ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Дариус в шоке приподнялся и посмотрел в глаза загадочному человеку, склонившемуся над ним.

Отец.

Пока Дариус не мог отвести взгляд от его лица, пространство и время перестали для него существовать, и казалось, что весь мир замер и ждёт. Внезапно всё встало на свои места: то странное чувство, которое охватило Дариуса при первой же их встрече, ощущение чего-то знакомого, необъяснимое беспокойство – всё это были сигналы, которые посылало ему подсознание.

Его отец.

Раньше это слово не имело для него смысла.

Но теперь он был рядом, стоял над ним на коленях после того, как только что спас ему жизнь, остановив смертельный удар имперского солдата, который, несомненно, стал бы для Дариуса последним. Он рискнул своей жизнью, чтобы в одиночку вырваться на арену и не дать Дариусу погибнуть.

Он рисковал всем ради него. Ради своего сына. Но почему?

"Отец", – проговорил Дариус почти шёпотом, потрясённый до глубины души.

Его друг переполнила гордость от осознания своего родства с этим человеком, с этим великим воином, лучшим бойцом из всех, что он когда-либо встречал. Это дало ему надежду на то, что он и сам сможет однажды стать великим воином.

Его отец нагнулся, крепко схватил Дариуса за руку и поднял его на ноги. Дариус почувствовал себя заново рождённым. Он снова обрёл цель, нашёл смысл в том, чтобы продолжать бой.

Немедля, Дариус подхватил с пола своё оброненный меч, повернулся к отцу, и следующий отряд имперских солдат они приготовились встречать уже вместе. После того как отец Дариуса убил всех жутких монстров на арене, Империя послала к ним свежую порцию своих воинов.

Толпа взревела, и Дариус мельком взглянул на искажённые яростью лица солдат, нёсшихся к ним с длинными копьями наготове. Он сосредоточился, и картинка у него перед глазами будто замедлилась – он входил в необходимое состояние сознания, чтобы драться не на жизнь, а на смерть.

Один из солдат метнул копьё Дариусу прямо в лицо, но он отклонился вправо, и металлический наконечник блеснул всего в дюйме от его глаза. Затем он замахнулся как следует и, когда солдат приблизился, чтобы сразиться в рукопашную, Дариус ударил его рукоятью меча в висок и отправил в нокаут. Он пригнулся, чтобы избежать лезвия меча другого солдата, сделал выпад и вспорол противнику живот.

Ещё один солдат атаковал сбоку, нацелив своё копьё Дариусу между рёбер, и манёвр его был слишком быстрым, чтобы тот успел отреагировать. Но тут раздался стук металла по дереву, и Дариус обернулся, чтобы с благодарностью посмотреть на отца, остановившего удар своим посохом. Затем он шагнул к нападавшему и ударом посоха между глаз заставил его повалиться наземь.

Его отец крутился во все стороны, размахивая посохом, в одиночку борясь с целым отрядом имперцев. Деревянный перестук наполнял воздух, и копья одно за другим вылетали из рук владельцев. Отец буквально танцевал между солдатами, скакал вокруг них, как газель, виртуозно управлялся с посохом, будто он был каким-нибудь предметом искусства, и без промахов разил противников продуманными ударами между глаз, в кадык, в диафрагму… Имперцы валились с ног как подкошенные. Он был подобен молнии.

Дариус, вдохновлённый, тоже дрался как одержимый, черпая энергию у отца. Он резал и рубил, наклонялся и уворачивался, его меч гремел от удар о мечи имперцев, и искры вылетали из-под его лезвия. Он бесстрашно ворвался в самую гущу солдат. Хоть они и были гораздо крупнее его, у них не было такого боевого духа, они не сражались за свою жизнь, у них не было таких отцов. Много раз он принимал на себя удары, предназначенные отцу, и спасал его от подкравшейся смерти. Имперцы разлетались во все стороны.

Последний солдат бросился на Дариуса и обеими руками поднял меч высоко над головой, но Дариус рванул вперёд и заколол его в сердце. Глаза имперца вылезли из орбит, он замер и медленно осел на землю. Мёртвый.

Дариус стоял рядом с отцом, спиной к спине. Оба они тяжело дышали и любовались делом рук своих. Все солдаты Империи в крови. Они победили.

