Кисскин, не обращая внимания на происходящее, взял старт и бежал на своих ногах широким шагом километров шестьдесят в час, если не больше, перепрыгивая преграды. А прыжок у него мог достигать и десяти метров в высоту. Не говоря о том, что при желании он иногда выскакивал на метров сто в даль. Поэтому от подножья гор в районе Сан-Антонио-Хайтс авантюрист преодолел 12 километров до Аэропорта города Онтэрио за десять минут. Но не это столь интересно. За время своего “спринта” Кисскин целенаправленно двигался по людным местам, шокируя каждого. Иногда умышленно сбивал людей, иногда переворачивал машины одним взмахом, в основном полицейские. Что не менее интересно, так это то, что он являлся магнитом для местных котов и кошек, которые, завидев его, пристраивались, и изо всех сил неслись вслед за ним и, словно читая мысли, всячески мешали копам либо распугивали зевак. Летевшая над ним Юнона, конечно, тоже привлекала внимание, однако больше глаз собирал Кисскин. Он выглядел эффектно, стильно и агрессивно. Местные американцы принялись все постить в соц. сети, однако ежесекундно обнаружили, что интернет-то у них не работает. Владельцы гаджетов от яблочной либеральной фирмы могли позабыть о том, что наснимали – первым делом телефоны в определённой зоне действия, а именно, где пробегал странник, попросту невозможно было разблокировать, а позже, кто всё-таки смог что-либо заснять, обнаружил, что фото и видео, сделанные в этот день невозвратно стёрлись из памяти. Как поступили с остальными, не знаю. Хотя владельцы китайских смартфонов потом тоже не обнаружили фото- и видеодоказательств произошедшего, однако правительство Поднебесной на следующий день с умилением наблюдало то, какая фантастика происходит там у “клятых бургеров”.

Власти аэропорта уже выставили специально подготовленных людей, чтобы окружить их частный самолёт, а, вполне вероятно, его уничтожить. Обиженный Бернард Барух тоже не сидел сложа руки – по его наказанию вперемежку с теми выдвинулись и спец воины с ног до головы напичканные всякой никчёмной для наших героев чепухой: и пистолет, и автомат, и оружие с патронами из минерала, и клинок-минерал, и шлем из него же. Тем не менее для всех было секретом, каким образом самолёт завёлся и уже как минут пятнадцать был готов к вылету.

Юнона, приблизившись к недругам, одним сильным толчком телекинеза раскидала их куда подальше. Дверь открылась автоматически, и парочка заскочила внутрь. Кисскин сел за штурвал.

– Они попытаются сбить самолёт, тебе лучше быть снаружи, пока мы не покинем их воздушное пространство, – обратился он к девушке. Юнона нехотя смотрела на товарища, кой чуял её взгляд на себе, тем не менее уже принялся разгонять самолёт перед вылетом. – Ты можешь так и сидеть здесь, тогда нас попросту собьют, ты этого хочешь?

Данной реплики хватило, чтобы замотивировать дамочку на действия – она выпрыгнула с открытого отсека, и как ангел-хранитель следовала за самолётом, который вот-вот поднялся в воздух, набирая высоту. Кисскин не слукавил – издалека послышался гул приближающихся истребителей.

Ирония состояла в том, что пилоты, видимо, не знали и не понимали, кто их враг, потому что, представь себе – ты пилот истребителя, тебе дали задание: сбить частный самолёт, потому что… ну… например, потому что там террористы. И ты несёшься на безоружный частный самолёт на своём истребителе, справа ещё камрад летит на таком же, и вы бравые американские пилоты в Рэй Бенах нажимаете на кнопочки штурвала, чтобы запустить ракеты воздух-воздух и вдруг… Эти ракеты останавливаются в пространстве и внезапно летят в вашу сторону. И ты со своей реакцией смог увернуться, а вот товарищ, увы, нет. А потом ты замечаешь, что рядом с самолётом летает какая-то девка, ловишь лютый шок, но исполнить миссию обязан, ведь ты – бравый американский пилот. И летишь, невзирая на коллапсы, происходящие с этим грёбаным частным Бомбардиром, чтобы наконец принуждённо посадить его куда-нибудь в землю своими ракетами, как раз ещё товарищи на подлёте. И зачем так много истребителей на один маленький частный самолёт? Ах да, там же девка рядом летает…

