– Вас обнаружили полицейские, совершающие ночной объезд района Санаджай нашего города. Вы лежали, истекая кровью и не подавая признаков жизни, неподалеку от храма Воинствующей Кали. Когда полицейские увидели вашу рану, они вызвали наших специалистов, потому что у нас есть необходимое оборудование и разработан процесс реабилитации.

– А какая у меня рана? – задыхаясь от страха, спросил Сидор.

– Бедняга… – пробормотал врач. Потом легонько стиснул руку Сидора. – Держитесь. Вас оскопили.

– Ч-что?! О нет! Как? Почему? Кто?

– На эти вопросы я не могу вам дать ответов. Скажу лишь, что долгое время вы находились между жизнью и смертью. Ваша рана, неумело прижженная, воспалилась и загноилась. Нам пришлось много потрудиться, чтобы вытащить вас с того света. Не отчаивайтесь! Жизнь продолжается. Кстати, по факту вашего оскопления возбуждено уголовное дело. Полиция ищет негодяев, сделавших это. А вы помните, как попали в Калькутту?

– Нет! – плача, воскликнул Сидор. – Я помню лишь презентацию моей книги в Санкт-Петербурге, потом словно пчела ужалила… И еще помню, как оказался в жутком месте… Сначала я не понимал, где я, потом мне сказали…

– Что?

– Что это храм Кали. И я увидел ее. Огромную, страшную. Она шла ко мне…

– Так-так… – сказал врач и вынул из кармана четки.

Сидор говорил, а врач покручивал четки. Сидор никак не мог понять, из чего же они сделаны…

– Господин Акашкин, ваша задача сейчас – выздороветь. Мы со своей стороны приложим к этому все усилия. Загадками, случившимися с вами, займется полиция и посольство России в Индии. Мы немедленно свяжемся с ними и сообщим о вас. Сам же я могу предположить вот что…

Врач значительно помолчал.

– Что же? – спросил, дрожа, Сидор. Он скопец! Ужас и стыд!

– Скорее всего вы попали в руки секты «Тигры Кали». Это похоже на их почерк: похищение, шок, оскопление. Таким образом, вас принесли в жертву Кали.

– Но почему меня?!

– Видимо, они сочли вас значительной личностью, отмеченной печатью особой славы.

– Славы, вы говорите? – дернулся Сидор.

– Да, хотя бы. Но на этом разговор наш пока закончим. Набирайтесь сил. Скоро принесут ланч, постарайтесь съесть хоть что-нибудь, это придаст вам бодрости. А меня, извините, ждут другие пациенты. – Врач с мягкой улыбкой встал. – Бодритесь, господин Акашкин. На свете нет нерешаемых проблем.

И ушел, поигрывая четками.

Сидор долго лежал, бессмысленно пялясь в потолок. Все пытался понять, из чего же сделаны четки доктора Капура.

А когда понял, похолодел.

Из человеческих зубов.

…Когда принесли ланч, Сидор послушно все съел и выпил, хотя аппетита не было совсем. Внутри него что-то надломилось, прошлая безбедная жизнь казалась сном. И Сидор не удивился, когда в лучах заката перед его кроватью соткалась полузабытая фигура.

Это была Юдифь.

– Здравствуй, благороднорожденный! – с легкой усмешкой сказала она. – Пожинаешь плоды славы?

– Пожинаю, – сквозь зубы процедил Сидор. – Это все ты, да?

– Никоим образом. Это, как сказал тебе доктор Раджниш Капур, «Тигры Кали». Им принадлежит сомнительная честь отрезания твоих яиц. Ужасная секта. Правда, доктор не упомянул о том, что тоже состоит в ее рядах.

– Как? Но он же меня лечит!

– Не в их интересах терять тебя. В их интересах тебя ослабить, чтобы ты не мог противостоять Мальчику Из Дели. Двадцать первое декабря, ты забыл? Конец света грядет! А ты всё про яйца.

