но я уже не обращала на это внимания. Я перешагнула черту, которая отделяла обычных ведьм от некроманток.