По итогу и второй самолёт был уничтожен – ракета сдетонировала во время пуска. Вероятно, Юнона попросту задержала её силой мысли и повернула, а, возможно, сама взорвалась…

Пятьсот метров над землёй. Самолёт перестал набирать высоту и устремился в сторону Мексики, до которой оставалось около двухсот километров. Избавившись от ближайших истребителей, девушка залетела в салон, чтобы передохнуть.

– Продержись ещё полчасика, – Кисскин говорил ей в салон через колонки. – По идее в Мексику они не имеют права залетать…

– По идее… – бубнила выдохшаяся Юнона, сев за стол.

– …полетим потом через Кубу, по локсодромии, так даже быстрее будет…

– Да откуда ж ты всё знаешь! – девушка была убеждена, что он её не слышит.

– …большой жизненный опыт, – он её удивил, – дальнейшее объясню, когда минуем опасность. У меня к тебе серьёзный разговор. А сейчас следи за истребителями.

Юнона выглянула в иллюминатор – четыре серые точки заметно приближались, однако у девушки не хватало сил – она в прямом смысле слова валилась с ног, которые неистово дрожали, голова раскалывалась, а сознание мутнело – такова цена за использование силы. Этого не мог не заметить Кисскин, поглядывая в экран, передающий происходящее с камер салона, поэтому он сбавил обороты двигателей, и забежал во внутрь.

– Подберёшь меня в нужный момент, – скомандовал он ей и выпрыгнул наружу. Ошеломлённая девушка не успела даже сделать вздох, как её товарищ уже очутился в свободном падении, как могло показаться, ведь она не заметила, что он скинул с себя рясу, а его тело приняло форму вингсьюита – обе ноги и туловище с руками связывало крыло, позволяющее планировать. Таким образом странник настиг первый истребитель, пилота которого он попросту скинул, разбив стекло кабины, и сел внутрь. Спикировав, Кисскин отправил по ракете в два остальных истребителя, однако поздно заметил, как в него прилетел снаряд с четвёртого. Чудом удалось ему спастись – он за долю секунды успел катапультироваться. Но на этом не остановился и, освободив себя от ремней, прицелился рукой наперёд, да так, что из неё вырвался гарпун, который идеально вонзился в истребитель, который его сбил.

Из-за того, что самолёт его шел на малом ходу, он оказался от него не так далеко. Пилот вражеской техники поступил грамотно: переключился на самолёт, зная, что неадекват вцепился в корпус его судна. И всё бы у него получилось, если бы не Юнона на борту, которая отправила снаряд назад в пилота и выпрыгнула, чтобы словить Кисскина и залететь обратно с ним в воздушное судно. Кисскин тут же устремился к штурвалу. Подобное поведение заинтересовало девушку, потому она поспешила за ним и была удивлена – в его руках находилось что-то полукруглое, чёрное, с виду липкое и тягучее. На моментальный вопрос: “Что это?!” в её голове, Кисскин сразу ответил:

– Это Лонгиний… Всё время он держался за мой живот под рясой. Я не мог его нигде оставить.

