Глава вторая

Саломея проехала на красный свет. Удивительно, свисток не прозвучал, никто не остановил. Женщина недоумённо посмотрела по сторонам. Действительно, никого!

Аудитория, где занимались курсисты, оказалась переполненной, как всегда.

– А вот и моя, одна из лучших учениц! – Громко произнёс учитель, обращаясь к представительному, крепкого сложения, мужчине. Человека из силовых структур выдавала хорошая осанка и широкие плечи. Хотя, в наше время, все желающие, посещая фитнес – залы, разные спортивные центры могут достичь подобного и даже лучшего результата. Но было в его глазах, взгляде, нечто, что заставило Саломею слегка покраснеть.

– Ну-ну, Саломея! Познакомься! Мой хороший, давний знакомый – Аркадий Петрович. Вот, обратился за помощью. Не возражаешь, если попрошу тебя ему помочь?

– Да я с удовольствием, но справлюсь ли? И вообще, что-то плохо себя чувствую!

– Слетаешь «туда» и подлечишься, заодно, да и настроение поднимешь! Ну, что, Саломея? Согласна?

При этом глаза учителя лукаво блестели. Саломея «прочла» его. Ему, в очередной раз, было интересно, справиться ли она. Какие-то минут двадцать назад, – ей было всё равно. Но, попадая в это место, и находясь рядом с учителем, просыпался необъяснимый азарт, возникал жгучий интерес к тому, что увидит она «там» на этот раз! Многие посещали школу «Открытого окна», Саломеи это было хорошо известно из разговоров в аудитории, лишь с одной целью – самоутвердиться. Сделать всё возможное, чтобы выделиться из толпы, стать уважаемым, необыкновенным человеком, привлечь к своей дорогой персоне внимание. Саломее это не грозило. Она была спокойным человеком. Но, как намекали ей окружающие и знакомые, чтобы добиться успеха, самооценку следует поднимать каждому человеку, хотя бы изредка. В первый же день посещения школы и знакомства с учителем, тот заявил:

– Вы – редкий человек, человек «золотой середины»!

Чем поставил её в тупик, тогда ещё не опытную, совсем не разбирающуюся во всех тонкостях психологии и тайнознании.

– Молодец! – снова произнёс учитель. – Согласна! Вижу! – показывая рукой на дверь, воодушевлённо произнёс:

– Пройдём в мой кабинет, здесь несколько шумно!

Аркадий Петрович отступив на шаг, пропустил женщину вперёд. Открывая перед ней дверь, вежливо, чуть с улыбкой произнёс:

– Прошу вас, колдунья!

Плечи Саломеи передёрнуло от негодования, но, кажется, гость не заметил этого, или сделал вид, что не заметил. Ведь она терпеть не могла этих слов: «ведьма», «кудесница», «ясновидящая».

Саломея внимательно рассматривает фотографию. Нет и намёка на беспечную улыбку. Нет и озорного блеска в глазах, который так присущ юным особам. Девушка лет семнадцати задумчиво, застывшими глазами смотрит в объектив.

– Утром вышла из дома, как всегда, на занятия. Выпускной класс. Девочка из хорошей семьи. Пропала. Больше трёх месяцев прошло. Искали. Лучшие специалисты были подключены. Выкуп? Нет. Ни телефонных звонков, никаких предложений о выкупе. Родители? Отец – мой коллега. Вот такие дела. Я у вас неофициально, конечно! Не имею права настаивать. Но, хотя бы, что-то, Саломея, прошу вас!

– Успокойтесь, Аркадий Петрович!

– Можно просто – Аркадий!

– Хорошо, Аркадий, я сама – мать и прекрасно понимаю жену вашего коллеги. И так…

Саломея посмотрела в глаза учителю. Вернее, сквозь него. Тот понял, сеанс начался. Самая одарённая ученица плавно и уверенно форсирует энергетические балласты подсознания.

– Жива ваша девушка! Но она в плохом состоянии.

