* * *

Алекс завела свой «кораблик» – «Жемчужину». Капюшон с круглыми ушами она смахнула перед тем, как сесть в машину. Потрясла головой, чтобы расправить слегка выгоревшие русые волосы. Надавила на отсек для пепельницы, которой внутри давно не было. Вынула из него резинку и сделала гладкий хвостик.

Ремень. Поворотник. Поехали. Марк закрыл отсек для резинок и зажигалок.

– Ты же не куришь, зачем тебе три зажигалки?

– Я из Сибири. Вдруг мы сломаемся на трассе и нужно будет жечь покрышки, чтобы выжить.

– Смешно, – Марк ухмыльнулся.

– Это не смешно. Каждую зиму у нас так гибнут люди.

– Ты там не живёшь уже пять лет. Там, где ты ездишь, даже снег не всегда выпадает.

– Мало ли куда я ещё поеду… – Алекс прикинула, не хочет ли она поехать куда-нибудь на Север. «После тридцати лет жизни в крае, где зима длится пять месяцев, скорее, нет, на Север не тянет». – Время от времени я радуюсь, что не прыгнула.

Марк привык, что она резко возвращалась к темам, которые вроде бы уже обсудили. Мыслительный процесс у неё шёл в несколько звуковых дорожек.

– Почему?

– Ну, вот сейчас, например, потому что это слишком популярное место. Не хочу быть одной из этой толпы несчастных.

– Не хочешь быть, как все?

– …

– Все хотят быть не как все. Но с точки зрения цифр ты сейчас в большей степени как все, нежели те, кто не послушал совета Алика и сбросился оттуда.

– Ничего страшного, я это переживу, – Алекс понравился логический поворот, хоть он и не был убедительным. «Посмотрел из надсистемы – это ловко!»

– Точно переживёшь? Не будем исправлять ситуацию?

– Ха. Ха… – Алекс ответила без улыбки и сменила тему. – Думаешь, вся эта возня с корзинкой, самоваром и беговой дорожкой кому-нибудь помогла? Каждый день ездить менять корзинку на новую! Такие траты сил и времени…

– Думаю, помогла. Я часто этому совету следую. Не то чтобы я постоянно собираюсь откуда-то прыгать. Просто накатывает тревога временами. И вот эта тема помогает. Три «пэ». Попить, поесть, побегать. В рассылке то ли по медицине, то ли по психологии об этом читал. И я много раз замечал: сижу себе размышляю о проекте. Потом о бывшей какой-нибудь вспомню, которая месяц назад мне написала что-то неоднозначное. И тут стоп! Главное, не начать мысленно с ней разговаривать. Надо выпить воды.

– Поэтому у тебя стаканчик у кровати всегда стоит с графином?

– Да. Поэтому. Не поверишь, через десять секунд становится спокойно, и мысли о проекте я уже возвращаю совсем легко.

– Говорят, мозгом управляет кишечник, – Алекс тоже иногда читала что-то медицинское.

– Судя по тому, что я чувствую, очень может быть. Вода за десять секунд до него как раз доходит.

– А мне помогает сон. В любой непонятной ситуации.

– Это хорошо, что в непонятных ситуациях ты можешь уснуть.

– Ну, да… Ой, ничего себе, какая тут горка. Я даже не поняла, как мы на неё забрались. Ещё камни эти мелкие. Как не скатились назад, загадка.

*

* * *

Про хозяина «Соли» Алекс рассказала управляющая рестораном «Ла Луна», который находился в её любимой издалека Сибири. Ксю была в этих краях на фестивале еды и познакомилась с Альбертом там. Он делился опытом, как сделать ресторан в глуши, где почти нет туристов, а местные любят готовить сами и чаще ходят ужинать к друзьям, чем в заведения.

Чтобы привлечь к себе гостей, Альберту нужно было соревноваться в гостеприимстве с местными мамами и бабушками.

– И как вы их победили?

Альберт на игривую провокацию Алекс не поддался и кинул иголочку в ответ:

– Победили? Мы с ними не воевали! Разве можно идти войной на мам и бабушек? Как вам такое в голову пришло?

– Вот мы и удивляемся. Нельзя же. А что тогда делать? – Алекс к удивлению Марка даже не замешкалась, получив ответный выпад.