Юнона была в шоке и в то же время в жутком отвращении, что эта никчёмная неживая чёрная мразь – Лонгиний. Тот самый Лонгиний. И тут ей в голову пришли воспоминания кровавой ночи на Красной Площади, когда инсерпенты по её совету уже улетели прочь. Она продолжала сдерживать обезумевшего Лонгиния, однако Кисскин за считаные секунды оказался на Кремлёвской Звезде, разведя руки. Складывалось ощущение, что вражеская техника под его контролем – вертолёты пролетали мимо, а остальная техника тратила все ресурсы, дабы уничтожить сошедшего с катушек врага. Девушка продолжала сдерживать его, вытирая слёзы с щёк, поглядывая на Кисскина, который в определённый момент дёрнул рукой, и половина техники попросту развернулась в обратную сторону, видимо, окончательно покидая боевую зону. Машины испускающие дым, сворачивали оборудование и медленно отъезжали от Лонгиния. Остались лишь пару БТРов и десяток вертушек. Тогда-то он и откинул Юнону подальше и нырнул в белый дым из искусственного минерала. Спустя каких-то пару минут оставшаяся техника закончила с выпуском яда и направилась восвояси. Юнона ещё некоторое время с затаённым дыханием ожидала рассеивания тумана, предрекая итога. И он был – Кисскин стоял в одиночестве в яме, диаметром с метр. Товарищ повернул голову в сторону Юны и показал палец вверх, что означало, что миссия выполнена.

Её союзник – личность немногословная. Поэтому девушка толком и не знала – умер Лонгиний или нет, нужно было его убивать или же нет. И только сейчас она убедилась, что их задача изначально заключалась в том, чтобы сделать вид, что он устранён, да так, чтоб она об этом сама не догадывалась и слова Кисскина, гласящие, что он ненавидит паразитов – фальш, иначе зачем ему было наставлять Астерота на то, чтобы парень увёл инсерпентов в безопасное место. А если ему под силу было управление техникой, то при желании запросто смог бы уничтожить тройку паразитов как минимум. “Чего же ты пытаешься добиться, проклятый Кисскин?” – размышляла Юнона.

Тем временем их самолёт уже пересёк границу с Мексикой, что означало – опасность миновала. Воздушное судно встало на автопилот и Кисскин зашёл в борт. Он достал из холодильника еду и поставил её на разогрев.

– Как думаешь, почему они не послали больше истребителей за нами? – интересовалась Юнона. – Ведь могли…

– Правильное решение, – отвечал Пиздаблядкин. – Им важно на данный момент, чтобы население ничего не знало ни о них, ни об инсерпентах и мутантах, поэтому я и просил тебя при побеге пересекать оживлённые даже во время пандемии вируса улицы. Эту шалость они ещё долго будут разгребать, поверь. Потому они и не отправили за нами эшелон военной техники – дабы не привлекать внимания, плюс ко всему первые два истребителя были проверкой наших возможностей, а остальные четыре – проведение тактического обстрела, вероятнее всего. Когда я это понял, то принял решение самолично с ними расправиться…

– А я-то думала, потому что у меня не осталось сил… – понадеялась Юнона, опуская плечи.

– И это тоже. Когда они убедились в своей никчёмности, то приняли решение отступить. Игра не стоит свеч. Тем не менее для них сегодняшний день – невероятное поражение в битве, но, конечно, не в войне.

– Они… – Юнона решила устроить расспрос. – Ты можешь сказать, кто они? И много ли их?

– Если обобщить – монополисты либо евреи. Но это обобщение на то и обобщение, что не подразумевает множество факторов. Нельзя считать всех монополистов их приверженцами, как и всех евреев. Отнюдь! Эти евреи – сионисты, самые настоящие фашисты, которые презирают даже собственный народ, в доказательство моих слов лишь скажу, что они были одной из причин начала Второй Мировой, которая и изменила миропорядок. Если какие-то вещи и происходят в мире, то нужно на них смотреть через призму выгоды. Кому это выгодно? Тогда и всплывает ответ. После этой ужасной войны мир был поделён на две части тремя семьями: Ротшильдов и Рокфеллеров с одной стороны и Барухами с другой, а над ними стоят кланы ещё влиятельнее. Интересно и то, что Барух – важный механизм, если не сама причина, Октябрьской революции и феномена Ленина. Опять же, не будь Первой Мировой, данная авантюра была бы обречена на провал, да и никакого Баруха не было бы и в помине. Так и началась битва меж ними, пока Барух не слился с остальными кланами, тогда-то Союз был разорван на государства, которые, по сути, за счёт капиталистической системы управляются нужными людьми сионистов. Но это политика. Главный компромисс их объединения заключается в паразитах. Придя к выводу, что эти твари рано или поздно помешают им, например, устроят революцию среди людей и уничтожат вековую систему правления, то их семьям и остальной иерархии, которая насчитывает миллионы людей, придёт крах. Люди готовы объединиться с заклятым недругом, если на горизонте появляется общий более зловещий враг. Так и получилось. Однако есть один закон поколений – тяжёлые времена порождают сильных людей, которые доводят мир до беззаботных времён, что порождают слабых людей, которые приводят мир обратно к тяжким временам. Сейчас перед нами поколение недальновидных идиотов. Они настолько расслаблены, что не могли либо не хотели тебя отыскать за всё это время, как и уничтожить Туза и Короля. Сейчас они пожинают свои ошибки, а на грабли они встанут ещё не раз. Проблема нынешнего крупного капиталиста – он не умеет играть вдолгую. Ему надо всё и сейчас. Таким образом, Америка со своей элитой породила Китай, наступающий намедни им на хвост. Так же и наши враги. Этим мы должны воспользоваться…

