– Не переживай, я с Кесси кучу раз такое проделывал. Зато, если что, смогу тебе помочь и подсказать.

Да уж, фраза «неприятности подстерегают повсюду, но самые хитрые из них путешествуют вместе с тобой» сегодня для меня приобрела новый смысл. Буквальный.

Алхимик, наблюдавший всю эту картину, лишь усмехнулся, а потом сказал:

– Я первый, вы – следом. Не бойтесь, это все равно что перешагнуть через порог.

Подавая пример, он так и сделал – просто шагнул в раму, скрывшись в пелене света. Я на всякий случай обошла «зеркало» с другой стороны. Вот уж дитя века научно технического прогресса, воспитанное на шоу Дэвида Копперфильда: легче поверить в гений инженерной мысли, чем в чудо, даже если волшебство – априори.

– Давай, пошли уже, хватит круги нарезать. – Нетерпеливый голос, раздавшийся прямо над головой, заставил выдохнуть и мужественно шагнуть в светящееся нечто.

«Переступить через порог, как же!» – очумело подумала я. Ощущения были такие, словно шагнула с этажа небоскреба, находящегося на краю кратера вулкана: пока летишь до «пункта назначения», успеешь превратиться в качественно прожаренный бифштекс. Благо все это длилось недолго. Пара мгновений, и я оказалась в сумрачном зале. Напротив меня уходила вверх лестница. Признаться, впервые видела такую. Пресловутые красные ковровые дорожки, постеленные на беломраморных ступенях, теряли по сравнению с ней всю свою привлекательность. Эта лестница была отдельным произведением искусства: необыкновенное разнообразие декора – колонны, зеркала, статуи, затейливая золоченая лепнина, огромный плафон, созданный талантливыми живописцами. Разделенная на два торжественных марша, она вела к анфиладе.

– Прошу вас, дщерь моя. – Алхимик, стоявший тут же, рядом с порталом, протянул мне руку.

Я не преминула воспользоваться его предложением, украдкой оглядывая остальное убранство зала: все пилястры и камины были облицованы малахитом. Бронзовые базы и капители колонн, резные деревянные двери, рамы зеркал, лепка сложного орнамента, покрывающая потолок, – все то ли вызолочено червонным золотом, то ли покрыто натертой до блеска латунью.

Мой практичный ум, глядя на это блестящее великолепие, вынес вердикт: «Все-таки золото: полировать неблагородный металл на потолке весьма проблематично, а блестит, как новенький…» Сочетание интенсивных зеленых тонов малахита с золотом определило парадное звучание интерьера, поэтому в нем, мимикрируя под окружающую обстановку, не бросалась в глаза охрана, бдящая у портала в зеленых же с золотом мундирах.

Ощущение торжественности и тягостное молчание витало в воздухе, разливалось в нем широкой рекой, давя на сознание не хуже умелого психоаналитика. Мы с «папенькой» в гробовой тишине прошествовали по лестнице. Таракан (судя по тому, как глубоко он закопался в прическу, можно уже было использовать предлог не «на», а «в») моей голове тоже пока молчал.

Когда мы были на середине лестницы, за нашими спинами послышалось какое-то движение.

– Еще одна прибывшая чета, – прокомментировал алхимик. – Сегодняшний прием, хоть и закрытый, но в гостях недостатка не будет. А как ты, моя дорогая Кесси, находишь новое оформление зала телепортаций? Мне, признаться, прежний беломраморный вариант нравился гораздо больше.

Его «Кесси» меня слегка покоробило, но тон, отчетливо намекающий, что отцу с дочерью надлежит создать хотя бы видимость светской беседы, заставил подобающе ответить:

– Белый слишком безлик. Он как свежий холст, на котором каждый рисует картины по своему разумению и настроению. Зеленый же питает надежды…

Старик удовлетворенно хмыкнул, принимая ответ. Похоже, тот ему понравился.

– Рад, что, несмотря на многие твои недостатки, – тут Глиберус выразительно посмотрел на меня, намекая на земное происхождение, – ты не разочаровываешь своего отца. Надеюсь, так и будет в дальнейшем.

– Я тоже на это очень надеюсь, как и на ваши милости.

