Ду-ура! Нету такого начальства, башк-а! Где же это ты такое начальства нашла, чтобы не пить? Рожа-а! – резко и внушительно говорил целовальник, высовывая голову на улицу. – В начальстве ты на маковое зерно не смысли-ишь… Какого ты начальства будешь искать?[236].
Г. Успенский, «Нравы Растеряевой улицы»
В государевых кабаках в XVII века винную торговлю осуществляли избранные из числа мирского населения кабацкие головы (управители кабаком), товарищи голов и целовальники (помощники головы).
Кабацкие головы находились в подчинении местных представителей власти: наместников или волостителей[237]. Товарищи (или подголовье) – помощники кабацкого головы работали при питейном заведении, изредка их разрешалось привлекать, если в ведении головы было несколько больших кабаков[238].
Количество целовальников зависело от объемов продажи пития, как правило, при одном голове было несколько целовальников. Целовальники разделялись на ларечных и рядовых. В обязанности ларечных целовальников входили выкурка вина, заготовка и учет припасов, рядовые же целовальники занимались непосредственно продажей питей.
Для охраны кабацкого имущества головам разрешалось нанимать сторожей и платить им жалование из питейной выручки (с 1681 года наем сторожей был запрещен, их предписывалось также выбирать из посадских людей[239]).
В соответствии с Соборным Уложением 1649 года кабацких служащих можно было выбирать в соответствии с сословной принадлежностью из посадских людей и крестьян дворцовых сел[240].
Запрет на частную и откупную торговлю питием, установленный в 1651 году, потребовал значительно увеличить количество выборных, нехватка которых могла привести к остановке винной торговли в открываемых казенных кружечных дворах. Поэтому, чтобы не уменьшать питейные продажи, для работы в кабаках было разрешено избирать людей из любых сословий, даже «из детей боярских»[241].
Оскудение казны заставило власти с 1 сентября 1663 года наряду с казенной ввести откупную торговлю алкогольными напитками. Решение властей было отражено в принятом 15 июня 1663 года Именном указе «О содержании кабаков и кружечных дворов во всех городах, также в помещичьих и вотчинниковых селах и слободах на откупу и на вере»[242].
Новый процесс монополизации розничной торговли алкоголем, обусловленный большими откупными недоимками и злоупотреблениями частных виноторговцев, начался в январе 1681 года, когда Именным указом «О небытии на откупе кабакам в Подмосковных ближних селах и о продаже в тех кабаках вина по той же указной цене, по которой оное продается с отдаточного двора в Москве» была запрещена откупная продажа пития в подмосковных селах, находившихся поблизости от Москвы (в Михайловском, в Ростунове, в Редькине и других)[243]. Далее намерение государства было подтверждено в принятых указах «О продаже питей»[244] от 18 июля 1681 года и «Об отдаче в казенное распоряжение во всей России таможень и кружечных дворов с 1 сентября наступающего года и об отмене откупа по случаю оказавшихся больших недоимок» от 23 июля 1681 года[245].
Установление новой винной монополии снова потребовало расширить перечень лиц, которые могли осуществлять казенную винную торговлю. В городах, где посадских людей не было, можно уже было выбирать: «…и из стрельцов, и из казаков, и из драгунов, и из пушкарей, и из зачинщиков, и из воротников, и из кузнецов, и из плотников, и из иных чинов; из служилых людей, которые живут в тех городах… А буде в которых городах и из служилых людей мало… из дворцовых и из монастырских крестьян…»[246]
В 1699 году кабацкие сидельцы были переименованы в бурмистров. К службе в питейном заведении следовало привлекать людей прежде всего из купеческого и иного городского населения[247].
Возобновление откупной торговли, к которой постоянно нуждающиеся в увеличении питейного дохода власти вернулись с 1705 года, было отражено в Именном Указе от 12 июня 1705 года «Об отдаче питейных и других сборов на откуп людям правдивым и усердным и о наблюдении Бурмистрам, чтобы питья продаваемые были из разных питейных домов уравнительными ценами и одинаковыми мерами»[248].
В 1722 году избирать купцов на кабацкие должности было запрещено, а занимать их, в соответствии с законом, могли только дворяне и офицеры[249]. Однако ввиду того, что таких лиц оказалось мало, указ в 1724 году был отменен и купцы снова могли заниматься казенной питейной торговлей[250]. Эта мера считалась временной, и в случае, если Камер-Коллегия сможет найти для кабацких работ дворян и офицеров, предписывалось «купецких отпускать немедленно»[251].