– Где? Где она? Где находится? – взволнованно воскликнул гость.

– Заброшенный, бывший пионерский лагерь. Где-то в области.

– Если предоставить карту, вы сможете указать место?

– Попытаюсь! – Расположившись в кресле, учитель самодовольно поглядывал на своего знакомого.

– Желательно, – произнёс он, – чтобы карта области была здесь прямо сейчас!

– Через минуту всё будет! – Дрожащими пальцами мужчина стал набирать номер, и, выходя из кабинета, снова произнёс: – Сейчас будет!

Когда тот вышел, учитель, подойдя к Саломее, тихо произнёс:

– Молодец, девочка! Горжусь! – Немного помедлив, спросил. – Что ещё ты видела? Ты ведь не всё сказала?

– Не хотелось бы расстраивать родителей этой девочки, – вздыхая, ответила Саломея, – да и этому господину знать не стоит! Девушку ждёт безрадостная, тяжёлая жизнь. После всего, что пережила она сейчас, депрессия не покинет её. К сорокам годам она станет законченной, хронической алкоголичкой. В общем, натерпятся с ней родители.

– Ну, и правильно сделала, что не сказала! Тем более, постороннему человеку! – Слегка прикоснувшись к плечу, участливо произнёс учитель. – Ну, что, пойдёшь на занятия или отправишься домой, отдыхать? На сегодня, думаю, с тебя хватит!

Саломея подняла глаза. Встретив мягкий участливый взгляд учителя, хотелось заплакать и рассказать ему обо всём, что так мучило её в эти последние сутки. Рассказать как близкому человеку, как старшему брату, например. Дверь распахнулась. Аркадий Петрович, на ходу разворачивая карту, нетерпеливо спросил Саломею:

– Ну, где? Показывай! – перешёл, вдруг, на «ты», мужчина, намеренно не замечая недовольный взгляд учителя.

Саломея очертила круг на карте.

– А! Знаю! – Воскликнул гость.

Наспех, коротко пожав руку учителю, не попрощавшись с Саломеей, мужчина выбежал прочь.

– Вот, Саломея! Судьба наша такая! – Веселился учитель, видимо радуясь тому, что не ошибся в ней и на этот раз: эксперимент удался.

И тут, впервые, она поняла. Ведь только он, этот человек называет настоящим её именем – Саломея. И произносит его, кстати, с каким-то уважением и даже удовольствием. Как брат. Женщина, впервые, с любопытством взглянула на учителя. Старший. Брат. Это уже интересно.

Учитель тоже смотрел на Саломею по-другому, как-то особенно. Нет, Эдемов сад здесь был не причём. В отношениях появилось нечто другое. Женщина поняла – что именно. Пролетел миг, один короткий миг и они стали единомышленниками!

Саломея, вдруг, чётко осознала: сообщи она об этой ситуации подругам, всё будет истолковано предвзято! Нечего и говорить, они ведь желали ей добра. И всё же?

– Поезжайте домой, Саломея! – Снова мягко и участливо, как близкий человек, произнёс учитель.

– Хорошо, думаю, вы правы, Александр Васильевич! – Неожиданно назвав его, в первый раз по имени и отчеству, открыто и добродушно улыбаясь, произнесла женщина и направилась к двери.

– Саломея! Выбрось всё из головы и отдыхай, поняла?!

– Да, конечно! – Коротко согласилась Саломея и спешно оставила кабинет учителя.

«И что теперь? Куда себя девать? Впереди – целых полдня! Нет, к своим не поеду! Пусть помучаются. А ведь им хорошо сейчас без меня! – злорадно подумала Саломея. – Дюша, наверняка, накупил детям чипсов, орешков, попкорн и других ядовитых «прикольчиков»! Разрешил смотреть телевизор допоздна младшему – Кирюше! А уж, Ромка, старший, оторвался, видимо, «по полной». Наверстал всё с самого лета – играет в свои игры часами напролёт, не отрываясь от компьютера. Ну, конечно! Мама – плохая, папа – хороший! Замечательно! Ничего! Посмотрим, кто без кого не сможет долго протянуть!».