– И в чём заключается твой план? – выслушав с великим интересом, Юнона не смогла не спросить.

– Мы создадим своё государство.

Данная реплика в любых других обстоятельствах вызвала бы смех и негодование, однако, как бы бредово она ни звучала, с уст этого ненормального уникума в маске кота, чёрной рясе, зная, на что он способен, и какие знания в себе несёт, можно не сомневаться – он абсолютно серьёзен в своих намерениях. У девушки при всей абсурдности заявления возникло чувство, что её союзник непременно этого достигнет.

– …об этом я и хотел с тобой поговорить, Юнона. О дальнейших действиях. Но перед этим жажду, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Готова?

– Д-да… – девушка растерялась.

– Почему ты согласилась мне помогать?

– Н-ну… А что мне ещё оставалось делать? – вопрос был риторическим, потому Кисскин не спешил отвечать, когда девушка задала его самой себе и принялась размышлять, сделав небольшую паузу. – Общество меня не принимало, когда узнало, на что я способна. Так было в детдоме… Я всегда была аутсайдером. И вот у меня началась новая жизнь, когда сменила имя, стиль, образ и уехала в другой город. Звали меня Евсея… Тогда-то жизнь изменилась – я делала вид, что экстраверт, лицемерно со всеми общалась, но никому не доверяла, зная, что узри они мою силу, тут же испугаются и будут презирать, но появилась Эльза, которой я прониклась и почему-то была уверена, что она меня никогда не бросит… Мне всегда хотелось быть как она, а она по белому завидовала моей славе в интернете. Мне лишь эта известность не давала чувство одиночества, да и только… А когда никого рядом не осталось… Эльза… Фил… Марк… Я оказалась в одиночестве. Но и был Лонгиний, однако я залезала к нему в голову не раз и очень за него переживала, ведь он являлся моим отражением, тем, в кого могла превратиться я со своей ненавистью, прогрессирующей с детства, пока не трансформировалась и не обзавелась друзьями, тем не менее я не могла ему помочь… Боялась его… Нет. Боялась, что вместе с ним стану такой же. Что перестану быть Юноной. Евсея в моей голове не дремлет. Ненависть к миру, к несправедливости, к обществу… И я увидела в тебе спасение, но сегодня… – девушка ощутила ком в горле, запнувшись. – Ныне твой блеф со сдачей меня врагу, если бы продолжился, то меня, как Юнону ты бы потерял, потому что ты мой единственный якорь держащий в этом мрачном и лицемерном мире… Почему ты мне не рассказал план заранее?!

– Они бы не поверили, ты же не актриса, чтобы отыграть предательство, – спокойно отвечал Мистер Кот.

– И то справедливо… В общем, я готова тебе помогать, если ты намерен изменить мир в лучшую сторону…

– Слабенькая мотивация… – Кисскин поднялся на ноги и заглянул в иллюминатор. Выждав небольшую паузу, пока Юнона с лицом, выражающим недопонимание, таращилась в его спину. – Что, если я тебе скажу – путь, который ты выбрала, раскроет тебе тайны твоего создания? – девушка тут же сменила лицо на слишком заинтригованное. – Я чувствую, что в этом замешаны либо наши враги, либо паразиты…

– С чего ты взял?! – эмоции девушки зашкаливали.

