Поводом для обращения в Конституционный Суд Российской Федерации послужили решения судебных инстанций города Санкт-Петербурга, вынесенные в 1995 году, которыми заявителю на основании статьи 2 Федерального закона «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» отказано в иске о возмещении ущерба, причиненного кражей автомобиля.

Секретариат Конституционного Суда Российской Федерации в пределах своих полномочий уведомлял заявителя о несоответствии его жалобы требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», однако В.И. Калабишко настаивает на принятии Конституционным Судом Российской Федерации решения по этому вопросу.

2. Статьей 2 Федерального закона от 30 ноября 1994 года «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» признан утратившим силу Закон РСФСР от 24 декабря 1990 года «О собственности в РСФСР». Данная норма, устраняя определенный механизм возмещения вреда, причиненного преступлением, не исключает применения к такого рода правоотношениям положений Конституции Российской Федерации, гражданского законодательства, позволяющих разрешать споры о возмещении вреда.

Однако определение того, какой именно закон подлежит применению в конкретном деле при наличии тех или иных фактических обстоятельств, отнесено к компетенции судов общей юрисдикции. При этом в соответствии со статьями 15, 18, 120 Конституции Российской Федерации и с учетом разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 8 от 31 октября 1995 года «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», суды общей юрисдикции обеспечивают непосредственное действие конституционных прав граждан, в том числе закрепленного в статьях 52 и 53 Конституции Российской Федерации права на возмещение вреда, причиненного преступлением или незаконными действиями государственных органов и их должностных лиц. Конституционному Суду Российской Федерации разрешение таких вопросов неподведомственно. Кроме того, проверка конституционности статьи 2 Федерального закона от 30 ноября 1994 года о признании утратившим силу другого закона была бы невозможна без проверки конституционности последнего, однако как недействующий он не оспорен и не мог быть оспорен заявителем.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктами 1 и 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Калабишко Василия Ивановича как не являющейся допустимой в соответствии с требованиями Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» и ввиду неподведомственности поставленного в ней вопроса Конституционному Суду Российской Федерации.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит».

Этим определением высший суд страны признал, по сути, что законодатель может по своему усмотрению лишать граждан тех средств защиты, которые устанавливал ранее. Статья 55 Конституции РФ действовала и тогда, действует и теперь:

«1. Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.

2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина».

Остаются вопросы: в какой мере положения Конституции подкреплены отраслевыми законами и практикой их применения и почему КС РФ в приведенном случае не усмотрел отступления законодателя от требований статьи 55 Конституции РФ.

Одним из главных положений, составляющих фундамент правового государства, является принцип равенства прав участников общественных отношений, исключающий дискриминацию и привилегии.

Всеобщая декларация прав человека (10 декабря 1948 г.), являющаяся ориентиром для правовых систем государств, входящих в состав Организации Объединенных Наций, в Преамбуле подчёркивает: «Признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира…». Это положение находит логическое развитие в статьях 1 и 7 Декларации: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах… Все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации, нарушающей настоящую Декларацию, и от какого бы то ни было подстрекательства к такой дискриминации». Эти принципы нашли отражение и в других международных пактами о правах человека. Включены они, как это отмечено выше, и в положения Конституции Российской Федерации.

Очень скоро мы убедились, что положение о равенстве прав как не действовало в нашем отечестве ранее, так не действует и теперь. Но если в условиях «победившего социализма» отступления от этого принципа во имя благ партфункционеров стыдливо камуфлировалось, то теперь это стало государственной политикой, открытой и циничной, оправдываемой некими высокими целями.

Привилегии самого различного характера, как правило, не обозначенные в законе, в социалистическом обществе лежали в основе субъективных прав личности с учетом её места в социальной иерархии. То были привилегии в распределении жилья, в льготах при оплате коммунальных услуг, в здравоохранении (спецполиклиники и санатории), в построении систем оплаты труда (доплата в конвертах) и пенсионного обеспечения (категории персональных пенсионеров республиканского и союзного значения), пользовании закрытыми распределителями, государственными дачами, персональным транспортом и пр. и пр. Заметим, что речь не шла о привилегиях и льготах для социально незащищенных слоёв общества (стариках, инвалидах, детях), либо о людях с особыми заслугами перед обществом. Обеспечивались льготами в основном партфункционеры и чиновники высших эшелонов власти.

Скрытый смысл подмены права привилегиями состоял в делении классов на социальные группы, а государственная власть, обретая патерналистский характер, получала возможность пользоваться опорой и поддержкой определенных слоев общества. При этом индивидуальная свобода, возможная лишь в рамках правового равенства, ограничивалась: одни боялись утратить льготы, другие искали способы их приобретения. Так формировалось право эпохи социализма, так оно формируется и теперь, может быть, с меньшим размахом, но зато с большим цинизмом.

