Понятия невежества и завесы в суфизме также имеют много общего с принятым в психоанализе понятием «психологических слепых пятен». Психологические слепые пятна обусловлены психологическим нежеланием человека осознавать свои склонности и недостатки. Суфии полагают, что незнание себя и нежелание себя понимать хуже, чем завеса, отделяющая от Реальности. Мартин Лингс (1971) цитирует высказывание суфийского пира XX в. Шейха Аль-Алави:
Отделенные покровом различаются по степени: отделенные от своего Бога и отделенные от себя самих. Отделенность от себя самих оказывается более тяжкой, чем отделенность от Господа (с. 205).
Суфийская концепция невежества простирается значительно дальше применяемых в психоанализе современных концепций вытеснения, отрицания и психологических слепых пятен. Так, например, Насафи еще в XIII в. писал о забывчивости и невежестве:
[Большинство людей] опускаются на животный уровень существования и никогда не достигают человеческого, поскольку в этом мире их занимают страсти потребления, сексуальные желания и озабоченность потомством. С самого начала и до конца жизни – они направляют усилия именно в эти сферы. Они не знают ничего, кроме этих трех стремлений… Те немногие, кому удается освободиться от этих фетишей, попадают в плен трех более значительных. Они проходят эти три покрова, но запутываются в трех более обширных, которые суть сосредоточенность на физической внешности, имущество и положение (с. 228—229).
Насафи считает, что на Пути Реальности находятся семь покровов: поклонение себе самому, страсть потребления, потакание сексуальным желаниям, озабоченность собственным потомством, собственной внешностью, собственным имуществом и любовь к статусу. Эти семь покровов поглощают жизнь человека и только усиливают невежество и забывчивость (с. 230).
Внутренние конфликты, в частности борьба между моральными ценностями и импульсивными желаниями; разумом и эмоциями, определенностью и неопределенностью, сознанием и бессознательным, являются проявлением болезни разлуки и преодолеть их можно только путем объединения внутренних и внешних сил. Руми выразил этот способ разрешения конфликта в стихах:
Я разрешил конфликт в себе,
Я ощущаю себя цельной личностью;
Стремлюсь к единству, говорю о единстве;
Знаю целое и вижу целое.
(Arasteh, 1965, 7)
Суфии считают, что единство достигается путем интенсивного эмоционального общения ищущего с пиром, или «духовным врачевателем». Ищущий полностью посвящает и отдает свое «я» пиру. Сущностью подобных отношений, объединяющей их энергией, является интенсивная любовь (ишк).
И в этом случае суфии и некоторые психоаналитики, например, Эрих Фромм (1956), сходятся в том, что:
Человек во все времена и культурные эпохи сталкивается с необходимостью разрешения одного и того же вопроса – о том, как преодолеть изоляцию, как прийти к союзу, как превзойти собственную жизнь и найти единство сущего. Этот вопрос оставался неизменным и для пещерного человека, и для пастуха-кочевника, и для египетского крестьянина, финикийского торговца, римского воина, средневекового монаха, японского самурая, современного клерка и фабричного рабочего. Вопрос неизменен, поскольку возникает на общей почве: состоянии человека и его жизненной ситуации. Ответы же различны. Их можно найти в поклонении животным, в человеческих жертвоприношениях или военных завоеваниях, в наслаждении роскошью, в аскетическом отречении, в поглощенности работой, в творческом созидании, в любви к Богу и любви к Человеку (с. 8).
Фромм считал, что человек пытается преодолеть отчужденность и ощутить единство несколькими способами:
1. «Разнузданные» состояния, достижимые через подобные трансу состояния или с помощью наркотиков и алкоголя;
2. «Конформизм» в цивилизованных обществах, демократических или тоталитарных;
3. «Творческая активность», в которой индивидуум объединяет «я» с материальным и творческим объектом;
4. «Любовь» – межличностный союз, слияние одного человека с другим или мистический союз человека с Богом.
