– Потому что в квартире закончились яды, а тащить мой труп тяжело. К тому же он не влезет в мусоропровод, – педантично перечислил сосед, одновременно натягивая футболку и поглощая мороженое.
Она не успела ничего ответить, как Шмулик провозгласил:
– Знаешь, Дан, ты присмотрись к нему получше. Тот, кто приносит вместо всякой цветочной фигни еду, как минимум настроен на длительные отношения. Или того хуже: на серьезный секс.
– Если человек тебе дорог, то ты дашь ему выспаться, – вздохнул я.
– Тогда какого черта вы устроили под моей дверью симпозиум? – чуть хриплый после сна голос заставил меня обернуться, а Шмулика и вовсе вздрогнуть.
– Спит. Как после обеда отрубилась, так и дрыхнет. Но у нее всегда так после ночного дежурства. Она и до утра может проспать. Хочешь, ее разбужу, коли надо. Или ты сам…
Предлагать круассаны худеющему человеку – изуверство. Поэтому я протянул стаканчик мороженого. Шмулик, увидев его, тут же заявил, что со сбросом веса он временно завязал.
Так огорчилась, что у меня образовалась моральная травма.
– Орала? – с любопытством спросил я.
– Хуже. Если женщина орет – это хотя бы недолго. Голосовые связки от перенапряжения устают через полчаса. А если повезет, то она и охрипнуть может. Меня же угораздило нарваться на двухчасовую лекцию, после которой ощущение, что мозг выели чайной ложечкой.
– Что ты делаешь? – вырвалось помимо воли. От облегчения, что рыжей в комнате нет, слегка потряхивало.
– Ху-де-ю… – пропыхтел Шмулик и снова дернулся, со стоном пытаясь оторвать свое упитанное тело от пола. – От-ж-ж-жимаюсь…