Цитаты из книги «Замещающий ребенок»

«Но в чем состоит служба коня умершему? Конь – ездовое животное. Поэтому совершенно прав Негелейн, когда он говорит, «что обычай давать при смерти герою с собой коня есть следствие его функции уносителя, носителя или путеводителя в лучшую сторону» (Пропп, 1998).

Конюх – единственная фигура, которая может общаться с немым Иваном, та фигура, которая знает сказки, знает, что скоро у Ивана родится сестра, предсказывает, что «будет она страшная ведьма», он тот, кто решает, когда заговорить царевичу с отцом.

этот ребенок ходит на конюшню к конюху сказки слушать.

И тогда у нас получается отсутствующая, находящаяся в депрессии царица и мертвый ребенок-призрак, не отгореванный, не оплаканный.

В фольклоре немой может означать «с той стороны», «не наш», «мертвый». «Как слово, так и душа, выходят из человека с помощью дыхания. Точнее, дыхание становится для слова своего рода материалом и проводником. Аналогии между душой и словом проводятся постоянно… Леший, завладев голосом человека, отбирает у него жизненные силы, и человек умирает» (Байбурин, 2003, с. 393–394).

В этой статье я хочу обсудить русскую народную сказку «Ведьма и Солнцева сестра», посмотреть на нее как на метафору пошаговой инструкции принятия замещающим ребенком факта замещения, а после о возможностях ослабления связи между живым и мертвым, потому что, как мы понимаем, возможности полностью освободиться от этой связи нет.

Все, что мы можем наблюдать, все собирается вокруг чувственно заряженного призрачного образа матери, по Грину, все проявления клиента преследуют троякую цель: «1) поддержание Я в живых: ненавистью к объекту, поиском возбуждающего удовольствия, поиском смысла; 2) воскрешение мертвой матери: заинтересовать ее, развлечь, вернуть ей вкус к жизни, заставить ее смеяться и улыбаться; 3) соперничество с объектом горя в преждевременной триангуляции» (Грин, 2005, с. 344).