– Я до сих пор не представляю, как бы я мог ему противостоять.

– Зато мы, «Предвестники зари», представляем. Мы спасем тебя, Сидор. Мы укроем тебя так, что не найдут никакие тигры.

– Где?

– В Бардо.

– Где-где?

– Что ты заладил одно и то же, как попугай. Не знаешь, что такое Бардо?

– Конечно, не знаю.

– Бардо – это область межсветья. Это промежуточное состояние между смертью человека и его новым рождением. Можно сказать, что Бардо – это буддийское чистилище. Сорок девять дней пребывает в нем душа, чтобы отринуть все земное и приблизиться к свету Самадхи – свету нового рождения.

– И каким это боком относится ко мне? В Бардо ведь попадают мертвые?

– Души мертвых.

– А как насчет тел? Нет, я не согласен. Я свое тело люблю и расставаться с ним не намерен. И потом, если я буду мертвый, как же я смогу сразиться с этим Делийским Мальчиком?

– Его имя Собхита.

– Да кой мне черт до его имени!

– Надо знать имя своего врага. Это придает силы.

– А он мое имя знает?

– Нет. Он даже не знает, что ты существуешь. Он чувствует себя безнаказанным и торжествующим. Конечно! Ведь за ним стоит сам Мара.

– Кто?

– Ну, Сидор, ну ты темный! Мара – это буддийский бог-демон, чья задача творить зло, нестроения и разрушение. Если бы не Мара, Собхиту, возможно, удалось бы повернуть к добру. Но Мара его окончательно развратил.

– Похоже, мне придется воевать не только с Собхитой, но и с Марой.

– В общем, да. Но ты не волнуйся. У тебя очень хороший потенциал. Тем более ты будешь обучаться искусству войны в Бардо.

– А я думал, там только покойники, ожидающие перерождения.

– Ой, Сидор, какой же ты нудный!

– Ничего я не нудный. Я был нормальным человеком, ничего не знал, ни в чем не участвовал…

– И нравилась тебе такая жизнь? Ты ведь сам запросил славы!

– Запросил… – уныло протянул Сидор.

– Ну и вот.

Сидор оглядел палату. Положение у него было самое отчаянное.

– Сейчас-то мне куда? – спросил он.

– А сейчас тебе надо бежать, – с гадкой улыбочкой сказала Юдифь.

– И ты мне, конечно, не поможешь?

– Сидор, ты дурень. Как ты думаешь, зачем я здесь? Бюстом своим красивым перед тобой трясти?

– Ну кто тебя знает…

– Значит, так. Сейчас мы с тобой обменяемся телами. Твоя душа займет мое тело и отправится в Дели, а я в твоем теле буду лежать здесь, в палате, и наблюдать за действиями «Тигров Кали».

– Прямо Сергей Лукьяненко какой-то.

– Кто?

– Ну хоть что-то вы не знаете. А больно будет?

– Нет. Только щекотно. Конечно, больно, дурак! Душа с телом разлучается, связь почти рвется! Это как маленькая смерть. Ладно. Давай меняться, пока сюда твой доктор не пришел.

Юдифь воздела руки, и тело ее засветилось золотым светом. А Сидор в это мгновение увидел, как его тело становится призрачным, слезает кожа, потом пропадают мышцы, потом рассыпается скелет. Адская боль затопила разум Сидора. Он хотел закричать, но из глотки вырвался только слабый писк…

А потом он увидел самого себя, лежавшего на кровати.

– Ну что? – спросила его Юдифь его, Сидоровым, голосом. – Как тебе новое тело?

Сидор оглядел себя. Как женщина Юдифь могла дать сто очков вперед любой фотомодели.

– Э-э, – протянул он, осторожно касаясь руками высокой груди. – Неплохо, конечно.

– Ты за сиськи-то себя не лапай, не лапай, – хохотнула Юдифь. – Обрадовался.

– Имею право. Они теперь мои, – хохотнул и Сидор.

