ВСТУПЛЕНИЕ

Эта странная история началась, когда мы оказались запертыми в чужом сарае. Нет, пожалуй, чуточку раньше… Вы можете сказать, что я все это выдумал, и такого на самом деле не может быть, но у меня есть свидетели: мой старший брат Саня, наш друг Колька и Сашкина одноклассница Дашка – можете спросить у них. Дашка вообще врать не умеет! Но давайте я расскажу обо всем по порядку.

Глава 1. ПРОВЕРКА НА СМЕЛОСТЬ

Жарко. Солнце уже которую неделю печет, как сумасшедшее. А небо такое голубое-голубое! И не единого облачка. Даже самого маленького. Взрослые недовольны, говорят, что дождика им нужно, а я жару люблю больше, чем дождь. Ведь в дождь что – сидишь дома и в окошко смотришь, а на улице мокро, противно и холодно. А в жару можно целый день гулять, вот прямо с утра и до вечера. Какому человеку захочется в летние каникулы дома сидеть и в окошко глядеть? Никакому! Поэтому дождь – это зло! Это только морковке дождь – добро, потому что она от него растет, а ребенок от дождя не растет, а только грустнеет.

Я в этом году закончил второй класс, и это мои вторые летние каникулы. Прошлогодние совсем пропали из-за дождливой погоды. Никаких тебе приключений, ни радости, ни даже малюсенького происшествия. Целыми днями с Саней только и делали, что дома сидели. Колька к нам иногда приходил. Бывало, что мы к нему, но реже, потому что у него мама строгая, беспорядка не любит. Папа-то у Кольки добрый, никогда его не ругает, а вот мама строгая. Или просто порядок очень любит. А мы как все вместе соберемся, то обязательно беспорядок учиним. Даже сами не замечаем – как. Он как-то сам собой образовывается. А потом Колькина мама ругается. Но на улице-то нам было не погулять, потому что дождь. А как можно играть и ничего не разбросать – не понимаю. В общем, плохое выдалось лето в том году, сплошная скукотища. Поэтому вся надежда была на это лето. Нужно же наверстать! А то, что это за каникулы без приключений?

И все в этот раз, вроде бы, совпало – и каникулы, и погода, – а я сижу на лавочке, и вообще ничего не делаю. Настроения совсем нет. А все дело в том, что вчера мы с Сашкой поссорились. Сейчас я даже не помню, из-за чего все произошло, только чувствую, что все еще злюсь на него. Вот прямо утром, только проснулся, и сразу почувствовал, что еще не пришло время мириться. А он ходит, как ни в чем не бывало, улыбается даже… Как будто мы не с ним вчера дрались.

Вон, они с Колькой у калитки стоят, шепчутся, на меня кивают и хихикают. Колька еще этот!.. Всего на год меня старше, а ведет себя так, будто даже старше Сани! И всегда ведь на его сторону встает! Ну и пусть кивают, пусть хихикают!.. Мне даже не интересно, о чем они там говорят. Сижу на лавочке в тенечке, холодный морс из трубочки попиваю, делаю вид, что занят важным делом. Если надо будет, сами подойдут. Смотрю – идут.

– Ёжка… – начал Колька.

А я не люблю, когда меня так называют. Точнее, так только маме разрешается меня называть, а когда посторонние так называют – не люблю. Это пошло еще с тех давних пор, когда я не умел букву «р» говорить и сам себя называл «Ёжа». Ну и все меня так называли. А теперь какой же я Ёжа? Теперь я взрослый. А мама все равно так меня зовет. Но мама – ладно, маме можно, а Кольке нельзя. И зачем только Сашка рассказал ему эту историю? Я строго посмотрел на них, потом по-деловому отвернулся и специально громко втянул морс в трубочку. Так получается, если кончик трубочки не опускать до самого дна стакана, а провести ею по поверхности морса, тогда получается шумно. Колька, наверное, понял свою ошибку, и исправился:

– Серега, поговорить надо.

– Ну, говори, – разрешил я, а сам даже не посмотрел на него. Я в кино видел, что так крутые герои делают.

– У нас дело важное. Вот ты говоришь, что уже взрослый, так?

– Ну, так.

– А проверку на смелость ты уже проходил?