Под этот милый завуалированный треп мы неторопливо добрались через анфиладу до тронного зала. Во всяком случае, я для себя окрестила его именно так, по причине стоящего напротив входа монаршего седалища, на котором и разместился местный владыка.

Когда мы только появились в дверном проеме, церемониймейстер ударил жезлом (негромко, но так, чтобы было слышно) и известил:

– Алхимик его королевского величества Нериуса Седьмого Победоносного Микелис Глиберус с дочерью.

Запоздало подумалось: «А почему, собственно, только с дочерью? Как же почтенная матрона сего семейства?» – но задавать родившиеся вопросы было уже некогда. «Папенька», подобно буксиру, тянущему севшую на мель баржу, повел меня к трону.

– Сделай реверанс и склони голову, как только подойдем к королю поближе, – наставительно прошептал он.

Я уже поняла, что в случае моего «батюшки» краткость не просто была сестрой таланта, но она еще и занималась братоубийством, потому как инструкции Микелиса были до ужаса короткими и размытыми. Нет бы уточнить, где это самое «поближе» начинается и как долго сидеть в положении «волейболистка принимает подачу снизу» – именно так я воспринимала положение ног в этом самом реверансе, благо юбка длинная и раскоряки из коленок не видно.

Наконец «папенька» остановился, не доходя до трона метров пять, и почтительно склонил голову. Я поняла, что пора начинать приседания и, шаркнув ножкой в сторону, согнула колени.

– Встать-то сможешь? – ехидный комментарий из прически вызвал непреодолимое желание поправить шевелюру, хорошенько треснув себя по голове. Ну и пусть испорчу все к чёртовой бабушке, зато одним ехидным созданием в этом мире станет меньше. Я и так стараюсь, почти носом в ковровую дорожку утыкаюсь, благо декольте неглубокое, а то этому Победоносному открылась бы весьма интригующая картина.

– Нет такого препятствия, которое русский человек не смог бы преодолеть и обматерить, – выдала я на ультразвуке.

Таракан в голове замолк. Наверное, переваривал услышанное. Я же тем временем скосила глаза на Глиберуса, который начал выпрямляться, и посчитала, что и мне можно выбираться из зет-образной позы.

Как только мы с «папенькой» отошли на достаточное расстояние, алхимик соизволил озвучить мне хронометраж мероприятия:

– Все невесты уже в тронном зале, скоро прибудет посольство и начнется церемония помолвки. Герольд будет зачитывать имена пар, названные выйдут в центр зала и перед троном подтвердят свое согласие на помолвку. Тебе надо будет лишь сказать «да», после этого вернуться ко мне и дождаться окончания церемонии.

– У меня вопрос: у вас же мир магический, не проще ли было морок какой навести и делегировать уроженку этих мест? Зачем такие сложности со мной?

Но откликнулся не «папенька», подбиравший лаконичный и четкий ответ, а словоохотливый Фирселий:

– Есть небольшая загвоздка. Посмотри на свод потолка. По центру этого зала в зените купола установлен кристалл истины. Мера безопасности, так сказать, но она разрушает любую иллюзию, любые чары, а парик или накладной нос может разглядеть сам жених, поэтому-то и нужна была девушка, обладающая природным сходством с эталоном.

– А то, что волосы у меня немного не природного оттенка?

– Знаешь, даже вблизи непонятно, что это не твои, если ты сама не скажешь. Но, скажу по секрету, твои локоны на вкус совсем как одна из склянок в алхимической лаборатории…

– Ты что, еще и волосы мои ешь? – Да, мы, дочери Евы, такие: в первую очередь обращаем внимание на мелочи, ибо из них в основном и складывается картина.

– Я такую алхимическую гадость не ем, лишь невольно дегустирую, если под жвалы попадает, – проворчал таракашка.

Тут его речь прервал стук жезла и зычный голос церемониймейстера, вслед за которым грянули фанфары: прибыло посольство.

Они шли, чеканя шаг, гордые, с высоко поднятыми головами. Все в черном, отличные лишь цветом шевелюры и прической, даже черты лица, выражение было чем-то неуловимо схоже у всех двух дюжин мужчин. «Не мужчин, драконов», – педантично поправила я сама себя.