Тело Юдифи было крепче и моложе, в нем он ощущал себя так, как будто напился холодного шампанского. И главное, не надо думать, что тебя оскопили! Будто и не было этого унижения!

– Что теперь будем делать? – спросил Сидор у Юдифи, новыми, легкими для себя касаниями поправляя высокую прическу. – Я в этом теле тоже смогу появляться и исчезать, как ты?

– К сожалению, нет. Зато я могу в твоем теле телепортироваться, так что смогу вовремя сбежать, если надо, и сберечь твои несчастные яйца.

– Блин, вот зачем ты так!

– Ох, прости, забыла! Ничего, Сидор, когда все кончится, мы сделаем тебе пластическую операцию и пришьем силиконовые.

– А когда все кончится, нужны они мне будут? – хмыкнул Сидор.

– Резонный вопрос, – подняла палец вверх Юдифь.

Они посмотрели друг на друга. Сидор вдруг понял, что мог вполне бы увлечься этой красоткой с паранормальными способностями. Но сейчас разве до этого? К тому же какой из него теперь мужик…

– Сидор, не отвлекайся, – сказала Юдифь. – Слушай инструкции.

– Слушаю.

– Сейчас ты очень спокойно и очень быстро выберешься из больницы.

– Каким образом? В это тело что, встроен навигатор?

– Нет. Направо от этой палаты дверь. Стальная. Она взломана, ее взломала я. За этой дверью пожарный выход. Ты скоренько спустишься по лестнице и выйдешь, предварительно проведя рекогносцировку, на задний двор больницы. Там, за рядом мусорных баков, стоит «БМВ»-кабриолет.

– Что, третьей серии? Шестицилиндровый двигатель?

– Ага, кое в чем ты разбираешься. Да, именно такой «БМВ». Ключи в замке зажигания. Садишься, аккуратно выруливаешь и шпаришь по трассе М-1 до Калькутты. А там сориентируешься по карте и отправишься в Дели.

– Замечательно. Я не умею водить машину – это раз. Я не знаю, где Калькутта. Это два. На кой хрен мне ехать в Дели – это три.

– Отвечаю дураку. Это тело с развитой моторикой. Оно знает, как водить машину. Раз. В машину встроена система навигации, с которой можно добраться не то что до Калькутты, а до Марса, – два. В Дели тебе нужно для того, чтобы хоть иметь представление о своем сопернике Собхите, – три.

– А в Бардо?

– Будет тебе и Бардо. Все понял?

– Как не понять.

– Ну все, давай двигай шикарной попой, а я буду здесь лежать и изображать несчастного тебя. Удачи!

– Мерси.

Сидор мелкими женскими шажками досеменил до двери, осторожно отодвинул ее и выглянул в коридор. Никого. Только все белое – стены, пол, потолок…

– Вали! – услышал он напутствующий шепоток Юдифи.

И он свалил. Переместился по коридору, скоренько нырнул за стальную дверь и, подобрав подол платья, стал спускаться по лестнице.

– Господи, если ты есть, в чем я сильно сомневаюсь, – сказал перед этим Сидор, – сделай так, чтобы мне никто не встретился по дороге!

Видимо, Небеса на сей раз были благосклоннее к многострадальному журналисту. Лестница была пуста. Сидор выбрался на улицу. Тут его поджидала жуткая жара – впрочем, тело Юдифи не потело по каким-то непонятным причинам, может, она «Рексону» в геном ввела? – так вот, Сидор проскочил мимо мусорных баков и буквально нырнул в чрево кабриолета. Рука сама собой повернула ключ в зажигании, поворот руля – и машина буквально вылетела за ограду больницы. Сидор даже не успел махнуть окнам больницы рукой на прощанье.

Шестицилиндровый двигатель показывал все, на что способен. Навигационная система, явно не «ГЛОНАСС», направляла машину по оптимальному маршруту. Оставалось только следить за безопасностью движения.

