Глава 04

Я стоял, смотрел на неё и не мог произнести ни звука.

Девушка отбросила волосы назад. Но их часть продолжала закрывать лицо, которое было выпачкано в чём-то красном. Спокойно, тебе кажется, это просто отблески огня.

– Ну что же Вы стоите? Мы ждали, когда вы снова придёте и расскажете свою историю до конца.

– А где ваш друг? – выдавил я.

Она махнула рукой.

– Да где всегда. В озере.

– Купается? – задал я идиотский вопрос и подошёл к костру.

– Можно сказать и так.

Лина убрала оставшиеся волосы с лица. Лицо было чистым. Она снова, как вчера, смотрела поверх меня.

– Ну? – протянула девушка, – продолжайте. Вчера вы остановились на том, что вашу подружку звали Вишнёвой девочкой.

У меня закружилась голова, я развернулся и пошёл от костра.

– Вы не сможете отсюда уйти, пока не расскажете всю историю, – крикнула Лина, – правда!

Я ускорил шаг. Почти побежал. Спуск, по которому я сюда попал, куда-то исчез, наверное я в темноте пошёл в каком-то другом направлении. Мне было плевать. Куда угодно, только подальше от этого чёртова озера. Я продирался сквозь подлесок, не думая о том, что могу заблудиться. Ночь была ясная, лунная, авось, выберусь. Но вышел я снова к тому же костру. Лина показала рукой на бревно, предлагая присесть.

– Я же говорила. Вам нужно рассказать историю до конца, тогда вы сможете уйти отсюда.

Ее дружок вернулся, он стоял рядом с девушкой и смотрел как будто сквозь меня.

– Что они с вами сделали, ваши друзья? – спросил он и, сев рядом с Линой, обнял её. Я закрыл лицо руками и опустился на бревно.

– Они меня предали. Разбили моё сердце. Уничтожили самое дорогое, что у меня было.

Я опустил руки и посмотрел на парочку. Слёзы застили мне глаза, их лица расплывались и, как мне казалось, изменились и приобрели смутно знакомые черты. Но мне было плевать на это.

– Что вам нужно?! – крикнул я.

– Мы хотим помочь, – спокойно, без эмоций ответила Лина.

– Да кто вы такие? Я не просил никакой помощи! Отстаньте, отстаньте от меня, – я продолжал истерить.

– Мы в некотором роде охотники за привидениями, – парень встал. Мне показалось, что он хочет подойти ко мне, и я, вскакивая, заорал:

– Не подходи!!! – я почему-то боялся увидеть близко его лицо.

– Да прекрати же, успокойся. Никто тебя не тронет. Это, так сказать, невозможно, – девушка внезапно перешла на ты. Интонации её стали какими-то насмешливыми. Смотрела она всё так же куда-то мне за спину, отчего у меня пропало желание не то что бежать в том направлении, но и оглянуться, чтобы посмотреть туда. Я снова сел на бревно.

– Послушай, если ты хочешь уйти, тебе нужно вспомнить всё что произошло, – мягко произнёс парень.

В голове у меня немного прояснилось, и я подумал, что розыгрыши мне устроила эта парочка маньяков. Я судорожно искал причину того, почему именно я стал объектом этой дурацкой игры. Что они хотят от меня узнать? Я снова уткнулся лицом в ладони, изображая глубокую печаль и как бы показывая, что мне трудно начать рассказ. Но тут же вздрогнул и чуть не вскочил. От палатки раздался тот же рингтон, что и вчера.

– Узнали мелодию? – услышал я вопрос Лины. Я молчал, но посмотрел из под раздвинутых пальцев сначала на парочку – они сидели в обнимку, как приклеенные – потом на палатку. Телефон продолжал звонить, музыка меня так же тревожила, но эта тревога отошла на второй план, когда я увидел то, что в первые секунды принял за новомодную селфи палку. Но это была не она. Это был металлоискатель.

Они ищут какой-то клад, может быть считают меня конкурентом и хотят, чтобы я не мешал? Мысли мои скакали в бешеном темпе. Тогда зачем останавливают и не дают уйти? Думают, что я что-то знаю об этом? Что мне известно, где спрятан клад? А не слишком ли сложный у них план? Я не мог собрать в кучу свои соображения и спросил прямо:

– Вы ищете какие-то ценности?

– В каком-то роде да. Но не мы. Это ты их ищешь. Мы просто хотим тебе помочь, – парень помахал мне рукой, в которой была фляжка.

– Окунёмся?

Теперь уже зазвенел планшет в моем рюкзаке. На полную громкость звучало "Невидимое солнце". И я окунулся. В обморок.

Когда я пришёл в себя, в окно как и прошлой ночью светила луна. Я сел. Теперь я уже точно знал, что всё происходящее сном не было. И хотя меня снова колотила дрожь, а сердце тряслось, как овечий хвост, я приказал себе не устраивать истерику, а во что бы то ни стало свалить отсюда и больше никогда не возвращаться. Для этого нужно было попытаться понять, что происходит, найти этому логическое (или не логическое) объяснение и продумать путь выхода из ситуации. Я включил планшет. Проверил, какой рингтон установлен на звонок. Посмотрел список имеющихся треков. Никаких песен группы The Prodigy среди них не было. И вдруг из какого-то закоулка памяти вынырнуло воспоминание. Мы едем к Островкам, у Игоря звенит телефон. Он почему-то не отвечает на звонок, а Алька с заднего сиденья подпевает песне. Вернее просто выкрикивает:

– Невидимое солнце, я спотыкаюсь в темноте…

Нет. Нет… Такого не может быть. Эта песня… её не было в 2013. И откуда ты это знаешь, приятель?

