Глава 4. В водовороте чувств

– У вас что-то случилось? – спросил за ужином Александр, заметив подавленное состояние сына.

– Нет, я просто устал, – бесцветно ответил Миша, не глядя ни на него, ни на дядю.

Виктор ничего не добавил, лишь кивнул, о чём-то задумавшись. Он был уверен, что мальчик не придёт завтра на занятия. Однако снова ошибся. Племянник пришёл. Более того, внимательно его слушал, делал всё, что от него требовалось и… не разговаривал. Абсолютно. За три часа ни единого слова.

Мужчина недоумевал. Он неплохо разбирался в психологии и понимал, что необходимо что-то делать. Но что? Предыдущий его «педагогический эксперимент» потерпел полный крах. Он привык работать со взрослыми, он мог даже манипулировать людьми, но случай с племянником поставил его в тупик. Поведение мальчика озадачивало. Виктор решил на этот раз не торопиться и подождать.

Но вот прошёл день, два, три, неделя – а Миша так и продолжал играть в молчанку, притом только с ним. Виктор видел, что с сестрой мальчик общается вполне нормально. Да и на вопросы родителей всегда отвечает, только со старшим братом старается не пересекаться. Похоже мальчики действительно не дружны. Хотя и ссор между ними особо не было. Будто договорившись, оба старались не замечать друг друга.

И всё же Виктор продолжал его обучать, в том числе и языкам. И только от музыки племянник отказался. Просто разорвал свою тетрадь с записями, а когда мужчина, надеясь растопить лёд, стал играть на гитаре, Миша ушёл. Ситуация выходила из-под контроля.

Вот и караван пришёл в город, однако Виктор даже и не подумал уезжать. Александр, твёрдо уверенный, что брат положительно влияет на младшего сына, не гнал свалившегося нежданно-негаданно родственничка из дому. Наоборот, желал, чтобы Виктор как можно дольше оставался наставником Миши: мальчик стал часто ездить верхом, занимался фехтованием… Сам же он вплотную взялся за Оскара, который с огромным энтузиазмом вникал в дела фирмы.

***

– Балда – большая кувалда; трап – деревянный настил; чача – жидкая грязь…

Михаил ходил по комнате кругами, зубря слава из лексикона шахтёров. На самом деле наречия, которым учил его дядя, были просты. Всё упиралось в специфику произношения: у шахтёров речь была более грубой, некоторые слова звучали гортанно, было много специфических слов; лекари, по словам дяди, тоже обильно пользовались своей терминологией, называя многие растения по-своему. Их язык был значительно легче, даже несмотря на любовь к пространным фразам и философским измышлениям. Основа была единой. Миша вообще не понимал, зачем ему вникать в «профессиональные дебри», но решил, что информация лишней не будет.

Впервые в жизни с ним кто-то действительно занимался. Именно с ним, а не с Оскаром. Да, мама обучала их грамоте и математике, но он вечно оказывался в тени брата. Занятия же ботаникой никогда не были систематическими, скорее это были отрывочные сведения, приходившиеся к месту и времени, поэтому такие уроки в расчёт Миша не брал, хотя бережно хранил в своей памяти. А теперь дядя стал его личным учителем. Именно это заставило его переступить через себя. С какой-то обречённостью он каждый день ожидал конца обучения, но дядя продолжал с ним заниматься. Это абсолютно не укладывалось в его голове: он, как капризный ребёнок, уже не первую неделю полностью игнорирует попытки дяди заговорить, а тот, как ни в чём не бывало, подстраивался под него.

Да, ему было стыдно за своё поведение, но он просто не мог заставить себя переступить эту черту. Каждый раз, как он пытался простить дядю, в голове всплывал их последний разговор. Это было непосильно для его хрупкой психики, воспоминания причиняли физическую боль, и он опять старался от них отгородиться.

***

Наступил Новый год. Выйдя из комнаты, Миша обнаружил на столике у своей двери целую гору подарков. Не откладывая, он сгрёб все коробки в охапку и вернулся в спальню. Родители в этом году превзошли все его ожидания: белая меховая накидка и чудесный снежный шар с музыкой. Сестра нарисовала рисунок: единорог у озера под радугой. Получилось очень похоже. Брат, как всегда, подарил упаковку хлопушек. К его удивлению, ему даже досталось несколько подарков от отцовских партнёров (которые обычно одаривали лишь старшего наследника) – красивый ночник в виде медузы и довольно простые наручные механические часы на кожаном ремешке.

Последним подарком была плоская коробка без подписи. Догадываясь, кто мог его оставить, подросток долго смотрел на коробку, будто пытаясь просканировать её взглядом. Наконец он принял решение. Через минуту Миша в шоке рассматривал деревянный чемоданчик – складной мольберт, представлявший собой в сложенном виде удобный ларец для хранения альбома, красок и карандашей. Подарок настолько потряс его, что Миша не сразу увидел упавший на пол при распаковке конверт. В конверте оказался исписанный размашистым почерком тетрадный листок:

«С Новым годом, племянничек!