К концу дня Сидор въехал в Калькутту и понял это лишь по тому, что постройки клошарного вида сменились супермаркетами и высотками спальных районов.

И тут зазвонил мобильный телефон, который доселе мирно лежал на приборной панели.

Сидор вздрогнул. Потом подумал, что от него не убудет, если он ответит на звонок. Мало ли что…

Он включил прием.

– Алло?

– Привет, дорогая, – заговорил звучный баритон. – Как духи́?

– Неподражаемы, – чужим голосом ответил Сидор, сам не понимая, почему должен был так ответить.

– Рад за тебя, – продолжал мужской голос. – Тебе всегда нравилась элитарная парфюмерия.

«Черт, – подумал Сидор. – Это, наверное, любовник Юдифи. Вот меня угораздило!»

А голос меж тем продолжал:

– Ты уже в Калькутте?

– Да.

– Задай новую программу навигатору. Улица Чениз-бай, семь. Там я буду тебя ждать.

– Отлично.

«Как я задам программу навигатору???»

– Надеюсь, милая, ты помнишь, что задавать новые параметры навигатору можно просто голосом.

– Конечно, дорогой.

«Ура!!!»

– Тогда жду тебя.

– Жди, жди.

И, только отключив телефон, Сидор осознал, что его собеседник да и он сам говорили на хинди.

Он произнес навигатору команду отправить машину на улицу Чениз-бай, семь. Отчаянно захотелось курить, хотя Сидор никогда не был пристрастен к этой привычке. Рука сама собой шлепнула по бардачку, и на сиденье упала пачка сигарет «Голуаз» и золотая зажигалка данхилл.

– Вот тебе и вот, – сказал Сидор. – Я еще и курю.

Он с наслаждением затянулся сигаретой.

Улица Чениз-бай, сплошь застроенная домами среднего класса, напоминала каменную кишку с проплешинами газонов. Трава на газонах была ломкая и пожелтелая, а дома давно требовали ремонта. Здесь, как и везде в Калькутте, роскошь и нищета мирно соседствовали и не переходили друг другу дорогу.

Дом номер семь оказался двухэтажным, из красного кирпича. Окна были затянуты органзой, на крылечке стояли фуксии в горшках.

Сидор остановил машину и застыл сам. Входить в дом? А вдруг это ловушка? А вдруг его незнакомый собеседник поймет, что Юдифь – не совсем Юдифь? И сделает что-нибудь членовредительское?

Тут открылась дверь особнячка, и на пороге появилась индианка в пурпурном сари.

– Госпожа приехала! – воскликнула индианка, и Сидор понял, что ему надо выбираться из машины.

Он и сделал это – довольно неуклюже, надо сказать. Платье все время путалось под ногами, а каблуки норовили подвернуться и вообще сломаться.

– Как вы себя чувствуете, госпожа? – меж тем заботливо спрашивала индианка.

– Устал…а, – шепотом сказал Сидор.

– Прошу вас, госпожа, пожалуйте в дом.

Сидор «пожаловал».

Индианка провела его в большую светлую комнату с чрезвычайно изящной мебелью. В кресле из ротанга сидел мужчина, который показался чем-то знакомым Сидору.

– Дорогая! – Мужчина встал. – Как я рад тебя видеть в полном здравии! Обними же меня!

Сидор обнял. И тут мужчина прошептал ему на ухо:

– Я знаю, кто вы.

Сидор понял, что лицо Юдифи побледнело, как снятое молоко.

– Дорогая, ты устала с дороги! Идем в столовую. Рани уже приготовила чай. Твой любимый, травяной с ромашкой.

– Хорошо, – прошептал Сидор.

И тут в комнату вбежал зверек, чем-то напоминавший хорька.

– Наш мангуст рад тебя видеть, дорогая, – сказал мужчина. – Он переловил всех змей в округе.