Дариус чувствовал, что здесь, рядом с отцом, он мог бы выдержать любое испытание. Вместе они были неудержимой силой. Он пока н мог привыкнуть к мысли, что дерётся плечом к плечу с отцом, о котором он всегда мечтал. С выдающимся воином. Его отец оказался очень необычным человеком.

Затрубили горны, и трибуны снова оживились. Дариус понадеялся было, что они чествуют победителей, но в дальнем конце арены открылась ещё одна железная дверь, и он понял, что худшее ещё впереди.

Раздался оглушительный трубный звук, и Дариусу понадобилось мгновение, чтобы понять, что это трубил не человек. Он с замиранием сердца смотрел в чёрный дверной проём, и внезапно, к его ужасу, оттуда появились двое слонов. Полностью чёрные, в чёрной сбруе и с длинными блестящими белыми бивнями, слоны встали на дыбы и снова яростно затрубили.

От этого звуку затрясся даже воздух. Животные взбрыкнули своими огромными передними ногами и с грохотом опустили их на арену, заставив её содрогнуться так, что Дариус и его отец не смогли устоять на месте. Верхом на слонах сидели имперские солдаты, вооружённые копьями и мечами, с головы до пят закованные в чёрные доспехи.

Дариус смотрел на них, разинув рот, и понимал, что никогда в жизни не видел таких огромных зверей, и что у них не было никаких шансов на победу. Он обернулся у отцу, увидел его бесстрашный взгляд, прямую спину и готовность встретить смерть лицом к лицу, и это придало ему сил.

"Отец, мы не сможем победить", – озвучил Дариус очевидное, пока слоны разгонялись для атаки.

"Мы уже победили, сынок", – ответил он. "Мы стоим здесь, храбро встречаем их, не отворачиваемся и не бежим, а значит, они уже потерпели поражение. Наши тела могут умереть здесь сегодня, но память о наших жизнях останется навеки. Нас будут помнить за нашу отвагу!"

Не говоря больше ни слова, его отец испустил боевой клич и пошёл в атаку, и Дариус, воодушевлённый примером, не отставал. Они вдвоём бежали навстречу слонам так быстро, как только могли, не колеблясь ни секунды, желая заглянуть смерти в лицо.

Момент столкновения оказался не таким, как Дариус ожидал. Он уклонился от копья, выпущенного всадником, затем занёс меч и полоснул слоновью ступню. Дариус не знал, как нужно драться со слонами, равно как и не знал, сможет ли нанести хоть какой-то урон.

Не смог. Дариус едва оцарапал ему кожу. Громадный зверь взбесился ещё больше, нагнул вои бивни, размахнулся из стороны в сторону и сбил Дариуса ударом в рёбра.

Дариус пролетел по воздух тридцать футов, приземлился на спину и, с ощущением того, что из него вышибло весь дух, покатился по пыли. Он всё катился и катился, не в силах отдышаться и остановиться, и только слышал сквозь пелену приглушённые вопли толпы.

Наконец, он развернулся, пытаясь найти глазами отца, беспокоясь о его судьбе, и боковым зрением заметил, как тот метнул своё копьё вертикально вверх, целясь в гигантский слоновий глаз, а затем кувыркнулся и откатился с пути животного, бросившегося в атаку.

Это было идеальное попадание. Наконечник вошёл точно в зрачок, слон завизжал, затрубил, колени его подогнулись, он споткнулся и повалился наземь, подняв густое облако и серьёзно задев второго зверя.

В приливе надежды и решимости, Дариус кое-как поднялся на ноги и выбрал мишенью одного из имперских солдат, вывалившегося из седла и теперь барахтавшегося в пыли. Солдат встал на четвереньки, нащупал рядом своё копьё и прицелился отцу Дариуса в спину. Тот ничего не подозревал, и Дариус понял, что через секунду он будет мёртв.

Дариус бросился действовать. Он подбежал к солдату, поднял меч, выбил копьё у противника из рук и одним ударом снёс ему голову.

Трибуны ликовали.

