МАЛОЛЕТКИ

Родной отец удивился, узнав, что она живёт под боком. Думал, она вообще где-то в другом городе. «Помогать ей у меня не было средств», – признался папаша, здоровый мужик, который мог бы хоть овощи в огороде выращивать и подбрасывать по осени дочке. И она ушла из училища, потому что на стипендию в 600 рублей немудрено помереть с голоду.

А тут подружка похвасталась новой майкой – топик. Блестя глазёнками, поделилась, как на него заработала. У Даши тоже заблестели глаза: стало интересно «попробовать». Честно предупредила хозяина, что ей четырнадцать лет.

– Ты мне ничего не говорила, – отрезал тот. – Если менты наедут – я знать не знаю, что ты несовершеннолетняя.

Всё оказалось не так радужно, как рисовала подруга. Помимо разных расходов и вычетов, на еду оставались копейки. Однажды клиент расщедрился: за ночь утех отвалил полторы тысячи. Тысячу она тут же дала хозяину.

За одну ночь бывало от одного до трёх вызовов. С непривычки её выворачивало от отвращения. Заметила за собой, что на улице с ненавистью исподтишка наблюдает за представителями мужского пола. Садятся в крутую машину такие все из себя солидные дядечки в костюмах, галстуках, в окружении супруг и детишек. А у самих, небось, в голове одни мерзкие, грязные пакости. Фе-э…

Несколько раз Даша ударялась в бега. Её вылавливали телефонными звонками, заталкивали в машину, осыпая матом, а порой и тумаками. «Клиент заждался, мне что, самому, что ли, с ним…?! Учти, счётчик на тебя тикает. Будешь фордыбачить – изобью до полусмерти. Вывезу на дамбу и утоплю».

Настя закончила восьмой класс. В честь этого события упросила маму взять в кредит сотовый телефон. Когда на семейном совете прикидывали, как будут расплачиваться, важно сказала, что это не проблема. Сейчас у них будет куча денег, потому что она устроилась работать путаной. Мама пришла в ужас, а дочь демонстративно начала собирать вещи: «Не вмешивайся!» – «Ну что я с ней могла сделать?!»

Настя приходила под утро подавленная, вымотанная. Ни о какой куче денег речи не шло. Как-то рассказала, что озверевшие клиенты долго её не отпускали. Она отпросилась в туалет и под шум спускаемой воды позвонила хозяину – тот её вызволил.

В пятнадцатый Настин день рождения мама позвонила хозяйке и сообщила, что у той работает её несовершеннолетняя дочь, и она об этом факте заявит в милицию. Хозяйка сразу выгнала Настю.

ТУРЧАНКИ

В селе скучно, клуб закрыт, и школьница Оля по пятницам приезжала в город, в развлекательный центр. Там познакомилась с парнем. Он предложил помочь с поездкой за границу: мир посмотрит, себя покажет, денег подзаработает. Например, в Турции. Кем поработает, не уточнял. Но горячо уверял, что всем, кто бывал в Турции, очень понравилось, прямо рвутся назад, отбоя нет: мёдом им там намазано.

У Оли как раз под расписку были взяты деньги, а долг отдавать нечем. Согласилась. Лишь по прибытии в отель узнала, что продана в бордель.

О рабочих моментах вспоминать не любит. Только обронила, что для обслуживания горячих турецких парней нужно иметь лошадиное здоровье. Закуривая, уточнила: «Лошади Пржевальского. Обычная не выдержит». Ей повезло, что была задержана полицией и депортирована домой.

История, один в один: вечер, музыка, табачный дым, вино. Юная сельчанка познакомилась с парнем, завсегдатаем городского клуба, трепались о том-о сём. Обронила, что любит детей, и он загорелся: «А давай устрою няней за кордон. У меня есть выход на Турцию». Так как будущей бэби-ситтер не исполнилось 18 лет, она уговорила маму оформить согласие через нотариуса.

В Турции в аэропорту её встретил турок с беременной русской женой Оксаной. Она ещё подумала, что это в их семье будет работать няней. Но её отвезли в отель в номер, где жили русские девушки.