Я тут же открыл их профиль, чтоб посмотреть в сохранёнке эту музыку. Он был. Единственным треком на их странице была песня "Невидимое солнце". А с аватарки на меня смотрели лица Лины и её парня. Выронив планшет и тупо уставившись в окно на луну, я поверил, что схожу с ума или уже сошёл и, возможно, нахожусь не в заброшенном доме, а в психиатрической больнице и галлюцинирую. Я поднял планшет, вышел на улицу, сел на развалившееся крыльцо и снова посмотрел на фотку друзей, ожидая увидеть там что угодно, хоть чертей и монстров. Но с неё улыбались мне Алька и Игорь. Я зашёл в комментарии, всё было без изменений, кроме того, что вместо белого квадрата на значке авы Призрака было что-то другое. Я ткнул в него пальцем и открыл профиль. На аватарке была моя фотка с совершенно дикими глазами, сзади меня темнел лес. Я сделал скрин и увеличил картинку. Позади на ветке что-то было. Я вырезал кусок с непонятным предметом и увеличил уже его. Прямо у меня за плечом среди листьев сидела заводная птичка.

Терять сознание я больше не собирался. Я зашёл на кухню, открыл вискарь и выпил одним махом половину бутылки. Мне надоело бояться, я не хотел ни о чём думать, меня разбирала непонятная злость. Напьюсь и усну, а там хоть камни с неба. Как говорится – утро вечера мудренее.

Спал я не видя ни единого сна. Утром проснулся без всякого похмелья, умылся остатками воды и, стараясь не вдариться в пугающие размышления, отправился к озеру. На подходах к нему был родник. Я запихнул в рюкзак полотенце, металлическую кружку и пятилитровую пластиковую бутылку. Вымоюсь в озере, а на обратном пути наберу воды. Потом приготовлю завтрак, наемся, спокойно соберусь и отправлюсь к машине. Почему-то я решил, что у озера никого не будет. А если парочка и окажется на месте, то самое время будет выяснить с ними отношения. Все мистические составляющие и странные нестыковки я до поры решил тупо игнорировать. Я шёл и нарочно громко насвистывал какую-то примитивную мелодию, бодро и подчёркнуто небрежно. Почти у выхода из лесочка к озеру я снова увидел поползня, который висел на ветке.

– Привет, заводная птичка! – я махнул ему рукой. Он перебрался на ствол берёзы и полез вниз, нисколько меня не боясь.

Я вышел к озеру. Берег был пуст, никаких следов стоянки и костра на нём не было. Как, собственно, и ожидалось. Я сбросил одежду и полез в воду, захватив гель для душа. Открыв крышечку и вылив на ладонь немного мыльной субстанции, я не удержал пузырек и выронил его. Намылив голову, как следует, я нырнул за пузырьком, который прижал ногой. Вынырнув, я смыл одной рукой остатки пены с лица и открыл глаза. В другой руке у меня была фляга с буквами И.Д. На секунду я замер, но не дав разразиться панике, быстро швырнул эту дрянь подальше в озеро. Потом несколько раз глубоко вздохнул и, помывшись водой без геля, выбрался на берег, вытерся, натянул одежду и отправился к роднику. Пока шёл, всё искал поползня глазами, он казался мне дружественным существом, и главное, настоящим, а не галлюцинацией. Но поползень, видимо, улетел по своим птичьим делам.

Родник бил из старой проржавевшей трубы, неизвестно когда и кем приспособленной сюда, вода из неё падала в углубление в земле, напоминавшее маленькое озерцо. Я налил первую кружку и тут же уронил её. Растяпа безрукий – с досадой и некоторым испугом подумал я. Лезть в темноту озерка мне не хотелось. Но пришлось. Я сунул руку в ледяную воду, и она наткнулась на что-то гладкое небольшое и, как мне подумалось, металлическое. Я тут же отдернул ладонь и схватив свою кружку вытащил её наружу. Наполнив бутылку и запихнув её в рюкзак, я тронулся от родника, но отойдя на несколько шагов, снял ношу со спины, поставил на землю и вернулся. Секунд десять я смотрел в воду на своё отражение, лицо казалось мне осунувшимся и чужим. Но это не раз со мной случалось, когда я смотрел в зеркало, поэтому и ничуть не удивило. Я вообще крайне редко разглядывал себя в отражениях, ненавидел это занятие. Проведя по поверхности озерца рукой, я резко сунул её в воду и схватил маленький твердый предмет.

Заводная синичка или это и не синичка вовсе, а поползень, лежала у меня на ладони. Сбоку у неё торчал ключик. Я опустился с корточек на колени, хотел поставить птичку на камень, но у неё не оказалось одной лапки и она завалилась на бок. Без всякого завода птичка начала открывать клюв, как будто хватала воздух, и из него толчками начала выливаться вода.

– Спп оой мммне, – слабо проверещала она. Я стоял на коленях и смотрел на неё.

– Спппо мнее, – ещё тише пропищала пичуга, а потом отчетливо произнесла:

– Вспомни, – и замолчала.

Я разрыдался как ребёнок. В памяти ожила картина: мы с Игорем дерёмся из-за его заводной птички… Лет по шесть нам было тогда. Не знаю почему она так мне нравилась, но я упросил маму купить точно такую же. А потом мы подарили этих птиц Альке, когда она ушла в другую школу. Я стоял на коленях у родника, гладил мертвую заводную птичку и заливался слезами.