Когда во дворе взревел мотоцикл, мы втроем сидели на лавочке у подъезда, курили крепкие папиросы и смеялись тем отчаянным смехом, которого боится даже смерть.
От такого обращения глаза почему-то защипало, и… Черт! Меня все же накрыла истерика. Запоздалая. Когда слезы бегут, а ты смеешься. И не можешь ничего с собой поделать.
– У вас закурить будет? – сквозь смех и слезы спросила я.
– Нитроглицерин есть у кого? – не разрывая зрительного контакта, крикнула я.
– Да чего ж это я! – послышалось за спиной. – Совсем Микулишна меня напугала. Да-да, с собой даже… Я без него на улицу ни шагу…