На следующее утро Оксана повела её по магазинам подбирать шмотки. Там и открыла, каким ремеслом ей придётся заняться. Что тот парень-вербовщик из родного городка продал им её за хорошие деньги.

– Я была в шоке. Устраивала истерики, дралась с гостиничным персоналом.

Два дня её вместе с девушками вывозили на заказы. А потом вдруг поселили в маленькой уютной квартирке. Выяснилось: она понравилась состоятельному клиенту, и он выкупил её для индивидуального пользования. Пять месяцев она жила только с ним. После чего он её пожалел, выкупил и помог вернуться на Родину. Может, правда, а может, легенда, с которой легче жить дальше.

МОСКВИЧКА

Это раньше профессия штукатура-маляра считалась не престижной. Нынче на вахте на Севере они зарабатывают до ста тысяч. Ксюшину розовую северную мечту подрезала аллергия на краску, которая выявилась при поступлении в училище.

Пошла торговать фруктами в ларёк. В первый же вечер в подсобке её прижал владелец ларька. Она оттолкнула его, он оскорбился: «Слюшай, за ворот десыт тёлык хотят на твой месты». Потом был второй хозяин…

Знакомый парень предложил Ксюше поработать в Москве:

– Знаешь, сколько в столице профессионалки зарабатывают? Озолотишься, на всю жизнь себя обеспечишь.

– Мне ещё нет шестнадцати, – предупредила она.

– Без разницы.

Ей купили билет по чужому паспорту с очень похожей на неё фотографией. На Ярославском вокзале встретила женщина и сразу повела на электричку.

В подмосковном городе в квартире уже жили четыре её землячки. Работали на трассе. С четырёх вечера выезжали на точку, выстраивались на обочине. «Мамочка» сразу предупредила, что бежать бесполезно: милиция и посты ГИББД куплены в радиусе пятистах километров. Она врала насчёт милиции: в ходе очередного рейда Ксюшу задержали и доставили в распределитель. Так она вернулась домой.

В кафе – случайно или нет – оказалась за одним столиком с другим парнем, который рассказал о своём «бизнесе». Оказывается, их затхлый городишко давно был продвинут и раскрепощён в этой сфере! И она предложила свои услуги.

Сауны, номера, душные салоны автомобилей – пропахшие потом, дешёвой туалетной водой и табаком. Клиенты: иногда сразу по трое-четверо, иногда откровенные старперы. Однажды, под хмельком, Ксюха с издёвкой спросила у одевающихся мужчин: «Что, жёны не устраивают?» У всех на безымянных пальцах были обручальные кольца. Один из них подмигнул:

– Знаешь, лучше в компании лакомиться молодым цыплёнком, чем в одиночестве жевать старую курицу.

Иногда всё осточертевало так, что она сбегала из ненавистной квартиры, пряталась. Хозяин звонил и ласково предупреждал, что найдёт беглянку из-под земли и отделает так, что мало не покажется. А не поумнеет – вывезет на дамбу и утопит. Кто её хватится, кому она нужна, шлюха подзаборная?

БУНТАРКА

Бабушка воспитывала сначала Юлю, а когда у Юли родился малыш – водилась с правнуком. Когда бабушка умерла, Юле пришлось бросить школу и устроиться работать в городскую больницу, санитаркой на полторы ставки.

Во-первых, решился вопрос с ночлегом – спала на кушетке в закутке с вёдрами и швабрами. С едой – выручали жидкие больничные супы и каши. Врачи закрывали глаза на то, что пока Юля добросовестно драила тряпкой этажи, рядом крутился тихий мальчик. Сердобольно подсовывали бумаги и карандаши: рисуй. Жалели, поили в ординаторской чаем, угощали конфетами и шоколадками, которые дарили пациенты.

На руки Оля получала около шести тысяч рублей. Ах, с каким наслаждением рядом с сутенёрами я бы увидела на скамье подсудимых тех, кто допускает в стране такие преступные зарплаты! Самое там им место.