– Умница, – похвалил Сидор вставшего на задние лапки мангуста, а в это время у него в голове всплыла как поплавок информация: «Мангуст малый (Herpestes auropunctatus), ареал обитания от Ирака до Индии и Малайзии, акклиматизирован в Вест-Индии, на Гавайских островах и островах Фиджи…»

Заглушая эту дурацкую информацию, Сидор сказал мангусту:

– Ах ты крошка!

– Ты помнишь, как его зовут? – пытливо спросил мужчина у Сидора, и тот автоматически ответил:

– Мганга.

– Верно. Ступай, Мганга. А мы идем в столовую.

В столовой они сели за стол и принялись пить прохладный, с нежным привкусом ананаса и ромашки чай. Индианка вышла, и никто не мог помешать разговору.

– Итак, Сидор, ведь вы же Сидор, верно?.. – спросил мужчина.

– Верно, – сказал Сидор.

– Я предполагал, что Юдифь обменяется с вами телом, мы часто это практикуем. Что ж, вы на свободе, но отнюдь не в безопасности. Но безопасность я вам обеспечу. Я повезу вас в Дели лично.

– Юдифь ничего мне не говорила об этом.

– Верно. Мы согласовали этот вопрос чуть позже, когда вы выехали, а Юдифь заменяла вас на больничном ложе.

– Что ж, не буду отказываться от вашей помощи. Я не представляю, как смог бы добраться до Дели один.

– Именно поэтому мы с Юдифь и разработали новый план. Сейчас вы отдохнете, примете ванну – вам ведь надо беречь это тело! – а потом Рани подаст ужин.

– Что ж, это было бы кстати.

Сидор напился чаю, посидел немного на террасе, пока Рани готовила ванну, поосматривался. Все было настолько мирно и тихо, что Сидор задался вопросом: а не брехня ли это все, насчет конца света-то? И потом, этот мальчик… Ну как может быть ребенок воплощением мирового зла?! Сидор всегда предполагал, что дети невинны по своей натуре, а тут такое…

– Госпожа, – появилась Рани и поклонилась. – Ваша ванна готова.

Ноги сами привели Сидора в ванную. Здесь он сбросил на пол запыленную одежду и погрузился в теплое блаженство из ароматической воды и густой пены. В глазах аж защипало слегка, до того много служанка развела в воде разных ароматических масел.

Сидор удобно устроился и задремал. Снилась ему просторная закатная степь с высоким ковылем. По этой степи двигался отряд конников. Впереди на гнедом коне скакал, по-видимому, предводитель с перевязанной бинтами головой, и в душе Сидора зазвучала песня:

 
Шел отряд по берегу, шел издалека,
Шел под красным знаменем командир полка.
Голова обвязана, кровь на рукаве.
След кровавый стелется по сырой траве.
 

Сидор открыл глаза. Возле ванны стоял давешний джентльмен. Абсолютно голый и с хорошей степенью эрекции.

С нашего журналиста мигом слетел сон. Он сжался под водой, притянул колени к высокой груди.

– Вы что? – возмущенно пискнул он джентльмену. – Вы же знаете, кто я!

– Это неважно. – Джентльмен уже влезал в ванну и даже не прикрывал, гад такой, свое обширное достоинство. – Сейчас ты в теле Юдифь. А мы с Юдифь давние друзья.

– Вот гадство!

– Никакое не гадство. А тебе, как журналисту, Сидор, полезно будет узнать, что испытывает женщина во время любовных игр.

– Всю воду расплескал…

– Рани подотрет. Иди к папочке, моя сладкая!

– Не пойду.

– Да ладно тебе кобениться. – Мужчина принялся ласкать новое тело Сидора в самых интимных местах. – Скажи еще, что тебе не нравится.

– Мм… – пробормотал Сидор. Предательское женское тело отзывалось на ласки целым букетом чувственных ощущений.