Я знаю, что виноват перед тобой. Признаюсь, я так и не смог припомнить, когда последний раз у кого-либо просил прощения. Наверно, это было ещё при жизни твоего деда.

Согласен, мне не стоило на тебя давить. Предлагаю мир. Наш уговор остаётся в силе. Более того, я гарантирую, что любая информация, какой бы ты со мной не поделился, дальше меня не уйдёт. У меня есть ещё пара предложений, но в рамках письма я не могу их указать. Если я не устраиваю тебя в качестве учителя, я могу уехать. Честно скажу, я не вижу смысла продолжать наши занятия, если ты по-прежнему будешь молчать. Выбор за тобой. Сегодня меня до вечера не будет. У тебя есть время подумать.

Твой дядя Виктор»

Миша в третий раз перечитал записку. Да, действительно было о чём подумать. Но он уже опаздывал на завтрак. Разорвав на мелкие клочья письмо (чтобы даже случайно никто не смог его прочитать), парень поспешил в гостиную.

***

День выдался насыщенным. В обед их семья была приглашена на праздничный приём, от которого Михаил при всём желании не мог отвертеться. Потом был театр, а вечером Марфа подала просто шикарный ужин. Тогда же вернулся и дядя. Где он весь день пропадал, никто так и не узнал.

Виктор с первого взгляда понял, что племянник не готов ещё дать ответ. Узнав, чем родственники весь день занимались, он решил подождать: завтра должен был состояться очередной их урок.

***

Эту ночь Миша не спал. Впервые за последний месяц он рисовал. Самозабвенно, с душою. Он рисовал звёздное небо, молодой месяц, костёр, у которого сидели два человека – он и дядя; палатку и ночной лес. Вон на холсте появилась сова, взлетевшая с ближайшей ветви сосны, а здесь почти незаметные следы лося…

Закончив, подросток отступил на пару шагов, любуясь своею работой. Он не верил, что сам это создал: было ощущение, будто кто-то руководил им извне. Он знал, что это называется вдохновением, и всё равно был поражён результатом.

Уснул Миша уже под утро. Забыв завести будильник, он проспал и завтрак, и занятие с дядей. Разбудил его осторожный стук в дверь.

– Не заперто, – прохрипел мальчик, резко садясь на кровати и протирая глаза.

Его услышали, и в следующую минуту полусонный Миша увидел одетого в дорожный тулуп дядю.

– Я пришёл попрощаться… – начал было Виктор и вдруг замер, заметив у окна мольберт.

Рисунок на мольберте был красноречивее любых слов племянника. Поражённо приблизившись, мужчина долго смотрел на картину.

– Я сегодня тебя не дождался, и подумал… – он опять недоговорил и повернулся к подростку, вопросительно изогнув брови.

– Не уезжай, – сглотнув ком, вставший в горле, всё ещё осипшим ото сна голосом попросил дядю мальчик.

– Уверен?

– Да, – без грамма сомнений серьёзно кивнул Михаил. – И… – он немного смутился, – обещаю, я больше не буду прогуливать.

Виктор широко улыбнулся, но не стал рисковать и подавил в себе желание обнять племянника.

– Тогда одевайся, и отправляемся в город. Мне нужно уладить кое-какие дела, заодно купим тебе меч. Пора переходить к более серьёзным тренировкам.

Глава 5. Всё в мире временно

Середина августа выдалась на удивление жаркой. Виктор по-прежнему жил в доме брата, его давно воспринимали как полноценного члена семьи. Оскар вот уже несколько месяцев сопровождал отца во всех командировках, присутствовал на важных сделках и совещаниях. С одой стороны это его остепенило: он стал более серьёзным и ответственным; а с другой – окончательно зазнался.

Миша неплохо освоился в борьбе на мечах, уверенней стал держаться в седле, в теории освоил гномский и эльфийский. Вечерами, после ужина, он запирался в своей комнате и рисовал. Его картины видел только дядя, с которым у подростка установились-таки доверительные отношения. Психологию они тоже понемногу изучали: в основном значения непроизвольной мимики и жестов. Кроме того дядя во время конных прогулок любил рассказывать об обычаях и традициях разных народностей. Оказывается, дядя не только путешествовал по стране, но и часто бывал за границей. Мужчина стал мальчику настоящим наставником и другом.

Но вот, как гром среди ясного неба, в один из вечеров пришёл курьер и доставил загадочный пакет. Это было письмо с непонятными обычному человеку символами. Однако обучение не прошло даром: мельком взглянув на него, Миша сразу понял, что послание от гномов. Дело в том, что большинство населения шахтёрских посёлков было неграмотно, и горные жители пользовались для письма системой своеобразных рисунков и знаков. Дядя даже говорил, что у них есть свои книги.