– Какую еще проверку? Не бывает никаких проверок, – отмахнулся я. И так настроения нет, а они еще с разными глупостями пристают. Вот, точно решили надо мной посмеяться!

– Нет, Серега, проверка на смелость существует, просто маленьким детям про нее не говорят, чтоб не испугать. А ты ведь теперь большой, поэтому тебе можно про эту проверку знать.

Я прищурился и посмотрел на Саню, на Кольку. Стоят серьезные такие… даже не улыбнутся. Врут или не врут? По их виду не определить. Так-то они любят подшутить. С ними нужно быть осторожным. Напридумывают какой-нибудь ерунды, а потом ходят, хихикают. Знаю я их. Сашку, вон, уже восемь лет знаю – всю свою жизнь. Ну и Кольку почти столько же, он в соседнем доме живет, давно с нами дружит, все время в гости приходит. Говорит, что у нас весело, потому что нас двое, а он один у своих родителей, ему даже поругаться не с кем.

– Да вы врете все! Вы сами это придумали! – А сам к ним присматриваюсь.

– Нет, Серега, не врём, – и, понизив голос, Саня вкрадчиво добавил: – Не веришь, спроси у папы, он тоже эту проверку проходил.

Знает ведь, что не спрошу, потому что папа в командировке, вот и говорит так.

– А я у мамы спрошу! – сообразил я.

Ребята переглянулись, и Колька тут же нашелся:

– Мамы не знают о такой проверке! Только настоящие мужчины проверяются на смелость. И вообще, это тайна! Никому про это рассказывать нельзя.

Я все еще недоверчиво присматривался к ребятам. А если не врут? Что я, так и останусь мелким, хилым, не проверенным на смелость? Всем ведь расскажут, что проверку не прошел, смеяться будут. А если врут? Ну и что. Чем меня можно напугать? Собак я не боюсь, темноты не боюсь, гусениц разных и пауков тоже не боюсь, на сеновале без родителей ночевали, и то не испугался. Пусть проверяют, я-то знаю, что ничего не боюсь!

– Ладно. Проверяйте! – кивнул я. – Сейчас будете проверять?

– Неее, – растянул Колька, – это очень серьезная проверка, так быстро она не делается. Вечером начнем.

– А чего делать-то нужно? – усмехнулся я. Мне даже стало интересно, что такое суперстрашное они для меня приготовили.

– Да всего-то пройти через барак, – как бы, между прочим, спокойно сказал Колька, ковыряя в ухе.

Вот этого я не ожидал точно… Как же я про барак-то забыл?.. Это было самое страшное и ужасное место, наверное, на всей земле! Он находился как раз по пути в школу, и мы каждое утро ускоряли шаг, когда проходили мимо. И не только мы – я, Сашка и Колька, – а все знакомые ребята знали о странностях этого места. Хорошо, если по пути шел кто-нибудь из взрослых, можно было пристроиться рядышком и идти, не отставая, надеясь, что взрослый сможет защитить, если что. А, если рядом взрослых не оказывалось, то старались быстро пробежать, не оглядываясь, потому что о бараке рассказывали очень страшные истории.

Барак – это длинный, весь обшарпанный, ужасного вида домище, очень старый, дряхлый и полуразрушенный. Снаружи он какого-то неопределенного мрачно-грязного цвета, точно даже и не скажешь какого. Но, если подойти поближе, то в выщерблинах можно рассмотреть все цвета, в которые он когда-то перекрашивался. Окна барака почти все выбиты, одни оконные проемы заколочены фанерой, местами зияют темные дыры, и только два окна – со стеклами. На этих, оставшихся, окнах даже висели грязные скомканные занавески.

Раньше, наверное, в бараке жило много людей, но я эти времена не застал, а сейчас там жил один странный человек. Как раз эти два окна были его. Не знаю, сколько ему лет. Наверное, много, слишком уж он старый. Хотя его волосы совсем не седые, а даже наоборот, черные-пречерные. Невысокого роста, худой и сутулый. И все бы ничего, но самое страшное – у него не было одного глаза! Когда он закрывал его какой-нибудь тряпкой, то становился похож на старого пирата. А иногда и вовсе не прикрывал эту страшную сморщенную дырку, так и ходил, пугая нас. И это, действительно, было ужасно!.. Даже страшнее, чем фильмы-ужастики, потому что фильм – это не по настоящему, это выдумано, а этот человек был очень даже настоящий, и жил недалеко от нашего дома. Днем он сидел на крыльце барака, и рассматривал проходящих мимо людей. Идешь так бывало, обернешься, а он все смотрит и смотрит одним глазом, и улыбается. И от его взгляда сразу по спине неприятные мурашки пробегают, забегают на голову и пробегают даже по ушам. Брр!..