Всё же решила позвонить Инне. Высокая, дородная, блондинка от природы, она работала в частной стоматологической клинике. Наконец, бросив мужа – пьяницу, осталась с двумя детьми. Своего старшего родила ещё на третьем курсе медицинского института от этого самого пьяницы. Но тогда Борис, так звали её мужа, подавал огромные надежды. И впоследствии, стал блестящим хирургом. Развал страны и появление частных лечебных заведений, а с их появлением – более, чем достаточных денежных сумм, которые сроду не держал в руках замечательный молодой хирург, сделали своё «чёрное дело». Банкеты, юбилеи… Руки стали трястись. Сложнее операции, чем удаление аппендицита, ему уже не доверяли. Карьера закончилась трагично. Хирург был пьян, когда привезли мальчика с острым аппендицитом. Ребёнок умер на операционном столе от «непрофессиональных действий врача», а попросту, по халатности, так, примерно, звучал вынесенный приговор суда. Хотя доказать неправоту медиков практически невозможно, родителям мальчика это удалось. Саломея и подруги Инны тогда переживали за её семью. Борису удалось остаться на свободе, а жизнь его ещё стремительней понеслась по наклонной. Инна оказалась единственной кормилицей в семье. Мамой и папой – детям, заботливой нянькой – мужу. Несмотря на такую жизнь, осталась уравновешенным, спокойным, добрым человеком. Не обозлилась на весь мир, никого не упрекала в своих бедах, принимала жизнь такой, какая она есть. Однажды, старший сын упрямо заявил: «Мама, ты много работаешь и можешь заболеть! Мне очень жаль тебя! И если ты не бросишь этого человека (он не называл его больше отцом), я уйду из дома!». Всю ночь несчастная женщина проплакала на кухне, сидя напротив заснувшего, в очередной раз, прямо за столом, в усмерть пьяного супруга. Наутро тяжёлое решение было принято. Они расстались.

Первое время ей было немыслимо жаль мужа – алкоголика. Инна держалась изо всех сил, чтобы не вернуться, не узнать, как он там без неё. Со временем, правда, стало легче. Дети успокоились, стали лучше учиться. Старший сын пошёл по стопам своих родителей, поступил в медицинский институт. Годы пронеслись быстро и незаметно.

Появляясь где-либо, Инна заражала всех невозмутимым спокойствием. В её присутствии, казалось, совершенно неразрешимые споры и конфликты приобретали чёткую форму. Становилось, вдруг, ясно – кто виноват, кто – прав. А было и такое: споры и конфликты, оказывалось иногда, не стоили выеденного яйца. Их просто не существовало. Говорят: «Чужую беду руками разведу!». Инна же о любой проблеме говорила просто, ясно, убедительно и таким мягким голосом, – не поучая и не советуя, что собеседнику становилось, вдруг, спокойно, комфортно. Наболевшее благополучно исчезало. Она никогда никого не осуждала, не говорила ни о ком плохо. Одним словом, была миротворцем.

– Алло! – Мягко раздалось в трубке. Голос подруги, как всегда, был ровным и спокойным. На душе стало тепло.

– Инна, это я. Не отрываю от дел? – вдруг, почему-то жеманно, произнесла Саломея.

– Привет, Муля! Ну, ты даёшь! Какие дела! Сегодня же суббота, приезжай! Пирожки, вот, стою пеку.

– Твои все дома?

– Конечно! У моего-то! У Ваньки, невеста появилась! Вот готовлюсь! Приезжай, весело будет!

– О, нет, нет! Это семейное, очень интимное дело! – Пытаясь казаться беспечной и радостной, ответила Саломея. – В следующий раз, хорошо?

– Ну, решай! И всё же, надумаешь, приезжай!

– Смотри, девушку, не обижай, будущая свекровь!

