Глава шестая

Кира, вцепившись в гриву Андора, галопом скакала сквозь ночь. Рядом с ней находились Диердре и Лео, все они мчались через заснеженные равнины на запад от Аргоса, словно воры, спасающиеся бегством под покровом ночи. Час проходил за часом, звук лошадей звучал у нее в ушах, и Кира затерялась в своем мире. Она представляла себе то, что может ожидать ее в Башне Ур, кем может оказаться ее дядя, что он скажет о ней, о ее матери, и девушка едва могла сдержать волнение. Тем не менее, Кира вынуждена была признать, что ей страшно. Ей предстоит долгое путешествие через Эскалон, чего она прежде никогда не делала. Она видела, что впереди виднеется Терновый Лес. Открытые равнины подходили к концу, и вскоре они въедут в удушающий лес, наполненный дикими зверями. Кира знала, что никакие правила не помогут, когда они доберутся до деревьев.

Снег хлестал ее по лицу, когда ветер прорывался через открытые равнины. Руки Киры онемели и девушка уронила факел, осознав, что он догорел уже давно. Она скакала сквозь тьму, погрузившись в собственные мысли, единственными звуками были только топот лошадей, снег под ними и раздающееся время от времени рычание Андора. Кира ощущала его ярость, его неукрощенную натуру, он был непохож ни на одного из тех коней, на которых ей приходилось скакать прежде. Казалось, что Андор не только не боится того, что ждет их впереди, а открыто надеется на противостояние.

С накинутыми на плечи мехами, Кира ощущала другую волну боли и, когда она услышала, что Лео снова заскулил, то поняла, что они больше не могут игнорировать свой голод. Они скакали уже несколько часов и съели своих замороженные куски мяса. Кира осознала, что они взяли с собой мало провизии. В эту снежную ночь не показалась ни одна мелкая дичь, и это не сулило ничего хорошего. Им придется остановиться и найти пищу как можно скорее.

Они сбавили скорость, приблизившись к краю леса, и Лео зарычал на темные деревья. Кира оглянулась через плечо на покатые равнины, ведущие обратно в Аргос, на последнее открытое небо, которое она увидит в ближайшее время. Девушка повернулась и посмотрела на лес, какая-то часть ее не желала двигаться вперед. Она была наслышана о репутации Тернового Леса, но знала, что дороги назад нет.

«Ты готова?» – спросила она Диердре.

Теперь Диердре казалась другим человеком, не тем, кто находился в темнице. Она стала сильнее, решительнее, словно побывала в глубинах ада и вернулась, готовая ко всему.

«Худшее, что может случиться, уже со мной произошло», – сказала Диердре холодным и мрачным голосом, как лес перед ними, голосом, который не соответствовал ее возрасту.

Кира понимающе кивнула, и они вместе поскакали вперед, въезжая в лес.

В эту же минуту Кира ощутила холод, несмотря на то, что ночь и так была холодной. Здесь было темно, душно, лес был полон древних черных деревьев с искривленными ветками, напоминающими шипы, и толстыми черными листьями. Лес излучал не покой, а одно только зло.

Они ускорили шаг, направившись вглубь среди этих деревьев как можно быстрее, снег хрустел под их сапогами. Постепенно начали раздаваться звуки странных созданий, скрытых на ветках. Кира повернулась и поискала их источник, однако ничего не нашла. Ей показалось, что за ними наблюдают.

Они продвигались в лес все глубже и глубже, и Кира старалась идти на северо-запад, как велел ей отец, пока она не обнаружит море. Лео и Андор рычали на прячущиеся создания, которых Кира не видела, одновременно уворачиваясь, когда ветки царапали ее. Кира думала о предстоящей долгой дороге. Мысль о путешествии волновала девушку, но вместе с тем ей очень хотелось быть вместе со своими людьми, сражаться бок о бок с ними на войне, которую она начала. Ей уже не терпелось вернуться.

Час проходил за часом, Кира всматривалась в лес, спрашивая себя, сколько им еще предстоит пройти, прежде чем они доберутся до моря. Она знала, что скакать в такой тьме рискованно, но понимала так же и то, что разбивать здесь лагерь в одиночестве не менее опасно, особенно учитывая все те странные звуки, которые до нее доносились.

«Где же море?» – в конце концов, спросила Кира Диердре, преимущественно для того, чтобы нарушить тишину.

Кира поняла по выражению лица своей подруги, что вырвала ее из размышлений. Она могла себе только представлять, какие кошмары преследовали Диердре.

Диердре покачала головой.

«Хотела бы я знать», – ответила она пересохшим голосом.

Кира была озадачена.

«Разве ты пришла не по этой дороге, когда они схватили тебя?» – спросила она.