С принятием УПК РФ 2002 г. появились правовые привилегии уголовно-процессуального характера. Его раздел – «Особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц» – откровенно и глумливо для всего общества практически выводил из сферы действия уголовного закона ту часть чиновничества (депутаты, судьи всех уровней, высшие должностные лица и пр.), которая должна бы демонстрировать уважение к закону, обеспечивать его торжество и нести повышенную ответственность за отступления от требований права. В государстве создавалась каста т. н. элиты, защищенной от ответственности за служебные злоупотребления юридическим иммунитетом. Такое решение было подготовлено программным документом в виде Указа Президента РФ от 6 июля 1995 г. «О разработке концепции правовой реформы в РФ», который, вопреки положениям Конституции РФ, не содержал указания на обеспечение равенства прав граждан России. Создавался тепличный режим для коррупции, борьба с которой, реальная или мнимая, составляет ныне предмет политических спекуляций.

Независимость суда представляется важнейшей демократической ценностью, если известен ответ на вопрос, независимость от чего и в чьих интересах. Гипертрофированная независимость, как показывает практика, вполне может сочетаться с безответственностью и откровенной защитой клановых привилегий, если объективность и истина изгоняются из числа принципов правосудия. Безмерный юридический иммунитет депутатов вёл к созданию правовой системы, отражающей интересы не общества в целом, а определенных группировок, нередко неприкрытого криминального характера. Господство практики, игнорирующей важнейший принцип правового регулирования – принцип формального равенства всех перед законом – подрывает уважение к праву и иным социальным нормам, снижает возможности обеспечения законности и справедливости.

Всё это не может не снижать уровень эффективности усилий правоохранительной системы в её попытках борьбы со служебными злоупотреблениями. И не потому ли из уголовно-процессуального законодательства реформаторами исключено требование воспитания граждан в духе уважения к праву и морали как одной из целей судопроизводства: правосознание потенциальных воспитателей ущербно изначально и на решение такой задачи не ориентировано.

Ныне вопрос защиты прав человека подвергнут новым испытаниям путем преднамеренного размывания самого этого понятия. Речь уже не идёт о защите основополагающих, естественных и неотчуждаемых прав человека, таких, как право на жизнь, здоровье, имущество, доброе имя. Появилась новолиберальная концепция прав: право на мужеложство и однополые браки, право на «личную жизнь» (прайвеси), включающую недопустимость общественного вмешательства в неё даже в случаях совершения действий, пагубных для личности как члена социума. Правозащитные организации уже поднимают голос против принудительного тестирования школьников на применение наркотиков! Побеждает рыночная мораль, стимулирующая и оправдывающая доход и успех на крови. Следование общечеловеческим нравственным ценностям объявляется делом постыдным, достоянием пещерных предков. Гуманизм либеральных правозащитников распространяется скорее на преступников, нежели на жертв преступлений. Отсюда их настойчивость в осуждении смертной казни даже по отношению к серийным убийцам, отсюда же и защита педофилов от возможного применения кастрации. Извращение нравственного сознания в этих случаях проявляется в нарушении субординации ценностей: предпочтение отдаётся правам и интересам потерявшего человеческий облик преступника и нувориша в ущерб интересам общества и законопослушной личности.

Преодоление такого рода взглядов и установок составляет актуальную задачу правовой идеологии и законодателя. Последний должен иметь четкое представление о перспективах развития субъективных прав личности и способах их защиты. А пока общественное мнение может лишь констатировать перекосы правовой действительности и возмущаться без надежды на позитивные изменения. Престиж права и правоохранительной деятельности упал до позорной отметки, о чем свидетельствуют результаты многочисленных социологических опросов^[21]. И нам не удержаться от приведения соответствующих оценок известных соотечественников, высказываемых ныне в печати с риском навлечь неприязнь сильных мира сего.

Журналист Наталья Метлина, известная вкладом в «Специальные расследования», говорит: «Помню, как после расследования по так называемому «делу Mabetex» мне звонил Павел Павлович Бородин и кричал: «Ты со своим другом Боровиком поедешь у меня в одном вагоне! Я вас в магаданских тюрьмах сгною!» Но, озвучивая факты об отмытых им миллионах при реконструкции Большого Кремлевского дворца, счетах в швейцарском банке, как Бородина, так и членов семьи Ельцина, я готова была подписаться под каждым своим словом»^[22]. Однако г-н Ельцин после добровольной отставки сподобился государственной награды «За заслуги перед Отечеством», а г-н Бородин до сих пор строит Союзное государство с Белоруссией.

«Законы наши сделаны таким образом, – утверждает известный деятель отечественной культуры пианист Николай Петров, – чтобы предоставить режим наибольшего благоприятствования жуликам, ворам и взяточникам»^[23]. Кто опровергнет это утверждение? Уже много лет высшая власть объявляет «решительную борьбу» со взяточничеством и коррупцией в эшелонах власти. И вот что сообщает читателям Генеральный прокурор РФ Юрий Чайка: «По сравнению с первой половиной 2009 г. выявленных случаев коррупции стало меньше на 11 %, снизилось количество уголовных дел и количество чиновников, привлеченных к ответственности. При этом большинству из них (55 %) удалось отделаться условным сроком, 26 % присудили штраф, и только 16 % мздоимцев лишили свободы. По статистике, средний размер взятки вырос с 23,1 до 30,5 тыс. руб.»^[24] Таковы «успехи» борьбы с наиболее страшным злом – всеохватывающей коррупцией, делающей граждан страны и беззащитными, и фактически – бесправными при очень хорошей Конституции.