– Любить их! За продуктами когда еду в соседние города, беру им, что попросят. У нас в деревне многого нет. Ездить далеко. Соленья-варенье покупаю у них. Вот смотрите: в меню есть целый разворот. Праздники общие устраиваем. Фестивали проводим, на которые зовём знакомых и родственников из соседних деревень. Дружим! Поэтому никто из них не ревнует, что внук раза два-три в месяц ко мне заходит с друзьями чаю выпить.

– Чаю или настоечку?

– Чаю, чаю. Настоечки у нас туристы больше любят. Да и те в последнее время скромно себя ведут.

– Хитро вы придумали – задружить! – Алекс понравился подход.

– Если бы хитро, не сработало бы. Да и зачем хитрить, если можно сделать честно?

– И в чем же – только давайте тоже честно! – ваш главный секрет?

– Есть у меня пара блюд, которые время от времени ужасно хочется скушать. А никто больше не умеет их готовить. В мире! – Альберт довольно улыбнулся. – Хотите попробовать?

– Конечно!

*

* * *

После ужина Марк и Алекс пошли смотреть на звёзды. Завтра нужно было улетать в Большой город, где в небе ночью видно только самолёты.

– Надо сказать, что это действительно хорошего уровня блюда, – тон у Алекс был доброжелательный, но без восторга.

– Да, баланс есть. Но секрет понятен.

– Я думаю, дело в сочетании соли и сладости. Беспроигрышно. Как хруст и шоколад.

– Согласен. Довольно очевидно.

– И грубовато. Я уже люблю другое.

– Что-то типа кофе? Чтоб и горчинка, и кислинка… Больше оттенков? Меньше выраженности?

– Пожалуй.

– Говорит человек, который вёз из Сибири дополнительным багажным местом в самолёте коробку с чипсами.

– Там другое. Ностальгия, – Алекс ощутила вкус умами⁵, перед её глазами мелькнул длинный деревянный журнальный столик из первой съёмной квартиры, заставленный вкусными вредностями.

– Хорошо быть юристом? Всему можно найти оправдание.

– Я не юрист, – Алекс ответила резковато и недовольно втянула голову в плечи.

– Почему, кстати, ты вечно от этого открещиваешься?

– Не люблю формальный поверхностный подход. Люблю разбираться по существу.

– Что ж ты туда пошла? На юрфак.

– Тогда я не знала, что юристам формальности важнее. Я верила в справедливость. Хотела защищать слабых. Думала, нужно будет этим заниматься. А оказалось, что надо правильно собирать и оформлять бумажки.

– Слушай, а вот эта затея вся зачем тебе?

– Потому что мне интересно. И потому что отказ был бы проявлением неуважения к Шефу.

– А я что спросил?

Алекс отмотала разговор на три реплики назад.

– Ты спросил, зачем я согласилась.

– И? – Марк улыбнулся.

Алекс задумалась на пару минут, потому что «зачем» всегда сложнее «почему».

– Чтобы сделать доброе дело. Хорошее.

– Ясно. А теперь вопрос с «почему». Полегче.

– Давай!

– Почему ты делаешь добрые дела?

– Полегче. Ну да, ну да, – Алекс посмотрела на него с наигранным недовольством.

Марк в ответ засмеялся своим приятным искренним лёгким смехом.

– Не знаю… А что ещё делать в жизни?

– Развлекаться! – Марк беззаботно вскинул руки вверх и улыбнулся.

– Скучно же. Должно быть какое-то увлечение.

– Чтобы?

– Чтобы реализовывать то, что у тебя есть. В развлечениях личности нет. Движения нет. А в увлечении всё – отражение личности и там всегда много движения. Движения ума и сердца, конечно. Не мышц и гормонов.

– Про отражение личности подробнее, – Марк сосредоточился, чтобы успевать за мыслями Алекс.

– Развлекаться: например, смотреть кино – это процесс поглощения и переваривания. Увлекаться режиссурой, снимать кино – процесс созидания. Достраивания себя и мира.

– Так-так. И? Почему там всё будет твоим отражением? – Марк торопился ухватить суть.

– Потому что строить ты можешь только из себя.