«Ишк» – это арабское слово, означающее глубокую любовь, страстную привязанность, а также смерть ради любви. Понятие не имеет эквивалента в английском языке. Наиболее точно значение ишк можно передать как глубокую любовь и преданность. Слово «любовь», однако, не выражает всеобщности, интенсивности, динамизма и иррациональности ишк.
Слово «ишк» происходит от слова «ашика». Ашика – это название лозы, которая оплетает дерево и растет на нем, извлекая из него все необходимые для собственного роста вещества. В конце концов дерево погибает, отдавая все свои силы лозе (Valiuddin, 1972, 1). Растворение собственой личности в Возлюбленном посредством глубокой любви (ишк) является сутью суфизма. Руми так описывает подобное растворение:
Некто подошел к двери Возлюбленного и постучал.
Голос спросил: «Кто там?»
Человек ответил: «Это я».
Голос ответил: «Здесь нет места для меня и тебя».
Дверь осталась закрытой.
Спустя год, проведенный в одиночестве и лишениях, человек вернулся и снова постучал.
Голос снова спросил: «Кто там?»
Человек ответил: «Это ты».
И дверь перед ним распахнулась
(Idries Shah, 1964, 317)
Суфии считают, что чувство глубокой любви дремлет в каждом живом существе. Когда в результате психологического пробуждения оно просыпается в людях, то начинает расти. Плодородная почва глубокой любви – это сердце и бессознательное (глава 1). Животные инстинкты, в частности, гнев и страсть, под действием глубокой любви постепенно трансформируются, превращаясь в объединяющую энергию экзистенциального общения.
Суфийское переживание ишк (глубокой любви) невозможно понять до конца без знакомства с концепциями «михр» и «махаббат». «Михр» – персидское слово, охватывающее широкий спектр взаимосвязанных значений: солнце, свет, материя, мать, любовь, смерть. «Махаббат» – арабское слово, означающее привязанность. Оно происходит от слова «хабб», которое означает «семя».
Суфии считают, что лучи Солнца Реальности (Бог, хак) проявляются в мире сущего в форме любви и света (михр) и находят физическое воплощение в людях в форме привязанности (махаббат). Привязанность, которая живет в душе каждого из нас, – это дремлющее семя ишк (глубокой любви).
Согласно суфийской доктрине, семя приветствует боль и страдания холодной зимы и муки весны. В конце концов оно теряет свою личность (умирает), чтобы стать новым растением, расцвести и, в свою очередь, принести семена. Путем утраты преходящего «я» семя достигает постоянства существования (глава 5). Суфии называют этот процесс махаббат. Они уверены, что семя роста и единства дремлет в каждом человеке в форме глубокой любви. Через психологическое пробуждение, а также при помощи и привязанности суфийского пира дремлющее семя глубокой любви прорастает и высвобождает энергию, необходимую для окончательного единения и экзистенциального общения. Таким образом, человек утрачивает преходящую индивидуальность и становится единым с экзистенциальным жизненным циклом – превосходя пределы своего «я», чтобы стать человеческим существом (главы 5, 6 и 7).
«Пир» – персидское слово, означающее «пожилой, старый, старейшина». В суфизме пир – это духовный наставник или целитель души. Он играет значительную роль в психическом и духовном развитии своего ученика – «ищущего», или «мюрида». В суфийской литературе используется целый ряд синонимов слова «пир»:
Камил – совершенный, целостный, полный. В суфизме это понятие относится к тому, кто заключает в себе все качества человечности.
Мюрад – желанный, ожидаемый, вожделенный. В суфизме обозначает человека, который ведет ищущих по пути истины к свободе от себя («фана»).
Мюршид – наставник на правильном пути, духовный советчик, проводник на пути к целостности.
Шейх – почтенный старец, предводитель, старейшина дервишей.
Табиб рухани – целитель души.
Кутб – ось, полюс, стержень. В суфизме так называют главу суфийского ордена (Nurbakhsh, 1953, 3—4).
Далее мы приводим описание некоторых качеств пира, таких, как зрелость, терпение, вера в Господа, свобода от иллюзий, свобода от себя, а также принадлежность миру и одновременно свобода от мира.