Они напомнили мне офицеров на построении в честь Парада Победы. Словно это был не официальный прием, а показательные маневры.

Остановившись в пяти метрах от трона, глава драконьей делегации поприветствовал королевское величество Нериуса. Слова посла, прозвучавшие после обмена этикетными любезностями, повергли меня и «папеньку» в шок:

– Ваше величество, при всем моем глубоком уважении и почтении к вашим традициям, я, Салик Чейдра, от лица моего правителя и всех рассекающих высь прошу Вас все же их нарушить. – Нериус Победоносный молчал. Дракон посчитал тишину дозволением продолжить: – Дело в том, что нам, сынам неба, угрожают соседи с Чернолесья. Те, кто должен составить счастье ваших дочерей, не позднее чем завтра отправляются в военный поход. Поэтому нижайше прошу о дозволении провести сегодня церемонию не помолвки, а бракосочетания, дабы все рассекающие высь смогли исполнить свой долг.

Красивые обороты речи и чуть шелестящий, напоминающий об огненно-золотистой листопадной осени голос посла не смогли скрыть смысл сказанного: мне хана.

Король меж тем, насупив брови и побарабанив пальцами по подлокотнику трона, изрек:

– Наши народы поклялись друг другу в вечной дружбе, а друзьям пристало идти навстречу друг другу. Пусть будет по-вашему, и сегодняшние браки будут осенены королевским благословением.

Я в панике посмотрела на «папеньку». Мелкие бисеринки пота на лбу алхимика, его враз побелевшие губы, бегающий взгляд.

– Что будем делать? – шепотом спросила я.

– Действовать по первоначальному плану, – так же шепотом ответил Глиберус, а потом, словно решив для себя что-то, твердо добавил: – Отступать некуда, если узнают о подмене, ни мне, ни тебе голов не сносить. Так что пока молчи. А после церемонии постарайся от мужа скрыться, изобрази, что тебе дурно, спрячься… Я придумаю, как вас с Кесси поменять местами, чтобы дракон ничего не понял. Главное, чтобы сейчас он оставил тебя здесь, а не забрал с собой.

«Вот уж перспективка так перспективка!» – Мысль пронеслась в моей голове галопом, а герольд между тем начал объявлять имена «счастливых» женихов и невест.

Лица молодоженов в момент сочетания священными узами были такими, что невольно создавалось впечатление – это профессиональные дегустаторы уксуса.

– Кассандра Глиберус и Арий Дирриетгинг.

В центр зала вышел высокий статный мужчина. Волосы, белые как лен, контрастировали с темными бровями. «Любопытно, шевелюра поседела или природа расщедрилась на столь дивное сочетание?» – мелькнула невольная мысль. Да еще глаза. Встреть я такие в своем мире, непременно решила бы, что это – линзы. Уж больно насыщенный синий цвет, словно не радужка, а пресловутая берлинская лазурь. Прямой нос, губы, решительно сжатые. Словно вышедший был не в тронном зале, а на поле брани. Разглядывая этого Ария, для себя вынесла вердикт: уже далеко не юнец, но и не в годах. Плохо, очень плохо. Молодого легче обмануть, от старика – спрятаться, а этот… Чувствовалась в нем внутренняя сила, не сулящая мне ничего хорошего.

Пока он шел, заметила, как дракон слегка прихрамывает на правую ногу. «Интересно, это у него с рождения или жизнь так потрепала?» – возник в голове еще один непрошеный вопрос. Но этот его недостаток не мешал ему идти с потрясающей грацией и плавностью.

Похоже, что я слегка запоздала с выходом, ибо получила от Глиберуса легкий толчок в спину, задавший направление. «Только бы не упасть, только бы не упасть…» – эта мысль была единственной связной среди той чехарды и мешанины, что в тот момент царила у меня в голове.

Когда я приблизилась к «нареченному», заметила, как скривились его губы. Ну да, он тоже не от большой любви тут стоит, но зачем это так явно демонстрировать-то?

Я всегда полагала, что свадьба у знати – дело обстоятельное, пышное и торжественное. Все оказалось до неприличия скудно. Прямо как на кассе супермаркета: минута на обслуживание, задали вопрос про пакет (пардон, «Берешь ли в мужья?»), получили согласие, и… не хватало только слова: «следующие». Единственная разница: вместо улыбчивой кассирши – король. Его вопрос: «Согласна ли ты, Кассандриола Глиберус, сочетаться браком при свидетелях с Арием Дирриетгингом?» и мое тихое «Да». Аналогичный вопрос дракону и его твёрдое «Согласен».

После этого, не говоря ни слова, мужчина взял мое запястье и чиркнул по нему ногтем. Не знаю, из чего у него был этот самый ноготь, но на коже образовался порез. Ранка начала быстро заполняться кровью. Пока я осознавала случившееся, Арий проделал то же самое со своей рукой, после чего соединил наши порезы, смешивая кровь. На Земле такой ритуал мог привести к заражению (СПИД и гепатит можно подхватить не только самым известным путем, но и через переливание, даже если доза была из категории «микро»), но этот мир был какой-то ненормальный. На моем запястье стал проступать рисунок. Причудливая вязь рун обвила запястье, скрывшись под широким рукавом.

Итогом всего этого безобразия стало заключение:

– Объявляю вас мужем и женой. – Голос короля прозвучал в моей голове набатом.

Герольд объявил имена следующий пары, и я хотела было вернуться на то место, откуда и пришла, собственно, – поближе к ненаглядному «папеньке», который ныне напоминал перспективного клиента реанимации: такой же бледный, готовый того и гляди потерять сознание. Как же, разбежалась, мой новоиспеченный благоверный ловко ухватил за локоток и притянул к себе.

– Вы теперь княгиня Дирриетгинг, извольте соответствовать. – Его голос напомнил шипение потревоженной гадюки. – Ваше место подле супруга.

Я покорно опустила голову, следуя за новоиспеченным муженьком и прикидывая: начать сцену потери чувств сейчас или дождаться конца церемонии и попробовать улизнуть. Взвесив свои актерские навыки и пожалев, что я не Джулия Робертс и даже не выпускница МХАТа, пришла к выводу, что стоит сначала все же попробовать незаметно исчезнуть из поля зрения дракона.

Свадебный конвейер меж тем набрал обороты. И что примечательно, многие драконы повторяли маневр Ария: отлавливали молодых жен, когда те после церемонии стремились обратно к родителям, и уводили с собой. «А у Глиберуса этот Арий, помимо подсадной дочери, увел еще и любимого таракана», – невесело подумала я. Фир же пока сидел в волосах тише мыши, даже лапками не перебирал.

Все хорошее когда-нибудь заканчивается, плохое, впрочем, тоже. Подошла к концу и оптовая брачная церемония.

Церемониймейстер объявил о том, что его королевское величество приглашает всех гостей пройти в янтарный зал, дабы отпраздновать только что свершившееся.

Шведский стол в антураже дворца меня впечатлил, а вот дракон, стоящий рядом, лишь презрительно поджал губы. Ну да, жизненный опыт князя и студентки химфака немного отличен. Я уже начала прикидывать, как бы половчее извернуться и высвободить свою руку из мужниной, когда Ария окликнул кто-то. Дракон повернулся, отвечая на приветствие, и я, воспользовавшись ленивой суетой разряженной толпы и ослабевшим вниманием супруга, проворно высвободила свою руку. А дальше – дело техники. Может, великосветские барышни и не привыкли ужом пробираться через толпу, но студент, закаленный толчеей метро в час пик и переполненными маршрутками, способен не просто протиснуться между кринолинами, он умудряется и между каплями дождя лавировать. Я скрылась от Ария в считаные секунды и устремилась в галерею, примыкавшую к залу. Свет, по мере отдаления от места основного действа, тускнел, магические светляки попадались все реже, что не могло не радовать.

– Просыпайся, всезнайка! Кто мне обещал помогать? – тихим матерным тоном вопросила я вольготно угнездившегося на моей голове квартиранта.

Таракашка оживился. Полагаю, он и морду свою высунул из копны волос, дабы лучше увидеть изменения обстановки.

– Вон там ниша, спрячься в нее и не высовывайся. В ней навряд ли будут искать, только доспех отодвинь, а то не протиснешься. И на место поставить не забудь, как окажешься в нише.