– Это что значит? Из себя.

– Из глины, из кирпича, из себя…

– А. Понял.

– У тебя другого материала просто нет. И всех остальных ты способен воспринять лишь в той части, которая связана с тобой: с твоими взглядами, переживаниями, с опытом… Мозг человеческий так устроен. Поэтому снятое тобой кино всегда будет о тебе. Это будет твоё перевоплощение.

– И почему тебе это так нравится? Хочется всем показать себя? Тщеславие?

– Иногда да, иногда нет. Пример. В детстве я каждый год строила горку во дворе и рыла туннели в сугробах. Горку мне помогали строить друзья, и все на ней потом катались. Туннели не были интересны никому, кроме меня. Я одна до ночи этим занималась, пока папа за мной не приходил и не уводил всю промокшую и промёрзшую домой. Во втором случае тщеславия, как понимаешь, ноль. Но интереса не меньше. У тебя разве такого не бывает?

– Если бы у меня так не было, взял бы я отпуск без содержания на целый месяц, чтобы с тобой заниматься этими поисками?

– Может, ты просто меня любишь.

– Тоже вариант.

Марк посмотрел на небо, чтобы не видеть реакцию Алекс. Было почти так же тепло, как днём, хорошо было бы постоять ещё, но свежий воздух и вкусный ужин тянули под одеялко.

– Когда будем продолжать снимать наше кино и рыть тоннель? – Марк сделал в воздухе кавычки. – Я так понял, Алик нам не подходит?

– Когда поговорю с Шефом. Через пару дней вернусь. Да, мне тоже кажется, что не подходит.

*

* * *

Новая деревянная, как и весь дом, лестница почти не скрипела. Ребята поднимались медленно, разглядывая витражи в пролетах. Уличный фонарь подсвечивал лимонным жёлтым, алым, изумрудно-зелёным, ультрамариновым и пурпурным окна с птицами. Алекс на минуту стало не по себе: ту, что слева, они с Марком только что ели, макая её самые нежные части в карамельный соус из айвы. Пернатые смотрели на Алекс с любопытством, а не осуждением. От этого ей стало ещё совестнее.

На втором этаже Алекс отвлёк от грустных мыслей женский голос. Он доносился из-за ближайшей к лестнице двери. Голос из номера кого-то отчитывал.

– Ты тут выражаешь себя или делаешь приятно мне? Для кого это? Для цветочницы? Чтобы она с восторгом смотрела на мужчину, способного мимоходом сделать ей дневную выручку? Или это для меня, которая, блин, любит ромашки? Два дома отсюда – целая поляна.

Алекс кивнула на дверь:

– Кто прав?

– Тот, кто кричит, уже точно не прав, – Марк не любил громкие звуки.

– Пропустим этот очевидный момент.

– По содержанию – непонятно. Мало данных. – Марк ответил, как программист.

– Варианты?

– Может быть, у него с памятью проблемы, он забыл, что она любит ромашки. Может быть, не знал, где их нарвать. Не обратил внимания на эту поляну. Может быть, за то время, которое у него сегодня было, он успел только послать за самым красивым букетом помощника…

– Достаточно. Согласна. Мало данных. Мы ведь не знаем, на самом деле, и почему она кричит… У всех ведь есть предел…

Алекс задержалась на ступеньке и повернулась:

– А ты не думаешь, что для того, чтобы судить, данных всегда мало?

– Думаю, – Марк ответил уверенно.

– Выходит, что нашему предприятию успех, мягко говоря, не гарантирован.

– Будет забавно посмотреть, как ты из этого выпутаешься.

– Кому забавно, а кто начинает в себе сомневаться. И волноваться, – Алекс склонила голову и пошла по ступенькам дальше.

– А чего волноваться? Сделаешь, как получится. Вреда-то никому не будет.

– Шефа разочаровать боюсь.

– Он уже подарил эти деньги. Ему без разницы. Тебе просто их нужно отдать. Ну не Алику, так Аркадию. Не Аркадию, так Катерине.

– Шеф будет смотреть, с какой ступени я буду принимать решение. Сколько нюансов учту. Каким критериям отдам приоритет. Как все критерии взвешу и соединю.