Понятие «пир» прекрасно описывается одной персидской фразой. Пир называется «мард-и-пухта-ва-джохан-ди-дах». «Мард» означает «человек»; «пухта» – «готовый, зрелый, взрослый», «джохан-дидах» означает «тот, кто повидал мир и понимает человечество». Следовательно, пир – это зрелый и опытный человек, которому довелось много путешествовать как в физическом мире, так и на Пути Реальности.
Проходя по различным стадиям человеческого развития на Пути суфия, пир долгие годы проводит в роли ищущего. Чтобы стать пиром, необходимо достичь стадии терпения, которая является пятой ступенью развития человека в суфизме (глава 7).
Ибн-Араби (ум. в 1240 г.), суфийский святой из Андалузии, так описывал взаимодействие со своим пиром:
Однажды, когда мы вместе прогуливались по берегу моря, он [мой пир] спросил меня о смысле слов Господа: «я не требую от них поддержки и не нуждаюсь в том, чтобы они кормили меня». [Коран, сура 101: 57]. Я ушел, не ответив. Четыре года спустя я встретил его и сказал, что нашел ответ на вопрос.
– Так скажи мне, каков ответ, – сказал он. – Ибо через четыре года для него настало время.
И я ответил ему, удивляясь, что учитель до сих пор помнил, о какой суре шла речь (1971, 119).
Заданный суфийским пиром вопрос превосходил и интеллектуальное, и очевидное значение стиха Корана. Хотя Ибн-Араби с самых юных лет понимал стихи Корана и пользовался репутацией искусного толкователя, он воспринял вопрос пира на более высоком жизненном и духовном уровне. Ибн-Араби осознал, что не готов всем своим существом постичь и оценить значение стиха. Знал он также, что немедленный или импульсивный ответ окажется просто интеллектуальным упражнением. Поэтому он молча покинул пира и на протяжении четырех лет терпеливо медитировал на суру. Путем терпения и продолжительного внутреннего переживания стиха Ибн-Араби достиг просветления.
Опыт терпения необходим и для пира, и для ищущего. Суфии нередко используют метафору зрелого плода для иллюстрации значимости терпения и смирения. Незрелый плод невкусен, горек и может вызвать расстройство желудка. Однако, созрев, он дарит радость другим и получает возможность нового рождения посредством семян.
Суфий достигает стадии терпения, пройдя стадии покаяния, воздержания, самоотречения и бедности (главы 6 и 7). Хотя готовность стать пиром невозможно измерить в терминах времени, в среднем под руководством пира это занимает около 12 лет.
Пиру обязательно необходимо освободиться от поглощенности самим собой, чтобы настроиться на физическое, психологическое и духовное состояние ученика. Пир становится зеркалом, не только отражающим Возлюбленную Реальность и Красоту Природы, но также интуитивно воспринимающим внутреннее состояние и внешнее поведение ученика. Посредством психодуховного единения, превосходящего слова, мысли, время, место и преходящую реальность, пир помогает ученику воспринимать бессознательное и Универсальную Реальность.
История о Джунаиде и его пире по имени Сари Аль-Сакати наглядно демонстрирует этот процесс:
Как известно, Джунаид отказывался говорить перед своими учениками до тех самых пор, пока был жив Сари [его пир]. Но однажды ему приснилось, что Апостол [пророк Мухаммед] обратился к нему со следующими словами:
– О Джунаид, говори с людьми, ибо Бог сделал твои слова инструментом спасения человечества.
Проснувшись, Джунаид понял, что его собственное положение превосходит положение Сари Аль-Сакати, поскольку сам Апостол повелел ему проповедовать. На заре к Джунаиду явился ученик Сари со следующим посланием:
– Ты отказывался проповедовать ученикам, когда они просили об этом; ты также отверг обращения багдадских шейхов и мою личную просьбу. Теперь же, получив указание Апостола, последуй ему.