Однако, у Дариуса не было времени, чтобы насладиться триумфом: он услышал страшный грохот и увидел, что второй слон поднимается на ноги, и его всадник направляет животное в его сторону. Бежать было бесполезно, поэтому Дариус лёг на спину, взял копьё и нацелил его вверх, в опускающуюся на него слоновью подошву. Он выждал до последнего момента и откатился в сторону, когда слон уже собрался его задавить.

Дариуса обдало потоком ветра, когда огромное животное пронеслось в нескольких дюймах от него, а затем услышал вопль: слон наступил на копьё, и металл вошёл глубоко в его плоть. Копьё стояло вертикально и вонзилось в слоновью ногу на всю длину древка.

Слон задёргался, закричал, начал хаотично наматывать круги, и имперский солдат, сидевший на нём верхом, потерял равновесие. Он вывалился из седла, с воплями пролетел добрых пятьдесят футов и сломал себе шею при падении.

Слон, обезумевший от боли, рванул в другу сторону и задел Дариуса своим хоботом. Тот снова пролетел через половину арены, а когда приземлился, почувствовал, что у него не осталось ни одного целого ребра.

Пока Дариус вставал на четвереньки, пытаясь отдышаться, его отец отчаянно сражался с несколькими имперскими солдатами, выпущенными из-за решётки на подмогу собратьям. Он крутился во все стороны, махал своим посохом и сбивал одного врага за другим.

Первый слон с торчащим из глаза копьём поднялся на ноги, подгоняемый кнутом одного из солдат, успевшего взобраться на него верхом. Всадник поднял его на дыбы, а затем направил на отца Дариуса, который ничего этого не видел и продолжал драться с пехотинцами.

Дариус видел, что происходит, но не мог этому помешать, потому что оказался слишком далеко от отца. Он не мог добраться к нему вовремя. Как в замедленной съёмке, он смотрел на несущееся животное.

"НЕТ!" – завопил Дариус.

Он в панике смотрел на то, как слон приближался к ничего не подозревавшему отцу. Дариус помчался через поле боя, умоляя время остановиться. Но он знал, что его усилия тщетны, и мир вокруг него начал рушиться.

Слон нагнул свои бивни, разогнался и насадил его отца на один из них.

Отец Дариуса вскрикнул, кровь хлынула у него изо рта, и слон поднял его высоко в воздух.

Дариус почувствовал, что сердце его перестало биться при виде его отца, храбрейшего воина всех времён, насаженного на бивень. Даже умирая, тот не прекращал попыток освободиться.

"ОТЕЦ!" – вопль Дариуса поднялся до небес.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Торгрин стоял на носу корабля и крепко сжимал рукоять меча. Он в ужасе смотрел на гигантское морское чудовище, возникшее из кровавых глубин. Оно было такого алого цвета, как и море под ним. Поднявшись выше, оно бросило на корабль багровую тень и лишило экипаж и без того тусклого света Земли Крови. Чудовище разинуло пасть и обнажило дюжины рядов клыков, а затем выпустило во все стороны свои щупальца. Некоторые из них были длиннее, чем сам корабль, и со стороны это выглядело так, будто исчадие ада открывало им свои объятья.

Затем оно нагнулось над кораблём и начало опускаться, готовясь его проглотить.

Рис, Селезия, О'Коннор, Индра, Матус, Элден и Эйнджел все стояли рядом с Торгрином и держали наготове своё оружие, бесстрашно глядя зверю в глаза. Тор собрался с духом и ощутил, как Меч Мёртвых завибрировал в его руке. Это было сигналом к действию. Он должен был защитить Эйнджел и остальных и не мог ждать, пока монстр до них доберётся.

Торгрин прыгнул вперёд, чтобы встретить его раньше, вскочил на поручень, поднял клинок над головой и, как только одно из щупалец потянулось к нему, размахнулся и отрубил его. Огромное щупальце рухнуло на палубу с глухим звуком, корабль дёрнулся, и оно вылетело за борт.

Остальные не мешкали. О'Коннор выпустил очередь стрел чудовищу в глаза, а Рис тем временем отрубил ещё одно щупальце, уже тянувшееся к талии Селезии. Индра метнула копьё, пронзив чешую у монстра на груди, Матус взмахом кистеня отнял ещё одно щупальце, а Элден топором отхватил два за дин удар. Все, как один, братья по Легиону обрушились на зверя, атакуя его как единый слаженный механизм.