Среди ребят ходили слухи, что в этом бараке живут привидения, и этот странный человек с ними общается… Мальчишки рассказывали разные истории про этого подозрительного типа, говорили даже, что свой глаз он отдал темным силам взамен на колдовские способности и возможность превращаться в монстра.

Внутри сквозь барак проходил длинный коридор, и вот по этому-то коридору мне предстояло пройти, чтоб доказать свою смелость. Только очень смелые мальчишки решались подойти к бараку, а зайти внутрь не решался никто. Во всяком случае, из моих одноклассников. И вот сейчас мне предложили то, о чем я сам даже и не помышлял – зайти в этот страшный дом. Я решительно выдохнул и сказал:

– Пошли!

– Точно? – Ребята, казалось, даже удивились.

– Точно! – Я сам от себя не ожидал такой решимости.

– Ну, пошли. Договоримся на восемь вечера. Встречаемся у вас во дворе, – распорядился Колька.

Как же мне хотелось, чтоб сегодняшний день не заканчивался и чтоб вечер никогда не наступал!Что-то мне даже играть совсем не хотелось, и есть не хотелось. Все думал и думал про это дурацкое испытание. Может, еще не поздно отказаться? А как я скажу об этом ребятам? Мол, извините, мои планы изменились? Или, я передумал проходить проверку на смелость? Или вообще, я боюсь, и никуда не пойду? Что бы я ни придумал, они будут смеяться надо мной, и называть трусом. Единственный выход – это быстренько пробежать сквозь коридор, и бегом домой, не останавливаясь и не оглядываясь.

А маленькая стрелка на часах все ближе и ближе продвигалась к цифре «восемь». Эх, вот придумал же кто-то часы! Вот не было бы часов, и времени бы никто не знал. Сказал Колька «встретимся в восемь вечера», а что это такое – «восемь вечера» – никто и не знал бы. Вот тогда можно было бы и не идти на это испытание, и уважительная причина была бы – а не знаю я, что такое это «восемь вечера». Но я-то знаю. Это мы как раз в этом году проходили. Да… теперь уже не отмажешься…

Я не знал, чем себя занять, потому что в голову постоянно лезли мысли про испытание, и все дела просто валились из рук. Дома мама накрывала стол к ужину. Я вдруг подумал, что, возможно, вижу маму в последний раз… И она меня тоже… Ведь не известно, что со мной сейчас случится в этом бараке. И стало так грустно, что я быстро-быстро заморгал, чтоб не дать предательским слезинкам выкатиться из глаз. Не хватало еще разреветься, как девчонка! А еще испытание на смелость собрался проходить. Ага, для настоящих мужчин.

Эх, какая все-таки хорошая у меня мама! Она, наверное, будет плакать, если со мной что-то случится. Даже не наверное, а точно. Я подошел к маме и крепко-крепко обнял ее.

– Ёжка, ты чего? – Мама обняла меня и ласково погладила по голове.

– Ничего… просто так… – вздохнул я, и подумал, что мне даже нравится, как она называет меня Ёжкой. А предательская слезинка все же выкатилась, но я ее тут же вытер об мамино платье, пока никто не заметил.