– Фантазия тут же улетучилась из моей головы, – рассказывал впоследствии Джунаид. – Я осознал, что Сари во всех ситуациях знал мои внешние и самые сокровенные помыслы, и что его сан куда выше моего, поскольку он мог проникнуть в мои потаенные мысли, а я о его состоянии не знал ничего. Я отправился к учителю, попросил прощения и поинтересовался, откуда он узнал о том, что во сне я видел Апостола. Он ответил следующее:
– Мне приснился Бог. Он сказал, что послал к тебе Апостола, чтобы тот убедил тебя начать проповеди.
Эта история содержит явное указание на то, что духовные наставники всегда и полностью осознают внутреннее состояние учеников (Hujwiri, 128—129).
Эта история иллюстрирует два момента. Первый – особая связь между пиром и его учеником. Они настроены друг на друга на вербальном и невербальном уровнях. Откровения нередко посещают обоих единовременно, и между ними возникает связь – во время медитации или во сне. Вместо того чтобы общаться посредством слов, пир и его ученик находятся в психологическом единстве, неограниченном пространством и временем. Второй заключается в том, что человек не может стать пиром по желанию или выбору. Стремление или желание стать пиром само по себе является признаком мании величия и препятствием на Пути Реальности. Истинный суфийский пир никогда не назовет себя пиром.
Суфии используют еще один психологический процесс, который называют «кхатир» (мимолетная мысль), чтобы стать более восприимчивыми к людям. Мимолетная мысль во многом напоминает первую мысль, которая приходит на ум в процессе свободной ассоциации на сеансах психоанализа и психотерапии. Худжвири описывал мимолетную мысль (кхатир) как зарождение в мозгу первой мысли, которая быстро замещается последующей. Суфии обращают особое внимание на начальную мысль, поскольку считают, что она приходит непосредственно от Бога:
… Кхайру Нассаджу подумалось, что Джунаид стоит у его двери, однако он [решил] пренебречь этой мыслью. Однако мысль возвращалась второй и третий раз – пока он не вышел и не увидел Джунаида. Тот сказал:
– Если бы ты послушался первой мысли, мне не пришлось бы стоять здесь все это время (Hujwiri, 387).
Качества пира превозносятся в суфийской поэзии. В зависимости от эпохи, культурной ситуации и собственных потребностей ищущего, пиру приписывались различные метафизические силы, такие как телепатия, ясновидение и даже способность творить чудеса. Однако в большинстве суфийских книг подчеркивается сущность пира как целостного, универсального человека, а не личности, обладающей магическими силами или всемогуществом.
Следующий рассказ приписывают Рабие, женщине-суфию, жившей в VIII в. н. э.; в нем говорится о ее встрече с другим суфием, Хасаном из Басры:
… он [Хасан] увидел Рабию, когда та стояла возле озера. Бросив молитвенный коврик на поверхность воды, он воскликнул:
– Рабия, приди! Давай молиться <…> здесь!
– Хасан, – ответствовала Рабия, – когда ты начинаешь демонстрировать свой духовный товар на мирском рынке, то лучше показывай то, чего нет у других, тебе подобных, – с этими словами она подбросила молитвенный коврик в воздух и полетела на нем.
– Давай уж лучше здесь, Хасан, где нас смогут увидеть люди! – позвала она.
Хасан, не достигший этой ступени, промолчал. Рабия решила его утешить:
– Хасан, – заметила она, – то, что делаешь ты, могут делать даже рыбы, а то, что делаю я, подвластно мухам. Настоящее дело находится выше всех этих трюков. Человеку следует посвящать себя настоящему делу (Attar, 1966, 45).
Хотя не каждый пир способен достичь свободы от себя (фана), каждый пир должен постоянно работать над собой, освобождаясь от самодовольства, самомнения, эгоизма, жадности, стремления к власти и предрассудков (глава 5). Пир готов пожертвовать ради людей всем. Он или она живет во имя добровольного служения, совершая его со смирением и энтузиазмом.
Суфийский пир принадлежит миру и в то же время свободен от него. Суфий должен иметь работу и приносить пользу обществу. Желательно, чтобы пир состоял в браке. Семья, родительские обязанности способствуют взаимодействию с повседневной реальностью и необходимы для достижения зрелости.
Биографии суфийских пиров
О проекте
О подписке