Чтобы не останавливать питейную продажу на территориях, где не было купцов, закон разрешал выбирать кабацких служащих из монастырских, помещичьих, вотчинных и дворцовых крестьян[252]. К примеру, представители каргопольского купечества в 1766 году обратились к властям с просьбой освободить их от обязанности быть выборными в кабаки, так как многие повинности, да и еще случившийся в городе пожар, приводят к их разорению и обнищанию. В ответ на это прошение было постановлено: купцов к выборам не принуждать, а «быть у тех сборов тамошних уездов дворцовых, черносошных и монастырских волостей крестьянам»[253].
Основным требованием, предъявляемым к кандидатам в кабацкие служащие, конечно же, была принадлежность их к определенному сословию, но кроме того они должны были быть «людьми добрыми и прожиточными». Очень часто «лучшие люди» не хотели становиться головами и целовальниками и в выборное время уезжали из своих домов, ссылаясь на личные заботы, торговлю и промысел. Мало кому хотелось нести безвозмездную повинность в пользу государства. Неоднократно воеводы, отвечавшие за выборы, организовывали розыски «уклонистов» и чинили им установленное законом наказание. Но проволочек в избрании быть не могло, поэтому нередко винными продавцами становились те, кто вовсе не отвечал установленным Государевым требованиям, и прежде всего не обладал ни честностью, ни порядочностью. Это только способствовало различного рода злоупотреблениям и плохо сказывалось на доходах казны.
Привлекать к винной продаже следовало только людей, знавших грамоту. На деле же виноторговцы нередко были малограмотны, поэтому для ведения кабацкого учета им в помощь избирались дьячки из числа «площадных и из церковных», а также из «мирских людей по очереди»[254].
В начале XVII века для осуществления питейной торговли на особых территориях (таким территориями, к примеру, были пограничные города) кабацкие головы присылались из Москвы. В 1646 году уже в виде общего правила, распространяющегося на все местности, предписывалось «к таможенному и кабацкому сбору голов выбирать из иных городов»[255]. Такими мерами предполагалось избежать столкновений между мирским населением и виноторговцами, а также защитить свои интересы от сговоров и злоупотреблений. Существующий порядок замедлял открытие и работу питейных заведений, поэтому винных продавцов с конца XVII века было разрешено также выбирать из «тех же городов жителей»[256] или, позднее, они назначались местной Бурмистрской палатой[257].
Закон предписывал избирать кабацкого голову или целовальника единожды попеременно, но для улучшения финансовых результатов очередность могла и не соблюдаться: «а хотя в ту службу выбрать будет кто и не по очереди, и им та служба зачтена будет впредь в очередную службу»[258].
Нормативный срок, на который к государевой службе привлекались виноторговцы, составлял один год. За этот период, как считалось, не могло возникнуть у них наживы, а также не должно было быть разорения не получавшим никакого жалования за труды «верным людям»[259].
Специальная процедура выборов кабацких голов и целовальников прописывалась в нормативных актах. Так, голова приступал к своим обязанностям обычно в день нового года, то есть 1 сентября, или в Семенов день. Избирался он заранее, месяца за два до вступления в должность[260]. Такое заблаговременное назначение проводилось с той целью, чтобы лица, которые должны были быть привлечены к питейным продажам, не могли уехать для торговли и промыслов на ярмарки и торжки, начинавшие основную работу ближе к осени.
После того как работники кабака были определены, выборщики давали расписку, в которой поименно указывалось, кто участвовал в выборах, и подтверждалось, что новый кабацкий голова или целовальник – «человек добрый, не бражник, ни пропойца, ни за каким хмельными питием не ходит»[261]. Затем кабацкие служащие либо направлялись для дачи присяги в Москву (в Приказ Новой Чети, позднее в Приказ Большой Казны, а в конце века в Бурмистрскую палату), либо приносили клятву перед избравшими их жителями, после чего происходило крестоцелование.
В 1652 году царь Алексей Михайлович утвердил официальный текст кабацкой клятвы, в соответствии с которой виноторговцы давали завет: «кабацким и таможенным сборам самим не корыстоваться, и с кабака государево питье даром и малою ценою в наклад себе не имать и своего питья вместо государева питья на кабаках не продавать, сторонних людей и родственников… питием даром не поить…и лишних напойных денег на питухов не начинать и тем питухов с кабаков не отганивать, и государевых таможенных и кабацких печатных мер винных: иведер, и кружек, и чарок, и полукружек, не убавливать и не переменивать…»[262] А еще они обещали покупать припасы по наиболее выгодной цене; а также не приписывать расходы в кабацкие книги; питухам давать полные чарки, одним словом, клялись делать все, чтобы в казну наибольшие денежные поступления были.
В 1681 году поднимался вопрос о том, чтобы голов и целовальников к вере не приводить, дабы «клятвы и душевредства не было, а быти б им под страхом Государских указов», но государь и бояре решили, что «без подкрепления верою опасно, воровства и больше прежнего», и крестоцелование было сохранено[263].