Диердре пожала плечами.

«Меня заперли в клетке в задней части повозки», – ответила девушка. – «И я была без сознания большую часть пути. Они могли увезти меня в любом направлении. Я не знаю этого леса».

Она вздохнула, всматриваясь в темень.

«Но как только мы приблизимся к Уайтвуду, я узнаю больше».

Они продолжили путь, замолчав, и Кира не могла не задаваться вопросами о Диердре и о ее прошлом. Она ощущала ее силу, но в то же время и ее глубокую грусть. Кира заметила, что погрузилась в мрачные мысли о предстоящем путешествии, о нехватке пищи, о пронизывающем холоде и об ожидающих их диких созданиях. Она повернулась к Диердре, желая отвлечься.

«Расскажи мне о Башне Ур», – попросила Кира. – «Какая она?»

Диердре, под глазами которой по-прежнему виднелись черные круги, посмотрела на нее и пожала плечами.

«Я никогда не была в башне», – ответила она. – «Я родом из города Ур, а это в добром дне пути на юг».

«Тогда расскажи мне о своем городе», – сказала Кира, чтобы подумать о чем угодно, но только не об этом месте.

Глаза Диердре зажглись.

«Ур – красивое место», – произнесла она с тоской в голосе. – «Город у моря».

«У нас есть город к югу от нас, который находится возле моря», – сказала Кира. – «Это в дне пути от Волиса. Я была там раньше со своим отцом, когда была ребенком».

Диердре покачала головой.

«Это не море», – ответила она.

Кира была озадачена.

«Что ты имеешь в виду?»

«Это Море Слез», – ответила Диердре. – «Ур находится на берегу Моря Печали. Наше море намного больше. На вашем восточном берегу небольшие приливы, на нашем западном побережье волны поднимаются на двадцать метров в высоту и разбиваются о наши берега, а приливы могут вытолкнуть корабли в мгновение ока, не говоря уже о людях, когда луна находится высоко. Наш город – единственный город во всем Эскалоне, где скалы достаточно низкие, чтобы позволить кораблям коснуться берега. Только в нашем городе находится единственный во всем Эскалоне пляж. Именно поэтому Аргос был построен всего в дне пути на восток от нас».

Кира задумалась над словами подруги, радуясь возможности отвлечься. Она помнила обо всем этом из уроков в своем детстве, но никогда не думала об этом так подробно.

«А твой народ?» – спросила Кира. – «Какой он?»

Диердре вздохнула.

«Гордые люди», – ответила она. – «Как и все остальные в Эскалоне. Но вместе с тем они другие. Говорят, что жители города одним глазом смотрят на Эскалон, а другим – на море. Мы смотрим на горизонт. Мы менее провинциальны, чем другие – возможно, из-за того, что такое большое количество иностранцев высаживается на наши берега. Мужчины Ура когда-то были прославленными воинами, мой отец был самым прославленным среди них. Но теперь мы являемся подданными, как и все остальные».

Она вздохнула, после чего наступила продолжительная тишина. Кира удивилась, когда Диердре снова заговорила.

«Наш город отрезан каналами», – продолжала Диердре. – «Когда я подрастала, то сидела на вершине горного хребта и часами, а иногда и целыми днями наблюдала за тем, как приплывают и уплывают корабли. Они прибывали к нам со всех концов земли под разными флагами, парусами и цветами. Они привозили нам всевозможные специи, шелка, оружие и лакомства, иногда даже животных. Я наблюдала за людьми, которые появлялись и исчезали, и спрашивала себя об их жизни. Я отчаянно хотела быть одной из них».

Диердре улыбнулась, что было для нее необычно, ее глаза светились, пока она предавалась воспоминаниям.

«У меня была мечта», – сказала она. – «Когда я подросла, мне хотелось забраться на один из тех кораблей и отправиться на какую-то чужую землю. Я хотела найти своего принца и мы бы стали жить с ним на большом острове, в огромном замке. Где-то угодно, но не в Эскалоне».

Посмотрев на подругу, Кира увидела, что она улыбается.

«А теперь?» – спросила она.

Улыбка исчезла с лица Диердре, когда она посмотрела на снег. На ее лице вдруг проступила грусть. Она просто покачала головой.

«Слишком поздно для меня», – сказала девушка. – «После всего, что они со мной сделали».

«Никогда не поздно», – возразила Кира, желая утешить подругу.

Но Диердре всего лишь покачала головой.

«Те мечты принадлежали невинной девочке», – произнесла она мрачным от сожаления голосом. – «Той девочки давно уже нет».