– С какой бы ступени ты решение ни приняла, он все равно будет тебя любить. Ты его лучшая ученица. У него уже другой лучшей не будет.

– От этого мне ещё тяжелее. Но, наверное, не так тяжело, как тебе тащить мой чемодан.

– Ерунда, – Марк поставил чемодан под дверь номера Алекс.

– Герой! Спасибо тебе!

– Спокойной ночи. Встречаемся на завтраке в девять. Чемодан не таскай. Я поднимусь за ним.

Алекс улыбнулась, поцеловала Марка в щёку и крепко сжала его тёплую руку:

– Пока!

*

* * *

Вчера такой красоты отсюда видно не было. Туман отполз и дал Тигрёнку полюбоваться долиной снизу. Горы отсюда смотрелись эффектнее.

Они сидели на террасе вдвоем. Дышали влажным неподвижным горным воздухом. Внутри кафе сервировал столы единственный официант. Тигрёнок грела передние лапы чашкой чая, а задние положила на скамейку и откинулась на спинку большого деревянного стула.

Марк раскачивался на качели, верёвки которой были приделаны к потолку. Он уже позавтракал, а теперь умиротворённо наблюдал, как полосатик наслаждается видом. Она не спешила. До самолёта было достаточно времени. Хотелось напитаться тишиной, которую редкий звон посуды из большого спящего дома только подчёркивал.

– Как ты спала? Набралась сил?

– Не очень.

– А что так?

– Мне всю ночь казалось, что мы не сможем спуститься с той горки.

– Почему?

– Ты, кстати, не знаешь, почему Луна притягивается, а на Землю не падает? Яблоки же падают.

Марк знал, но не успел ответить.

– Или, например, деревья. Они огромные. Тяжёлые. Плюс ветки и листья – парусный эффект. А корни ты видел? Я видела. Они не такие уж и большие. Ветки больше. Почему деревья не падают от ветра?

Марк понял, что нужно не отвечать, а помогать ей самой разобраться, как она любит:

– Тебе казалось, что Луна должна упасть на машину?

– Мне казалось, что машина поедет под таким углом вниз и перевернётся. Вверх она не перевернулась, потому что на передних сидениях мы и под капотом двигатель. Центр тяжести был в другую сторону.

– Из каких-то таких кусочков рождаются теории заговоров.

– Не говори мне, что ты не веришь в мировое правительство! – Тигрёнок правдоподобно возмутилась.

– Почему ты не пришла ко мне и не сказала, что не можешь спать?

– Потому что тебе надо выспаться.

– А тебе? Ты водитель вообще-то. И ещё у тебя сегодня важная встреча.

– Ну это мои проблемы. Я же понимаю головой, что это бред. Другие машины тут ездят. И вверх, и вниз. Но картинка в голове рисуется… И тревога не дает уснуть. Что бы ты мог сделать?

– Я бы мог сделать расчёт. Объяснить тебе. Нарисовать другую картинку. Мало ли способов донести мысль. Может, тебе просто надо было заварить чай с мелиссой. Или попить воды.

– Точно. Вода бы наверняка помогла.

– Давай ты больше за меня не будешь решать, что мне делать? Помогать тебе или нет.

– Не давай, потому что мне неудобно тебя беспокоить.

– Скажи, пожалуйста, ты бы для меня чай не заварила?

– Понятно, что заварила бы.

– А почему ты считаешь, что я – нет?

– Неа. Все равно неудобно. Я – сама хочу тебя чаем напоить. А обязывать и напрягать никого не хочу. Тем более дорогих мне людей.

– Допускаешь, что выручить дорогого человека – это удовольствие? – Марк смотрел на Тигрёнка. Тигрёнок смотрела на торчащие из пола травинки.

– Ну да, люди в таких случаях чувствуют свою нужность. Жизнь обретает больше смысла. Хотя это неправильный смысл.

– В жизни может быть один правильный и много маленьких неправильных смыслов?

– Вообще нежелательно. Но если они не конкурируют…

– Вот сегодня они никак не конкурировали бы. Я бы почувствовал, что я тебе нужен. Знаешь, как это приятно?

– Я тебя позвала вон на какое дело, а ты ещё сомневаешься, что ты мне нужен?!