Несмотря на продолжающуюся судебно-правовую реформу в реальной правовой жизни и в общественном мнении не произошло существенных сдвигов в пользу положительных оценок состояния дел в области защиты прав человека. Видимо, этим следует объяснять официально провозглашаемые усилия по продолжению реформ суда – главной надежды на защиту от произвола. Об этом свидетельствуют Постановление Правительства РФ от 20 ноября 2001 года № 805 «О федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России» на 2002–2006 годы» и Постановление Правительства РФ от 21 сентября 2006 г. № 583 о Федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2007–2011 годы», реализуемой в настоящее время. Большие надежды возлагаются на реформу системы МВД РФ, преобразование милиции в полицию с обновленными требованиями к кадрам, с созданием правовых и организационных условий их ориентации на защиту рядовых граждан.

В сфере защиты прав человека и жертв преступлений, в частности, задействованы не только правоохранительные органы и суд, но и многие другие государственные и общественные институты: службы аппарата управления, система уполномоченных по правам человека, адвокатура, неправительственные правозащитные организации и др. Так, Уполномоченный по правам человека в РФ много лет тому назад, оценивая сложившуюся ситуацию, подчеркивал в качестве «актуальной задачи нашего времени» – коренным образом изменить отношение государства и общества к проблемам жертв террористических акций и иных преступлений^[25]. Но заметных изменений пока не происходит.

В последнее время в юридическом сообществе активизировалась дискуссия о путях развития законодательства в сфере оказания квалифицированной юридической помощи. Предполагается, что деятельности адвокатуры в этой сфере недостаточно. В одном из своих решений Конституционный Суд РФ отметил: «…Содержащееся в статье 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации положение о том, что каждому гарантируется получение квалифицированной юридической помощи, означает конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи, но не обязанность потерпевшего и гражданского истца пользоваться помощью только адвоката»^[26].

Заботой о защите прав человека продиктован вынесенный Минюстом РФ в 2010 г. на обсуждение проект закона «О системе бесплатной юридической помощи в Российской Федерации». Его целями являются: обеспечение гарантированного Конституцией Российской Федерации права граждан на бесплатную юридическую помощь; повышение уровня социальной и правовой защищенности малоимущих граждан, а также иных указанных в настоящем федеральном законе категорий граждан; обеспечение их доступа к правосудию, содействие в реализации их прав, свобод и законных интересов; повышение правовой культуры населения, противодействие правовому нигилизму (из статьи 2).

Проектом определена Система бесплатной юридической помощи в Российской Федерации, которая состоит из: государственной системы бесплатной юридической помощи и негосударственной системы бесплатной юридической помощи.

«Государственная система бесплатной юридической помощи включает государственные центры бесплатной юридической помощи (государственные юридические бюро), а также федеральные органы исполнительной власти, органы прокуратуры Российской Федерации и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации. В целях настоящего Федерального закона к государственной системе бесплатной юридической помощи относятся также органы местного самоуправления.

Адвокаты участвуют в оказании гражданам бесплатной юридической помощи в рамках государственной системы бесплатной юридической помощи в соответствии с Федеральным законом от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Негосударственная система бесплатной юридической помощи включает негосударственные центры бесплатной юридической помощи, организованные адвокатами и их объединениями, нотариусами и их объединениями, общественными организациями, политическими партиями, юридическими клиниками при образовательных учреждениях высшего профессионального образования (далее – высшие учебные заведения), а также иными частными лицами» (из ст. 12).

Открытым остаётся вопрос, каким образом будет контролироваться уровень бесплатной юридической помощи, особенно правовой помощи, оказываемой «иными частными лицами». За этим туманным словосочетанием скрываются десятки тысяч частнопрактикующих юристов – свободных предпринимателей на рынке правовых услуг. Они не имеют официального правового статуса, и рассматриваемый проект не содержит попыток его определения, хотя вопрос этот заслуживает самого пристального внимания. Гарантированная Конституцией РФ каждому «квалифицированная юридическая помощь» может в определенных случаях оказаться её профанацией.

В проекте подчёркивается, что «бесплатная юридическая помощь не оказывается по вопросам, связанным с уголовным судопроизводством» (Статья 18). Это означает, что и жертвы преступлений, и потерпевшие окажутся за пределами предлагаемых нововведений.

Исследуя проблемы правовой и социальной защиты наиболее уязвимой и многочисленной части нашего общества – жертв преступных посягательств, – мы увидим их удручающее положение, обусловленное не только особенностями правоохранительной практики и правосудия, но и недостатками законодательства, игнорирующего демократические положения Конституции РФ, общественное мнение и научные рекомендации. Для общественных наук и прежде всего юридической науки привлечение внимания общественности и законодателя к проблемам правовой и социальной защиты жертв преступлений является одной из актуальных задач.