О результатах выборов воеводы составляли отписку, выбор и ценовую роспись, где подробно указывали, кто и кем избран в кабацкие сидельцы, какое имущество и когда передалось в распоряжение управителям питейного заведения. Принимая кабак, новый голова давал расписку, подтверждающую получение казенного имущества. Учету подлежало все: как само строение, так и весь инвентарь, производственные остатки и нереализованное питие. Иногда по особому распоряжению государя могла составляться и полная ценовая опись имущества кружечного двора.
После соблюдения всех процедур и оформления документов кабацкий голова и целовальник могли приступать к своим обязанностям. Во-первых, кабацкий управитель должен был принять от наместников и волостителей за своей подписью списки прежних наказов и уставных грамот[264]. Во-вторых, голова был обязан контролировать и организовывать производство и продажу пития во вверенном кабаке и устраивать подряды на запасы для питейного дела[265]. В-третьих, он должен был строить и чинить кабаки, а также вести учет кабацкого имущества и доходов, отчитываться за них контролирующим органам. В-четвертых, на него возлагалось бремя преследовать корчемство, ведать корчемными выемками и присылать их в Москву. И, наконец, винные продавцы должны были исполнять самую важную свою обязанность – собирать питейный доход «с прибылью против прошлых лет». Размер прибыли определялся по средней оценке сборов за два или за три предшествовавшие года. Как отмечал русский историк права В. И. Сергеевич, «в этом случае выборная система приближалась к откупной и не заключала уже в себе никаких элементов веры»[266].
Были и особые полномочия. Так, например, в 1646 году законодатель «на кабаках головам и целовальникам велел из доходов и у торговых, и у всяких людей худые, воровского дела, медные и оловянные деньги выбирати и держать те худые деньги велел в нашей казне в ящиках за своею печатью»[267]. Другой обязанностью была выдача винного жалования служилым людям в основном в честь какого-то праздника или по особому государственному распоряжению[268].
Государственная торговля была сопряжена с дополнительной финансовой нагрузкой на казну, к тому же из-за злоупотреблений частных виноторговцев она не могла должным образом конкурировать с торговлей в кабаках, бывших в откупном содержании. Поэтому 1 августа 1765 года был издан Манифест «Об отдаче питейной продажи с 1767 года на откуп во всем Государстве, кроме Сибирской Губернии», в соответствии с которым с 1767 года была установлена только откупная торговля питием[269]. Этот порядок просуществовал до 1783 года, когда в соответствии с Уставом о вине казенные питейные дома снова могли быть на вере и на откупе[270].
Есть противоречащие правовым актам мнения, что исключительно откупная торговля алкогольными напитками существовала до 1817 года[271].
С 1783 года кабацкие бурмистры стали именоваться казенными сидельцами. Теперь они не избирались, а нанимались по два человека «по уговору» за умеренную ежегодную плату или за часть прибыли от продажи пития[272]. При этом сословный ценз был сохранен, и в качестве винных продавцов могли быть наняты только лица из купечества и мещан[273]. Когда желающих для осуществления государственной питейной торговли не находилось, Казенной Палате предписывалось обращаться в магистраты и ратуши для того, чтобы те выделяли «наряд в сидельцы из состоящего по городам мещанства», либо следовало приглашать лиц из других городов[274], либо привлекать казенных крестьян, однодворцев и отставных солдат[275].
Законодатель предписывал кабацким служащим должным образом исполнять свои обязанности «…чтобы у него никакое Великое Государя прибыточное и надобное дело затем не останавливалось, также своими торгами и кладами всякими людьми никакими бы вымыслы Великого Государя казны в таможенных сборах убыли и недоборы не чинили, и для своих взяток и порук никому ни на какие товары таможенных пошлин не отдавали; и таможенной и кабацкой Голова и целовальники Великого Государя пития безденежно не пили и друзей, и братию, и племянников не поили, и своего пития на кабаке не держали и не продавали, людям своим и племянникам продавать не велели, и к себе на дворы никакого пития с кабака не имали, воды в вино и в пиво и в мед квасу не прибавляли, и питухам давали чарки полные»[276].
В начале XVII века за финансовые недоборы кабацких голов и целовальников, а также избравших их мирских людей следовало ставить на правеж. «На правеж гнали всех, и светских и духовных, гнали их целыми селами и деревнями»[277]. Правеж, по описанию русского экономиста И. Х. Озерова, совершался следующим образом: «Являлись стрельцы с батогами, брали несостоятельного должника и босого ставили у приказа перед приездом туда судей. Праветчик стоя бил его по голой ноге без всякого милосердия. Перед разрядом по утрам всегда стояло больше 10 таких праветчиков, которые, разделив между собой виновных, ставили их в ряд, начав с первого, били тростью по очереди, ударяя каждого по икрам, и таким образом проходили ряд от одного края до другого»[278].