– Что ты! Давно мечтала о дочери! Хорошо, пока!

Видимо, подруга очень торопилась. Саломея понимала, как повезло Ваниной девушке. Инна будет замечательной свекровью.

Отключившись и немного повздыхав, Саломея аккуратно выехала со двора. Поглядывая по сторонам, увидела по правую сторону дороги супермаркет. Припарковав машину на заснеженной обочине, направилась к центральному входу. Огибая одно из подсобных помещений, – безобразных сараев, кем-то бездумно пристроенных, по чьему-то распоряжению, к стене супермаркета, – заметила маленького чёрного щенка. Тычась симпатичной мордочкой в кучу отходов, пытался что-то достать. Выйдя из магазина, женщина снова прошла мимо сарая, высматривая по пути того щенка, что рылся в куче. На этот раз их было трое. Заметив Саломею, вся ватага с испачканными чем-то белым мордочками, бросилась к ней. Не раздумывая, она достала из целлофана небольшой пластиковый лоток куриного фарша. Попыталась отломить большой кусок. Но не смогла, мясо было ледяным и очень твёрдым. Но щенков было так жаль! Порывшись в сумке, достала пилочку для ногтей. Потихоньку стала отскабливать мясо. Розовые замёрзшие кусочки, не успевая падать, тут же исчезали. Щенячий ужин закончился быстро. Из-за сарая раздалось свирепое урчание. Через секунду вышла собачья мамаша – небольшая серая дворняга. Истощённая, волоча чёрные соски чуть ли не по земле, собака беззлобно смотрела на Саломею.

– Ах, ты, бедная мамочка! Молочка не хватает? – жалостливо воскликнула женщина. – На, бери! – И отломила уже оттаявший, последний кусок фарша. Розовое лакомство упало недалеко. И собака ждала, когда женщина, наконец, отойдёт от вожделенного угощения.

Саломея возвращаясь к машине, ещё раз обернулась. Ни дворняги, ни её разномастного потомства! Рано темнеет. Опять снег. Крупные сухие хлопья щедро падают откуда-то с небес. Едва касаясь земли, будто стесняясь чего-то, снежная крупа неуверенно ложится на асфальт. Ветер утих. Несмотря на грохочущую автомобилями магистраль, а так же дополненный чем-то ещё – какой-то неизвестной какофонией, городской шум, Саломее, вдруг, показалось, настала тишина. Странная, нарядная. Такая свежая, – она, вкупе со снежным безмолвием, неслышно вселяла робкую надежду. И ещё веру. Веру во что-то светлое, хорошее.

Очень захотелось домой. В ту самую, ныне пустующую, свою квартиру. «Что-нибудь съем, да почитаю, наконец! Давно хотела!» – С энтузиазмом подумала и рванула с места. Доставая сумки из багажника, автоматически, взглянула на свои окна. «Ничего не понимаю! Свет забыла выключить, что ли? С этой вечной спешкой, точно, начну всё забывать!» – Размышляла Саломея. Едва удерживая многочисленные покупки и, ругая себя, на чём свет стоит, кое-как дотянулась до нужной кнопки в кабине лифта.

– Ур-р-а! Мама! – Голос Кирилла оглушил Саломею.

– Мама! – Бросился старший Рома к матери, перехватывая сумки.

– Наконец, Муля!

Дюша, улыбаясь, вышел последним. В её кухонном фартуке. Вытирая руки, приблизившись к жене, чмокнул в щёку. Румяная щека жены вкусно пахла морозной свежестью. – А мы решили тебе сюрприз сделать! – Жизнерадостно воскликнул Кирюша.

– Кира, – укоризненно произнёс отец.

– Ничего, ничего! – радостно воскликнула Саломея. – Я сейчас!

Сбросив пальто, побежала на кухню, помочь. В зале, уже сервированный стол, напомнил ей былые, счастливые времена.