Любовник овладел телом мягко, но настойчиво, вода колыхалась в ванне, по комнате плыли головокружительные ароматы, и Сидор не смог противиться, поплыл по течению. В какую-то минуту их коитуса Сидор краем глаза заметил Рани. Она стояла на пороге ванной комнаты и снимала все происходящее на цифровую камеру. Это немного отрезвило журналиста.

– Для чего она нас снимает? – резко спросил Сидор у забалдевшего спутника.

– Кто? А, Рани! Она любит домашнее видео. Потом просматривает и ласкает себя. Ведь у нее никогда не будет партнера – она из касты неприкасаемых. Рани, не волнуйся, снимай, снимай.

– Нет, я не хочу, – возразил Сидор. – Распутники вы этакие, Камасутры на вас нет! Что вы творите?! Прекратите немедленно!

Но ничего не прекратилось. Импровизированная оргия продолжалась до тех пор, пока не расплескалась последняя вода из ванны. Тогда любовник вытащил Сидора из ванны, завернул в широкое, как Ганг, полотенце и оттащил в спальню. Тут Сидор и уснул, пресыщенный оргазмами и оттого глубоко несчастный.

Сон его был тонок и неверен. Сидору все мерещились какие-то шаги, шепот, робкое дыхание, трели соловья… Несчастному, заточенному в теле красавицы, казалось, что вокруг шастает толпа сексуально озабоченных маньяков и жаждет этого самого тела.

– Как нелегко приходится быть женщиной, – пробормотал Сидор и проснулся.

Поначалу он не сообразил, где находится, а потом понял – в спальне Юдифи. Слава богам, у женщины и банного маньяка были отдельные спальни.

Сидор похлопал глазами, привыкая к темноте, разбавленной неясным свечением садовых фонарей. Он уже не хотел спать, хотя и дико устал. Видимо, от сочетания бессонницы и усталости все его чувства обострились. И когда откуда-то из-под кровати донеслось тихое шипение, Сидор чуть не подпрыгнул.

– Змея! – прошептал он, и ему показалось, что противомоскитный полог навис над ним погребальным саваном.

Это действительно была змея. Гигантская королевская кобра скользила по гладким плиткам пола, словно воплощенная смерть. Сидор понял, что сейчас его жизнь и закончится, но вдруг припомнил Киплинга. «Рикки-Тикки-Тави». Нужен храбрый мангуст, который одолеет проклятое зло.

– Мганга, – прошептал Сидор не громче дуновения ветра. – Мганга, сюда!

И Мганга явился. Не тратя времени на боевые стойки, храбрый маленький мангуст кинулся прямо на шею змее и вонзил в нее острые зубки. Змея зашипела и заерзала по полу, стараясь сбросить мангуста и укусить его. Но Мганга сидел на ней мертво и только все сильнее грыз шею. Прошло несколько томительных минут, Сидор с волнением наблюдал за битвой и только ахнул, когда отгрызенная голова змеи покатилась по полу, оставляя брызжущий кровавый след.

– Молодец, Мганга! – шепотом вскричал Сидор.

Обезглавленное тело змеи корчилось в муках. Глядя на этот кошмар, Сидор понял, что уже не уснет.

– Рани! – громко позвал он.

Служанка не замедлила явиться.

– Что угодно госпоже? – сонно пробормотала она и тут увидела труп змеи. Глаза ее широко распахнулись. – О милостивый Вишну!

– Рани, убери эту змею, – приказал Сидор. Как быстро он насобачился приказывать! – После чего вымой все тут.

– Да, госпожа.

– Я буду на террасе. Принеси мне туда кофе и что-нибудь почитать.

– Хорошо, госпожа.

Сидор вышел из комнаты и устроился на террасе в плетеном кресле. За окнами, затянутыми кисеей, шептала и вздыхала душная индийская ночь. Сидор задремал было, но тут чья-то рука легла на его обнаженное плечо. Ага, любовничек проснулся!

– Что, не спится, дорогая? – спросил любовничек.

– В мою комнату проникла королевская кобра, – спокойно сказал Сидор. – Тут уж не до сна.