Кире стало грустно за свою подругу, когда они продолжили свой путь в тишине, все глубже и глубже пробираясь в лес. Она хотела унять ее боль, но не знала как. Девушка спрашивала себя о боли, с которой живут некоторые люди. Не об этом ли однажды говорил ей отец? «Не доверяй лицу человека. Мы все живем с молчаливым отчаянием. Некоторые скрывают это лучше других. Проявляй сострадание по отношению ко всем, даже если ты не видишь внешней причины».

«Худшим в моей жизни был день, когда мой отец уступил закону Пандезии», – продолжила Диердре. – «Когда он позволил тем кораблям войти в наши каналы и позволил своим людям опустить наши флаги. Это было куда более грустным, чем то, что он позволил им забрать меня».

Кира слишком хорошо все это понимала. Она понимала ту боль, через которую прошла Диердре, предательство, с которым она столкнулась.

«И когда ты вернешься?» – спросила Кира. – «Ты увидишься со своим отцом?»

Диердре опустила глаза, испытывая боль. Наконец, она ответила:

«Он все еще мой отец. Он совершил ошибку. Я уверена в том, что он не осознавал, что со мной станет. Думаю, он никогда бы так не поступил, если бы узнал, что произошло. Я хочу рассказать ему. С глазу на глаз. Я хочу, чтобы он понял боль, которую боль я испытала. Его предательство. Он должен понять, что случается, когда мужчины решают судьбу женщин». – Она смахнула слезу. – «Когда-то он был моим героем. Я не понимаю, как он мог отдать меня им».

«А теперь?» – спросила Кира.

Диердре покачала головой.

«Больше нет. Довольно с меня делать из мужчин героев. Я найду других героев».

«А как насчет тебя?» – спросила Кира.

Диердре озадаченно посмотрела на подругу.

«Что ты имеешь в виду?»

«Почему ты не смотришь на себя?» – спросила Кира. – «Разве ты не можешь быть сама себе героиней?»

Диердре фыркнула.

«Разве я могу ею быть?»

«Для меня ты – героиня», – ответила Кира. – «То, что ты там пережила, я бы пережить не смогла. Ты выжила. Более того – ты снова на ногах и двигаешься вперед даже сейчас. Это делает тебя героиней в моих глазах».

Казалось, что Диердре задумалась над ее словами, когда они продолжили свой путь в тишине.

«А ты, Кира?» – наконец, спросила Диердре. – «Расскажи мне что-нибудь о себе».

Кира удивленно пожала плечами.

«Что бы ты хотела знать?»

Диердре прокашлялась.

«Расскажи мне о драконе. Что там произошло? Я никогда не видела ничего подобного. Почему он прилетел к тебе?» – Она колебалась. – «Кто ты?»

Кира удивилась, услышав страх в голосе подруги. Она задумалась над ее словами, желая ответить честно, желая, чтобы у нее был ответ на этот вопрос.

«Я не знаю», – в конце концов, честно ответила Кира. – «Полагаю, именно это я и собираюсь выяснить».

«Ты не знаешь?» – переспросила Диердре. – «Дракон опустился с неба, чтобы сражаться за тебя, а ты не знаешь, почему?»

Кира подумала о том, насколько безумно это прозвучало, но она могла только покачать головой. Девушка машинально подняла глаза к небу и, не в силах бороться с собой, между искривленными ветками надеялась увидеть какие-либо признаки Теоса.

Но она не увидела ничего, кроме мрака. Кира не услышала дракона, и ее ощущение оторванности усилилось.

«Ты знаешь, что ты другая, не так ли?» – спросила Диердре.

Кира пожала плечами, ее щеки запылали, потому что ей стало неловко. Девушка спрашивала себя, не смотрит ли подруга на нее как на некую чудачку.

«Когда-то я была уверена во всем», – ответила Кира. – «Но сейчас… Я честно больше не знаю».

Они продолжили скакать еще несколько часов, снова погрузившись в уютное молчание. Иногда они неслись рысью, когда лес открывался, в другие часы лес был таким густым, что им приходилось спешиваться и вести своих лошадей под уздцы. Кира все время нервничала, ей казалось, что на них в любую минуту могут напасть, она ни на секунду не могла расслабиться в этом лесу. Она не знала, что причиняло ей наибольшую боль: холод или голод, раздирающий ее живот. Мышцы девушки изнывали от боли, и она не ощущала своих губ. Кира чувствовала себя несчастной, она едва могла поверить в то, что ее поиски едва начались.

После того, как прошло еще несколько часов, Лео начал скулить. Это был странный звук, непохожий на обычный скулеж – его он приберегал на случай, когда чуял запах пищи. В эту самую минуту Кира тоже уловила аромат чего-то. Диердре повернулась в том же направлении и всмотрелась в темень.