– Мир движется к краху, если мы не вмешаемся. И руки от этого коллапса косвенно тянутся в твою родословную, для меня это одна из величайших загадок – кто твои родители, возможно, когда я это проведаю, то смогу сложить весь пазл, дабы спасти Землю.

– Откуда ты знаешь?! – Юнона ещё сильнее распереживалась, ничего не понимая.

– Послушай меня, Юнона! – Кисскин впервые поднял голос. Да так, что динамик в его шлеме, издающий звуки, зашипел и заглючил. – В Анапе есть один мутант с даром предвидения. Ты должна его отыскать и вести наблюдение, пока я не прибуду в город! Ты его уже видела…

– А где будешь ты?! Я думала, мы вместе летим в Анапу!

– У меня будет небольшое турне по миру с Лонгинием. Я высажусь на Донбассе, а ты долетишь на автопилоте в аэропорт Анапы…

– А жить мне как и где?! – девушка изрядно нервничала, боясь одиночества.

– В своей же квартире.

– Как?! Она частично повреждена и власти охотились на нас в ней, они знают, кому квартира принадлежит, меня захотят поймать! К тому же хозяин не даст мне в неё заселиться после всего!

– Нет, – твёрдо и уверенно ответил Кисскин.

– Как нет?!

– Твоя съёмная квартира уже месяц принадлежит мне…

– Чего?! – Юнона готова была упасть от головокружения. Тем не менее она чуть ли не взлетела на ноги.

– Российское законодательство, к счастью или сожалению, позволяет осуществлять разного рода неправомерные и антиконституционные мутки, поэтому я перестраховался. А квартиру уже отремонтировали, – девушка рухнула на кресло, поражаясь ушлости своего союзника. Особенно его спокойствию. – Плюс ко всему у меня много участков и домов на побережье и горе, которые я отжал у богачей, когда над ними появилась угроза в виде Лонгиния. Они сдохли, а я успел высосать все их богатство и вложить в недвижимость. Так что выбор у тебя огромный. Ключи от имущества в той самой квартире.

– Ж-железная дверь? – девушка вспомнила подсобку, к которой у неё не было доступа.

– Так точно. Только замок теперь биометрический, твои данные в нём есть, – Кисскин собрался уйти в кабину пилота, чтобы проверить Лонгиния и карту.

– М-можно вопрос? – тихо спросила Юнона, из которой выжали все эмоции. Её товарищ повернулся. – Кто ты? Человек? Паразит? Или же мутант?

– Придёт время – узнаешь.

– Можно ещё вопрос? – Юна не стала докапываться, понимая, что не доберётся до истины. – Твоя история про Рокфеллеров и Ротшильдов… Это же популярные конспирологические теории заговора, кому скажи – все рассмеются.

– Если хочешь что-то спрятать – спрячь на самом видном месте, – Кисскин ждал этого вопроса. – Медиа, лидеры мнений, СМИ – отличный инструмент для переубеждения людей, которые приходят к определённым взглядам и образам жизни неосознанно. Голливуд, как и советский кинематограф – есть прямая пропаганда и одурачивание людей, заставляя их думать так, как выгодно тем, кто контролирует производство. Полагаю, им на руку, чтобы люди смеялись и крутили пальцем, когда кто-то пытается им выдать правду. Отличный приём. Скажи кому-нибудь лет пять назад, что какая-то кучка людей захочет распространить вирус, а коррумпированная Всемирная Организация Здравоохранения им с этим ещё и поможет, над тобой бы так же ржали, ещё хуже – забрали бы в психушку. Решать тебе – верить мне или нет… – после этих слов Кисскин оставил ошарашенную девушку наедине со своими мыслями в люксовом салоне частного самолёта. Она только сейчас вспомнила, что еда разогрелась, однако не спешила трапезничать – сил даже на то, чтобы встать не было…