Как я ни оттягивал момент наступления вечера, он все же наступил. К восьми часам пришел Колька, и мы пошли в сторону страшного барака… Шли, шли, а я все представлял, что меня там может ожидать, и как на это нужно реагировать. Допустим, выскочит этот странный человек, ну и дам тогда дёру! Бегаю-то я ого-го, как быстро! Этот дядька меня и не догонит! А если привидение? Тут уже посложнее… Как-то раньше с привидениями я дела не имел. Даже и не представляю, как с ними обходиться? Может, нужно было взять из дома головку чеснока? Или хотя бы один зубчик, на всякий случай. Что-то я такое слышал про чеснок, кто-то его боится…

Вот мы и дошли. Мне показалось, что слишком быстро дошли, я бы еще побродил… Солнце уже склонялось к земле, и в его оранжевых вечерних лучах дом выглядел особенно жутко. Мы подошли с одной стороны длинного барака. Так близко к нему мы еще ни разу не подходили. К двери вели две деревянные ступеньки, кривые и страшные, как и весь дом. Муравьи неплохо потрудились над ними, и казалось, что доски вот-вот развалятся в труху, стоит только ступить на них. По обеим сторонам от входа росла жгучая крапива, но она сейчас меньше всего меня пугала. Сейчас я бы запросто даже в заросли крапивы зашел. Вот было бы такое испытание: зайти в заросли крапивы – запросто! А надо в барак…

Дверь была открыта, и можно было увидеть весь длинный коридор, а в самом конце – светлый прямоугольник выхода. Я посмотрел на ребят, они выжидательно глядели на меня:

– Ну, чего? Коленки трясутся? – усмехнулся Колька.

– Нет, не трясутся. – Коленки и в самом деле не тряслись, а вот какой-то холодный комок в животе сжался и трясся.

– Так чего? Пойдешь? – Сашка, казалось, до сих пор не верил в это, хотя чего уж тут не верить, если я стоял уже почти на пороге этого страшного дома.

– Пойду, – твердо сказал я. Нужно же пройти испытание, которое проходят все настоящие мужчины!

– Ну что ж, – сказал Колька, – вон там, видишь, в самой середине коридора что-то поблескивает?

– Вижу, – ответил я

– Вот эту штуку и принеси, – велел Колька.

– Да это мусор какой-то. Зачем он тебе? – удивился Саня.

– Доказательство, что он прошел испытание.

– А то, что мы будем свидетелями – этого мало? – спросил Саня.

– Так положено, – настаивал Колька, но у меня закралось подозрение, что это условие он только сейчас придумал.

– Ну что, не передумал еще? – усмехнулся Саня.

– Не передумал, – ответил я, хотя самым большим моим желанием было драпануть отсюда как можно быстрее и как можно дальше.

Ребята удивленно переглянулись. Видя мою решимость, они не удержались:

– Да, ладно, Серега, мы пошутили! На самом деле нет никакой проверки. Пойдем, давай домой! Мы просто хотели посмотреть, как ты струсишь.

Колька смеялся, а Саня молча смотрел на меня, и было видно, что ему неловко за такую шутку. А мне что-то так обидно стало, что они со мной, как с маленьким… проверки еще разные устраивают… И я сделал шаг в сторону входа в барак. Ветхая ступенька уныло скрипнула. Из темного коридора повеяло прохладой, и запах какой-то неприятный… сырости и старости, что ли. Колька подавился смехом и закашлялся. А Саня закричал громким шепотом:

– Серега! Хватит! Пошли отсюда!

Поздно. Я уже вошел в коридор. Обратно ни за что не поверну!

Я потихоньку стал продвигаться вперед. Там было темно, но из-за того, что обе двери – в начале и в конце коридора – были открыты, он хорошо просматривался. На полу валялся какой-то мусор, разные скомканные бумажки. Стены, когда-то давно покрашенные пополам синей и белой краской, сейчас были грязными и облупленными. Повсюду свисала паутина. По обеим сторонам вдоль коридора виднелись двери. Много дверей. Наверное, там комнаты… Наверное, когда-то там жили люди… Я внезапно вспомнил, что где-то здесь живет странный одноглазый человек! Сердце громко заколотилось в ушах, и мешало мне прислушиваться к шорохам и звукам. Я сжался, будто хотел спрятаться в свою одежду, как улитка в домик. Вот только короткие шорты и футболка не очень-то похожи на место, куда можно целиком спрятаться. Я изо всех сил напрягал слух и зрение, и аккуратно начал продвигаться по коридору к светлому прямоугольнику выхода. Там четко обозначились темные фигуры Сашки и Кольки: они оббежали барак и уже стояли у входа с другой стороны, ждали меня. Сейчас, когда они так выжидательно смотрели, мне совсем не хотелось показывать, что я боюсь.

И я пошел.