За неисполнение требований закона голов и целовальников уже в конце столетия надлежало «…бить кнутом и ссылать в ссылку безо всякой пощады, а дворы их, и животы, и лавки, и торговые промыслы, и всякие заводы, что у кого сыщется, имать на Него, Великого Государя, бесповоротно… четвертую долю отдать тому, кто на того Голову или на товарищей его про то известили»[279]. С 1699 года для кабацких служащих был установлен штраф за несвоевременное предоставление отчётности и денежных средств «15-я доля против окладу»[280]. С начала XVIII века казенных сидельцев за служебное нерадение уже предписывалось отправлять в ссылку[281], а за хищение государственного имущества им грозила смертная казнь[282]. По Уставу о вине 1781 года, за нерадивость сверх причиненного убытка винные торговцы должны были выплачивать пени «по шести процентов за первую жалобу с виновного, да удвоение пени за вторую жалобу»[283]. К тому же винные продавцы в полной мере отвечали за нарушение питейных правил и требований.
Но, несмотря на все санкции, винные торговцы для своего содержания и ухода от ответственности прибегали к различным злоупотреблениям. Князь Курбатов в 1706 году, например, так писал государю про кабацкое воровство: «За градскими бурмистры премногое воровство чрез мое бедное усердие сыскано. В одном Ярославле украдено 40000 рублев, а на псковичей Никифора Ямского и Михаила Сарпунова доносят, что во время шведской войны украдено ими пошлин и питейной прибыли 90000 рублев и больше»[284].
Если же питейный доход был собран с прибылью, то голову и целовальников могли поощрить ценным государевым подарком или грамотой: «и им за ту службу бывает похвала, и бывает им жалованье, по кубку или по ковшу серебряному, да по сукну, да по камке; а товарищам их, целовальникам, по ковшу же серебряному да по сукну и по тафте, смотря по прибыли и по человеку»[285], в конце же XVIII века наградой для казенных сидельцев было повышение по службе.
В 1795 году введение повсеместной откупной торговли практически полностью ликвидировало государственную питейную торговлю. При этом власти допускали, если это было необходимо для пополнения казенных прибылей или в случае если желающих принять откуп не находилось, учреждать казенные питейные дома[286].
Временем появления государственной оптовой торговли можно считать 1652 год.
Для работы на отдаточных дворах, учрежденных со второй половины XVII века, как и для осуществления торговли в кабаках на вере, следовало избирать служащих из числа земского и посадского населения. Отдельными государственными распоряжениями управители отдаточного двора могли не избираться, а назначаться властями. Например, в царствование Федора Алексеевича на Московский Отдаточный двор велено было назначить гостя Игнатия Могутова «не по очереди»[287], чтобы не было убытков в питейной торговле. В соответствии с законодательством XVIII века служащих отдаточных дворов следовало избирать сроком на один год уже из купечества[288].
Выборные принимали заявки от откупщиков на поставку пития, вели учет закупаемого и реализуемого алкоголя, а также полученных и переданных государству денег[289].
С 1767 года отдаточные дворы, как и кабаки, были переданы в откупное содержание[290], а работники оптовых магазинов-складов больше не избирались, а должны были наниматься откупщиком с уплатой им денежного жалования[291].
Восстановив государственное управление казенными магазинами в конце XVIII в., власти предписывали фискальным органам нанимать для работы казенных служащих и платить им соответствующее жалование. Для торговли в «винном магазине Императорского Величества» с 1783 года сроком на три года нанимались по одному Винному Приставу (так теперь стали именовать государственных служащих оптовых складов)[292]. Приставы, как и ранее, отвечали за приемку и отдачу вина питейным торговцам; вели детальный учет и отчитывались за оборот алкоголя перед властями. Кроме того, они извещали уездных казначеев о поступлении денежных средств.
В XIX веке, кроме винных приставов, в казенные магазины разрешалось нанимать работников, два в большие магазины и по одному в маленькие[293]. Безопасность магазина и сохранность имущества и вина должен был обеспечивать круглосуточный караул[294]. При этом круг обязанностей приставов, находившихся в подчинении Казенной Палаты, был расширен[295]. Так, они отпускали вино откупщикам по квитанциям Уездного Казначейства и контролировали своевременность такой выборки (как того требовал порядок оплаты принимаемого откупщиками вина при системе акцизно-откупного комиссионерства); принимали от винных продавцов и водочных заводчиков опорожненные бочки или взимали оплату за них; выдавали ярлыки на провоз приобретенного вина для водочных производителей и прочее[296].
О проекте
О подписке