«Надо же! Мои мужички оказались умнее и добрее меня! Вот так!». – Расчёсывая волосы, глядя на себя в зеркало, довольная, размышляла женщина. Потом, когда дети легли спать, они с Вадиком пили вино из высоких, хрустальных бокалов на кухне и долго-долго говорили шёпотом. Вадим нежно держал её руку. Иногда, вскакивая со стула, она подходила к нему, брала его голову в свои руки, прижимала к груди, затем смотрела мужу в глаза, говорила ему ласковые слова. Восхищалась им. Но быть откровенной до конца, сказать, как она соскучилась по нему за сутки, по всему тому, что связывает их обоих, не стала, будто что-то мешало ей.

Воскресное утро началось с череды привычных дел, заставило домочадцев заняться делами «по интересам». По своим интересам. Понедельник же выдался опять, тем самым, обычным днём. С утра начались мелкие споры. Будни. Напряжённый день. В общем, отношения в семье заметно охладели, будто и не было тех суток расставания и того тёплого субботнего вечера, когда Саломее, вдруг, показалось, что всё налаживается.

Закончился рабочий день и, как всегда, ноги сами понесли её на встречу с учителем. Переступив порог аудитории, вдруг почувствовала – при её появлении разговоры смолкли. Присутствующие пристально, а кое-кто очень цепко, рассматривали её. Улыбнувшись ей как старому другу, учитель предложил:

– Присаживайтесь, Саломея!

В очередной раз, с наслаждением произнося её имя.

* * *

Родители принципиально не хотели приобретать телевизор, да и в те времена в некоторых семьях просто не было денег на его покупку. Девочке приходилось уже с утра выходного дня отпрашиваться на мультик или детский фильм. В шестидесятых годах их показывали лишь по воскресеньям, ведь субботы тогда были коротким рабочим днём. А сериалы были редкостью. В основном, это были зарубежные фильмы. Их смотрели, собираясь по две-три семьи. И в такие выходные для девочки наступал праздник. Во время кинофильма она сидела на руках отца или мамы. Ей было хорошо и спокойно, она ничего не боялась, чувствуя себя защищённой. В другой конец коридора на этот раз, после сеанса, они теперь шли втроём. В который раз, поравнявшись с дверью, ведущей на лестницу… Эти глаза всё равно смотрели на неё из длинного вертикального окна.

На третьем этаже старинного дома жили семьи комсостава местного гарнизона. Загадочным местом для всей детворы, живущей в доме, был чердак. Женщины сушили там бельё и, направляясь туда, брали с собой мужа или подругу. Никто не отважился бы в одиночку подняться в это, казалось, таинственное место. Но, однажды, несколько человек местной детворы все же решились, во что бы то ни стало побывать в этом «жутком» месте. С ними увязалась и маленькая девочка. На чердаке пахло мышами, кошками и ещё чем-то затхлым, очень неприятным. Он освещался тусклой полоской света из небольшого люка – выхода на крышу. Со стен, головами вниз, распустив перепончатые крылья, свисали незнакомые ей до этой поры, то ли животные, то ли птицы.

– Ничего себе! – воскликнул Игорь, самый старший, авторитетный и рослый мальчик. – Это же летучие мыши!

– Летучие мыши, – тихо повторяет девочка. Сунув указательный пальчик в рот, заворожённая этими сказочными существами – мышами, которые летают, она внимательно рассматривает невиданное, доселе, чудо. Любознательный взгляд ребёнка, вдруг, падает в дальний тёмный угол. Девочка цепенеет от ужаса. Эти большие жёлтые, величиной с блюдца, глаза! Они здесь! Они снова смотрят на неё! Ребёнок срывается с места и бежит. Голос вдогонку того самого высокого мальчика:

– Говорил же, не надо малышню с собой брать!

Но девочка ничего не слышит. Ничего, не замечая вокруг, в панике бежит вниз, вниз по лестнице, скорее-скорее, домой…

На следующий день она узнаёт от мамы, что Игорь, тот самый, высокий мальчик, упал с крыши и разбился…

* * *