На следующий день после занятий дядя объявил, что в конце недели уедет. Михаил, ожидавший нечто подобное, с надеждой посмотрел на мужчину:

– Дядя, десятого у меня день рождения. Останься. Это же совсем скоро.

– Рад бы, но караван ждать не будет.

– Что могло случиться? Опять эльфы?

За всё время, что дядя был у них, не в газетах, не по телевизору ни разу не передавали о проблемах в дальних провинциях.

– И с ними тоже, – расплывчато ответил Виктор. – Продолжай самостоятельно тренироваться. Если повезёт, я вернусь к Новому году и поговорю с твоим отцом, чтобы он отпустил тебя со мной. Если ты, конечно, захочешь. Но сейчас взять тебя я не могу.

– Я буду ждать, – понуро кивнул парень.

– Не расстраивайся. Продолжай рисовать – у тебя прекрасно получается. Если вдруг я к празднику не появлюсь, вскроешь это.

И Виктор достал с подоконника небольшую коробку. Она оказалась довольно лёгкой.

– В этот раз я не возьму с тебя ни обещаний, ни клятв. Я знаю, что ты не нарушишь моего повеления.

– Надеюсь, мне вообще не придётся её вскрывать, – ответил дяде-учителю Миша.

***

В субботу Виктор уехал, напоследок ещё раз пообещав, что они непременно встретятся. Первую неделю было сложно. Миша уже привык к режиму занятий и тренировок, а теперь вновь оказался предоставлен сам себе. Более того, Оскара дома почти не бывало, а когда они с папой возвращались, брат на него обращал внимания не более, чем на прислугу. С Варей он мог общаться только по вечерам, в остальное время с сестрой занималась мама, которая теперь почти всё время была дома. Единственными верными друзьями в замке оставались книги и лошади, но одному верхом ездить было неинтересно.

Незаметно наступил Мишин день рождения, но, казалось, все забыли о нём. Отец с братом уехали на очередную деловую встречу, мама повела Варю в планетарий, даже не предложив младшему сыну составить им компанию. Миша бездумно бродил по комнате, размышляя, почему в его жизни такое происходит? Мама всегда старалась быть внимательной, особенно когда выяснилось, что он обладает Даром. Да, Оскар был на первом плане, но чтобы даже забыть поздравить…

Всё утро он был в замке один. Пытался читать, но слова не доходили до мозга: прочитав пять раз абзац, и так и не поняв смысла написанного, он бросил это занятие. Тренировочный зал был почему-то заперт, лошадей Панфилий увёл к кузнецу проверить подковы. Даже Марфа и та куда-то ушла. Экономка оказалась единственной, кто хотя бы поздравил его.

Маясь от безделья, Миша зашёл в библиотеку и обомлел. Посреди комнаты на небольшом круглом столе, за которым он часто занимался, стояла клетка. А в клетке висел на жёрдочке вниз головой настоящий карликовый дракончик! Подросток о таких читал только в книжках. Миниатюрный, покрытый короткой серебристой шерстью, с забавной мордочкой, когтистыми, как у птицы, лапками и кожистыми, как у летучей мыши, крыльями. Такие не водились в их краях, и многие даже считали их мифом, как и тех огромных огнедышащих ящеров, которые, вроде как, действительно обитали в горах тысячи лет назад.

Подойдя на негнущихся ногах ближе, Миша отчего-то похолодевшими руками взял лежащую около клетки открытку:

«С днём рождения, сынок!

Надеюсь, наш сюрприз удался. Пожалуйста, не выпускай его из своей комнаты: если Варя увидит, боюсь, наш дом превратится в зверинец. Идея подарка принадлежит дяде Виктору, папа и так еле согласился.

К обеду вернёмся. Целую, мама.

P.S. Это лунный дракончик. Питается зеленью, ягодами и орехами. Неприхотлив, хорошо поддаётся дрессировке. Ему сейчас около месяца, мальчик. Имя ещё не давали, можешь выбрать любое.

Ещё раз с праздником!»

Это было нечто нереальное. И где родители только раздобыли сие маленькое чудо!

Взглянув на часы, Миша понял, что все вот-вот вернутся. Интересно, а Оскар в курсе, какой подарок ему подарили? Однако размышлять долго времени не было. Стараясь не делать резких движений, Миша взял клетку. Побеспокоенный зверёк возмущённо пискнул и спрыгнул на дно, настороженно наблюдая за новым хозяином.

– Не бойся, я тебя не обижу, – шептал подросток, неспешно неся свою драгоценную ношу. – Меня зовут Миша. Ты будешь жить у меня. Сейчас дойдём, и я принесу тебе что-нибудь вкусненькое. Ты ведь проголодался, правда?

Дракончик ещё раз пискнул, на этот раз заинтересованно, будто понимал, о чём с ним говорили. Немного повозившись с замком (было ужасно неудобно открывать дверь одной рукой), Миша вошёл в свою спальню: