Свешиваясь вниз головой с плеча Браена, я лицезрела пол, а нос упирался в поясницу специфического транспортного средства, именуемого «мужик обыкновенный, подвид – злой».
– Ну вот видишь, а ты не хотела садиться в машину, словно это бордель, а ты монашка. Хотя… – мужчина призадумался, критически оглядывая приборную панель, – некоторое сходство с публичным домом все же имеется. И там, и здесь стыдно, только когда входишь и выходишь, а внутри хорошо.
Зашибздец – парадоксальное состояние живого организма, заставляющее забыть о собственной заднице и думать о чужой. Впрочем, то же самое можно сказать и о любви
Вообще-то, в тот исторический сарай, где хранилась эта рухлядь, мы с Прит залезли с совершенно не экскурсионной, а скорее с укрывательской целью, удирая от кхм… весьма настойчивых поклонников, жаждущих поделиться с нами своим генетическим материалом. Если проще – изнасиловать.
Однако командир «Берсерка» оказался человеком честным, человеком своего слова (по этой же причине и невезучим по жизни) и не развернул корабль на прежний курс.
Вот мужчины авторитетно утверждают, что мы, женщины, – сплетницы. Так вот: мужики нагло врут! Никто официально мое изображение на поляризационные экраны не вывешивал, а весь корабль уже в курсе, кто я и что я.