Чудовище взревело от ярости. Оно явно не ожидало всех этих стрел и лезвий, и такой организованный отпор стал для него сюрпризом. Его первый рывок закончился ничем, и от раздражения оно взревело ещё громче, затем пулей взмыло в воздух и также быстро скрылось под поверхностью, оставив после себя огромные круги на воде, раскачавшие судно.

Тор озадаченно стоял во внезапно наступившей тишине, и на секунду решил, что монстр отступил и признал своё поражение. Уверенности в этом придавала его кровь, всплывавшая из глубины и окрашивавшая воду вокруг. Однако, в глубине души Тору не нравилось, что всё стихло так быстро.

Немного позже, чем следовало, он сообразил, что задумало чудовище.

"ДЕРЖИТЕСЬ!" – заорал Тор товарищам.

Едва он договорил, все почувствовали, как корабль начинает неуклюже подниматься над водой. Они буквально взлетали всё выше и выше, пока не зависли в воздухе, опутанные щупальцами монстра. Тор посмотрел вниз и увидел, что чудовище залезло под киль и распустило сеть своих щупалец по всему кораблю от носа до кормы. Он затаил дыхание, предчувствуя катастрофу.

Монстр размахнулся и метнул корабль в море. Тот пролетел над водой, как детская игрушка, и все, кто был на борту, схватились, за что придётся, и болтались в воздухе, пока корабль снова не упал в море.

Судно бешено раскачивалось, и Тор со спутниками не удержались и полетели по палубе, переворачиваясь, ударяясь о мачты и счёсывая себе кожу о палубные доски. Тор заметил, что Эйнджел оказалась на самом краю и вот-вот должна была вывалиться за борт. Он протянул руку, схватил её крошечную ладонь и притянул к себе, мельком заглянув в её расширившиеся от страха глаза.

Наконец, корабль выровнялся. Тор с трудом поднялся на ноги, как и все остальные, и приготовился к следующей атаке. Стоило ему это сделать, как он тут же заметил, что монстр уже плывёт к ним на полной скорости и угрожающе машет своими скользкими щупальцами. Он обхватил корабль со всех сторон, и извивающиеся кончики поползли через борт и потянулись к членам экипажа.

Тор услышал крик и, обернувшись, увидел, что щупальце обвилось вокруг лодыжки Селезии и потащило её к борту. Рис очутился рядом и отрубил щупальце, но тут же ещё одно уже зацепилось за его руку. Всё больше и больше щупалец лианами вилось по палубе. Почувствовав одно на своём бедре, Тор оглянулся и увидел, что все его братья по Легиону отбивались на пределе возможностей, но на каждое отрубленное щупальце появлялось по два новых.

Корабль был увит целиком, и Тор понимал, что если немедленно что-нибудь не придумает, их всех затянет на дно. Он услышал вопль высоко в небе, поднял голову и увидел одного из демонов, выпущенных из ада. Демон пролетел над ними, бросив насмешливый взгляд, и скрылся в облаках.

Тор закрыл глаза, осознавая, что это было одно из предназначенных ему испытаний, один из решающих моментов в его жизни. Он попытался отрешиться от окружающей действительности и сосредоточиться на своём внутреннем мире. На своём обучении. На Аргоне. На матери. На своём могуществе. Он был сильнее, чем сама вселенная, и знал это. Глубоко внутри него дремали силы, способные менять физическую реальность. Это существо было всего лишь порождением этого мира, и оно не могло сравниться с Тором в могуществе. Тор мог призвать на помощь силы природы, те силы, которые создали этого монстра, и отправить его обратно в преисподнюю.

Тор ощутил, как мир вокруг него замедлился. В его ладонях разгорался огонь, поднимавшийся вверх по рукам, окутывавший плечи, спускавшийся по спине, щекочущий позвоночник и снова возвращавшийся в кончики пальцев. С ощущением неуязвимости, Тор открыл глаза. Он почувствовал, как в них засияла невероятная сила, энергия вселенной.

Тор протянул руку и положил ладонь на щупальце рядом с собой. Щупальце тут же обмякло, и монстр спешно отдёрнул его, будто обжёгся.