– Ты что, дура – пластаться за гроши?! – поразилась молодая соседка, с которой Юля ждала автобус в деревню. – Вон, на руки страшно смотреть – хлоркой изъедены (хвастаясь, повертела перед Юлиным носом ярким изумрудным маникюром). Знаешь, сколько наших (она перечислила окружные деревни и сёла) нашли здесь непыльную работёнку?

Сколько раз Юля сбегала с непыльной работёнки – не хватит пальцев на руках пересчитать. Штрафы, субботники, удары кулаком в лицо, угрозы завезти на дамбу и утопить. Снова штрафы и бесплатные отработки, угрозы расправиться с бабушкой и сынишкой. У хозяина она возглавляла чёрный список.

Юля покорилась только тогда, когда Хозяин пообещал открыть сынишке, чем занимается его мамочка. «Только не это!!»

Однажды её с другими девчонками привезли в сауну на берегу пруда. «Контрактник в увольнительной… Хочет развлечься». Вышел обмотанный полотенцем мускулистый парень – и выбрал её на два часа. За час они управились, а в оставшееся время она, впервые найдя искреннее сочувствие, плакала и рассказывала за жизнь.

– Юля мне сразу очень понравилась, – заявил он, выступая свидетелем в суде.

Они стали встречаться на стороне (грубейшее нарушение трудовой дисциплины). Прикидывали, откуда взять 60 тысяч отступных. Он уехал по месту службы, а она продолжала скрываться, несколько раз её насильно возвращали. Отработки – побеги – отработки…

Но вот служба позади, они сняли домик на окраине города. К тому времени в милицию просочились сведения о притонах. И закрутилось: контрольные закупки девушек, задержания в клубах, засады у съёмных квартир, аресты, допросы.

Сейчас Юля занимается домашним хозяйством, воспитывает сына. Встречает мужа с работы, ночью прижимается к нему и… боится.

Боится, что соседи и знакомые мужа узнают, чем она занималась… Что кто-нибудь раскроет глаза сыну. Изредка, в магазинах или на улице, она сталкивается с бывшими товарками по «ремеслу Розы»… И видит в их поспешно отводимых глазах тот же мятущийся панический страх.

…И, РЫДАЯ, ЖЕНСКАЯ СЛЕЗА МЕДЛЕННО ПО КОФТОЧКЕ ПОЛЗЛА

В «Модном приговоре» Эвелина Хромченко подала очередную крылатую фразу, вмиг загулявшую по стране:

– Плоская подошва в обуви – признак домохозяек и олигархов.

– … И ещё – длинноногих женщин! – с превосходством парировала Тая, вытягивая свои нескончаемые ноги и шевеля узкими балетными ступнями. Она могла себе позволить носить туфли без каблуков и вызывающе перечить главному эксперту моды. Потому что с возрастом у женщины меняется всё: характер, лицо, кожа, волосы, голос… Только длина ног никуда не девается: ни убавить – ни прибавить.

Это нынче ногами от ушей никого не удивишь. А в годы Таиной юности они были редкостью. Муж, будучи впервые допущенным к телу, в первую очередь бросился целовать её ноги. Утолив страсть, признался: «Сначала влюбился в них, а потом уже во всю тебя».

Впрочем, штамп о замужестве из Таиного паспорта быстро исчез. Одним знакомым она кратко ответила: «Не сошлось». Другим: «Не склеилось». Третьим – «Не срослось». Тая не была болтлива и не нуждалась ни в чьей жалости.

Полюбила дождливыми вечерами ходить на вокзал. Там царил особый уют неустроенности: все мечутся либо потерянно сидят на чемоданах. Все немножечко пришиблены, как маленькие заблудившиеся дети. У всех временно выбита почва из-под ног, все выдернуты из привычных мирков. Это состояние было близко Таиному душевному раздраю.

Но все, в конце концов, с облегчением вернутся домой, в тепло родных стен. Устало распакуют чемоданы, сядут под уютный жёлтый или зелёный абажур, заварят чай. А значит, и у Таи всё утрясётся, и она однажды причалит к пристани под названием Семья.

У Таи – ноги, у соседки Софки – носик.