– Конверт ты забыл, когда забирали в больницу, – сказал отельер и протянул учителю сложенный вдвое конверт. И уже обращаясь к портье, произнес: «Посмотри, там у входа таксисты должны быть, попроси, кто свободен, чтобы отвез учителя, и предупреди, чтобы денег не брал. Пусть потом ко мне подойдет, да и чтобы повез его домой потом.

Учитель был тронут таким отношением к себе и, поблагодарив за участие, сел в подъехавшее ко входу такси. Уже сидя в машине, он раскрыл конверт и, достав письмо, внимательно прочитал его:

«Воздаянием за зло является равноценное зло. Но если кто простит и установит мир, то его награда будет за Аллахом» (42/40). Если хватит сил – прости. Будет желание – приходи по этому адресу: ………, если меня не будет дома, подожди внутри квартиры, ключ найдешь над электрическим счетчиком».

Он еще раз осмотрел лист, больше ничего не было. Воспоминания причиняли боль, злость прибывала и прибывала, грозя захлестнуть сознание, но от тяжелых мыслей отвлек голос таксиста: «Приехали, вот этот дом». Водитель показал пальцем на невысокое двухэтажное здание.

– Спасибо, – сдавленно сказал учитель, приходя в себя, и, захлопнув дверь, пошел в сторону указанного дома. Войдя в парадную, он увидел распахнутую настежь дверь и, заметив сидящую за столом грузную женщину лет сорока, спросил у нее:

– А где найти директора?

– А вы кто? – спросила она.

– Я по работе, – ответил он. – Мне сказали, что меня ждут.

– Понятно, – ответила она. – Одну минутку, директор на территории, сейчас подойдет.

Действительно, не успела она договорить – и в комнату вошел человек лет шестидесяти с взъерошенной седой шевелюрой, чем-то отдаленно похожий на отельера, и спросил:

– Ты Махмуд?

– Да, я, – ответил учитель.

– Ну и ладно, – продолжил директор, вытирая со лба пот огромным платком, который достал из бокового кармана пиджака. – Мне сказали, что ты подойдешь, и что у тебя высшее образование и все такое, но работа гораздо проще, чем ты думаешь, мы занимаемся ритуальными услугами. Если ты заметил, сразу за зданием начинается кладбище, и мне нужен человек, который следил бы за порядком, вовремя оформлял бумаги, следил за могильщиками, чтобы они не напивались, и заполнял наряды по выполненным работам по содержанию кладбища. Работы немного, но она ответственная, зарплата двадцать тысяч рублей плюс премиальные. Если все устраивает, отдай паспорт секретарю и пиши заявление.

Закончив излагать условия, директор спросил: «Трудовая книжка есть?» – «Была раньше, но потерялась», – соврал учитель.

– Ничего, – ответил тот, – выпишем новую, и скажи, когда сможешь приступить.

– Могу завтра с утра.

– Все, договорились, Махмуд. И имя у тебя хорошее, тезка великого аварского поэта. Читал его?

– Ну да, конечно, – ответил учитель и процитировал Махмуда из Кахабросо:

 
Кто же знает, что нас ожидает,
Жизни свет иль, может, пустота?
Вот и я рассыпал злато мыслей,
Разломав сундук из серебра.
И теперь, когда совсем уж поздно,
Нет пути назад и все прошло,
Я все понял! Счастье оно было!
Просто я ему значенья не придал…
 

(перевод автора)

– Надо же, – удивился директор, воодушевленный стихами, – предсмертные слова поэта, и, если я еще сомневался в тебе, то считай, что уже железно принят на работу, и притом с сегодняшнего дня. Если аванс нужен, скажешь бухгалтеру.

Сев за предложенный стол, учитель достал паспорт и аккуратно написал заявление о приеме на работу, попросив бухгалтера выдать аванс. Получив десять тысяч рублей, он расписался в ведомости и вышел на улицу. Таксист терпеливо ждал его, и, когда он сел в машину, спросил: «Куда отвезти?» – «Обратно в гостиницу», – ответил учитель. Ему хотелось поблагодарить отельера и собственно расспросить его, почему он, совершенно посторонний человек, следуя просьбе покойного майора, принимает столь деятельное участие в его судьбе. Когда они приехали, отельер стоял возле стойки администратора и смотрел какой-то футбольный матч. Увидев учителя, он оторвался от просмотра и, подойдя навстречу учителю, спросил:

– Ну как? Договорились?

– Да, спасибо большое, мне главное встать на ноги, не зависеть ни от кого, а зарплата там выше, чем в школе, и работы, кажется, не в пример меньше.

– Ну и хорошо, – ответил отельер. – Еще чем-то могу помочь?

– Да, – ответил учитель, – можете мне сказать, почему вы так трепетно относитесь ко мне? Ведь вы могли не помогать мне после того, как майор умер.

– Мог бы, – ответил тот, – но не в твоем случае: мой сын служил вместе с майором и погиб в бою. Он его и привез. Шесть лет прошло с тех пор, а кажется, что это было вчера. Я ради него сделаю все, если тебе что-либо надо, приходи, я всегда тебе помогу.

– А вы знаете, что он пытал людей, и глаз мне выбил именно он?

– Знаю, он сказал мне, что виноват перед тобой и многими другими, он доверял мне то, что не доверил бы никому. И он попросил, чтобы я позаботился о тебе. Я знаю, как он с тобой обошелся, и знаю, что он чувствовал в конце своего пути. Почему-то и я чувствую себя виноватым пред тобой, перед своим погибшим сыном, прости нас всех, если можешь, – заключил он.

– Спасибо, – ответил несколько ошарашенный объяснением отельера учитель, – я, наверное, пойду, мне надо подумать.

– Удачи тебе, если что, обращайся. Всегда буду рад помочь.

«Мир наизнанку, – думал учитель, – почему эти люди допускают сосуществование совершенно противоречивых идей у себя в голове, совершают несовместимые со здравым смыслом поступки, как это у них уживается в мозгу? Может, я отстал от жизни? Почему они могут жить с такой кашей в голове? Я ничего не понимаю», – решил он для себя и, достав записку майора из кармана, еще раз прочел ее и решительно направился по указанному в ней адресу. Идти оказалось долго, и пройдя какое-то расстояние, он все же решил добраться на такси. Вскоре возле него остановились коричневые «Жигули» с шашечками и водитель, выслушав адрес, попросил пятьдесят рублей. Минут через десять он был уже возле дома, указанного в записке. Поблагодарив таксиста и протянув ему затребованные деньги, учитель вышел из машины и проследовал к дому. Найдя третий подъезд, он решительно вошел и, поднявшись на четвертый этаж, как было указано в записке, достал из кармана монетку, с ее помощью открыл металлическую дверцу, закрывавшую электрический счетчик, осторожно пошарил рукой, чтобы не ударило током, нащупал пальцами что-то плоское и, достав его, понял, что это и есть ключ. Подойдя к двери с номером 31, открыл ее.