Кира посмотрела сквозь лес, но ничего не увидела. Когда они остановились и прислушались, она начала различать слабый звук деятельности где-то впереди.

Кира была одновременно и взволнована этим ароматом, и нервничала из-за того, что это может означать – они в этом лесу были не одни. Девушка вспомнила, о чем предупреждал ее отец, и последнее, чего ей сейчас хотелось, – это столкновение. Не здесь и не сейчас.

Диердре посмотрела на нее.

«Я проголодалась», – сказала она.

Кира тоже ощущала спазмы голода.

«Кто бы это ни был в такую ночь», – ответила Кира. – «У меня предчувствие, что они не захотят делиться».

«У нас много золота», – сказала Диердре. – «Может быть, они продадут нам немного еды».

Но Кира покачала головой, ее не покидало дурное предчувствие, в то время как Лео продолжал скулить и облизывать губы. Очевидно, он тоже проголодался.

«Не думаю, что это разумно», – сказала Кира, несмотря на боль в желудке. – «Нам следует придерживаться нашего пути».

«А что, если мы не найдем пищу?» – настаивала Диердре. – «Мы все можем умереть здесь от голода. И наши лошади тоже. На поиски еды могут уйти несколько дней, а это может быть наш единственный шанс. Кроме того, нам нечего бояться. У тебя есть твое оружие, у меня есть свое. С нами Лео и Андор. Если придется, ты сможешь выпустить три стрелы в кого-то до того, как он успеет моргнуть. А мы к тому времени будем уже далеко».

Но ее слова не убедили Киру и она колебалась.

«Кроме того, я сомневаюсь в том, что охотник с куском мяса причинит нам какой-то вред», – добавила Диердре.

Чувствуя, что все остальные голодны, Кира больше не могла сопротивляться.

«Мне это не нравится», – сказала она. – «Давайте пойдем медленно и посмотрим, кто там. Если мы почувствуем опасность, ты должна согласиться с тем, что мы уйдем до того, как приблизимся».

Диердре кивнула.

«Я тебе обещаю», – ответила она.

Они все быстро пошли через лес. Когда аромат стал сильнее, Кира увидела впереди слабый свет и, когда они поехали ему навстречу, ее сердце забилось быстрее, пока она спрашивала себя, кто же может там находиться.

Приблизившись, они замедлили шаг, теперь передвигаясь осторожнее, лавируя между деревьями. Свет стал ярче, шум громче, суматоха сильнее, и Кира почувствовала, что они находятся возле большой группой людей.

Диердре, менее осторожная, позволила голоду вести себя и поскакала быстрее, продвигаясь вперед и удаляясь от Киры.

«Диердре!» – прошипела Кира, призывая подругу обратно.

Но Диердре продолжала двигаться вперед. Казалось, что голод взял над ней верх.

Кира поспешила, чтобы не отставать от нее, и в эту минуту свет стал ярче и Диердре остановилась на краю поляны. Когда Кира остановилась рядом с ней, она посмотрела мимо нее на поляну в лесу и была потрясена тем, что увидела.

Там, на поляне, находились десятки поджаривающихся на шампурах поросят, огромные костры освещали ночь. Запах был пленительным. Кроме того, на поляне находились десятки мужчин и, когда Кира прищурилась, ее сердце ушло в пятки, когда она поняла, что перед ними солдаты Пандезии. Девушка была потрясена, увидев их здесь, сидящими вокруг костров, смеющимися, толкающими друг друга. Они держали в руках мехи с вином и куски мяса.

Сердце Киры ушло в пятки, когда на дальней стороне поляны она увидела скопление железных телег с решетками. Оттуда выглядывали десятки изможденных голодных лиц мальчиков и мужчин, отчаявшихся пленников. Кира тут же поняла, что это за место.

«Пламя», – прошипела она Диердре. – «Они везут их к Пламени».

Диердре, которая все еще находилась впереди на добрых пятнадцать метров, не обернулась, она не отрывала взгляд от жарящихся поросят.

«Диердре!» – прошипела Кира, ощущая тревогу. – «Мы должны немедленно покинуть это место!»

Но Диердре ее не слышала и Кира, бросив осторожность на ветер, поспешила вперед, чтобы схватить подругу.

Не успела Кира подбежать к ней, как вдруг краем глаза она заметила движение. В эту же самую минуту Лео и Андор зарычали, но было слишком поздно. Из леса вдруг появилась группа пандезианских солдат, бросившая перед ними огромную сеть.

Кира обернулась и инстинктивно потянулась назад, чтобы достать свой жезл, но у нее не было на это времени. Не успела она понять, что происходит, как почувствовала, что на нее опускается сеть, связывающая ее руки, и с болью в сердце девушка осознала, что все они теперь – рабы Пандезии.