Совет был дельным, а ниша – пыльной. Похоже, организатор торжества (или как здесь называют главнюка церемонии: распорядитель, вершитель), как ушлая хозяйка, к которой должны нагрянуть гости, а дома бедлам, решил навести порядок только в залах приема, оставив кучу сора в темных углах. Ну ничего, я девушка не гордая.

Пошли томительные минуты ожидания, одна, вторая, третья. Я сбилась со счета, когда мое отрадное уединение нарушили голоса. Говоривших было несколько, и диалог велся на повышенных тонах.

– Я повторяю еще раз, что отказываюсь в этом участвовать, вы – драконы, так и разбирайтесь сами… – вещал взволнованный мужской баритон.

Таракашка на голове оживился, начал перебирать лапками, пробираясь поближе ко лбу.

– А Вашего желания, собственно, никто и не спрашивает. Вы уже в этом участвуете… – уверенный ответ.

– Это уже переходит всякие границы, я расскажу королю! – обладатель баритона на последних словах перешел на крик. Звук отразился от стен и полетел по коридору, как неверно сыгранная гамма.

– Вы приняли окончательное решение? – в диалог вступил третий. Он задал вроде бы простой вопрос, но у меня внутри отчего-то словно холод поселился. Захотелось вжаться в нишу еще сильнее.

– Дддда, – баритон уже не был столь уверен.

– Жаль, – вновь этот пугающий голос, отдающий железом и страхом.

А дальше звук, словно зубочистку в яблоко воткнули, и что-то грузное упало на пол.

– Пойдем, здесь нам делать больше нечего. Этот предатель сам себе подписал смертный приговор…

Звук удаляющихся шагов и вновь тишина.

В мозгу закрутились шестеренки: «Надо срочно бежать, если найдут тело, станут обшаривать и все вокруг, и меня непременно обнаружат. А если об этом узнают еще и убийцы, мне крышка, причем сразу же надгробная». Активно начала отодвигать боевое облачение местного тевтонца, пытаясь покинуть нишу. С полминуты пыхтела (забраться в убежище оказалось значительно легче, чем выбраться из оного), но все ж таки покинула мою тайную обитель, правда, таракашка, зацепившись за забрало рыцаря, сверзся с моей шевелюры, упав на пол.

Я уже была готова рвануть в другую сторону, когда раздался слабый даже не голос, стон:

– Пожалуйста, подойди.

Говоривший держался из последних сил, чувствовалось, что ему до свидания с костлявой осталось полмига, но он упрямо цеплялся за жизнь.

Не знаю, что двигало мной в тот момент. Может, женская жалость, может, внутренняя убежденность в том, что последняя воля умирающего свята, может, заговорили гены бабки-фронтовички, которая всю Отечественную из-под пуль вытаскивала раненых. Не знаю, да и, если честно, не хочу знать.

Я подошла к лежащему на спине мужчине. Небольшая рана на груди, но из нее темно-рубиновая кровь буквально хлестала. «Перебита грудная вена, – отметила машинально, – если бы артерия, уже бы скончался от потери крови, а так убийцы обеспечили ему пару минут агонии». Умирающего проткнули то ли кинжалом, то ли стилетом, а может, и обычным ножом – не суть важно, главное, что сейчас мужчина истекал кровью, и спасти его я уже не могла.

– Ближе, – вырвалось из посиневших губ.

Я подошла и присела рядом. В полутьме его лицо уже казалось бледной маской. На белом батисте рубашки алело пятно. Для меня полной неожиданностью стала цепкая хватка, которой умирающий схватился за мою руку.

– Возьми и отомсти за меня, – с этими словами мое запястье прожгла нестерпимая боль. Именно что прожгла, словно ее сжимали раскаленные добела тиски.

В спину прилетел запоздалый крик Фира: «Стой!», но было уже поздно, я начала оседать, теряя сознание от боли.

Очнулась от того, что таракашка суетливо перебирал лапками по лицу. Похоже, в этом мире такое пробуждение для меня становится традиционным.

– Уф, очнулась! – В голосе членистоногого звучало облегчение. Затем без перехода он протараторил: – Кто тебя просил к архимагу в момент смерти лезть? Зачем его силу взяла? Она же тебя просто разорвать могла, о чем ты думала?