Цитаты из книг автора «Митио Каку»

В возрасте 16 лет у Эйнштейна родилась некая мысль или скорее зрительный образ. Результатом стало озарение, которое позже изменило ход человеческой истории. Вспомнив, быть может, фантастическое путешествие из книги Бернштейна, Эйнштейн вообразил себя летящим рядом с лучом света и задал себе судьбоносный вопрос: Как выглядел бы при этом луч света? У Эйнштейна, как и у Ньютона, который представлял себе бросание камня с такой силой, что тот принимался, подобно Луне, летать вокруг Земли, попытка вообразить луч света тоже привела к удивительным результатам.

В 1905 г., почти сразу после того, как была завершена работа над специальной теорией относительности, Эйнштейн начал терять к ней интерес, поскольку впереди в прицеле уже замаячила новая, более крупная дичь: общая теория относительности. В 1915 г. история повторилась. Сформулировав теорию гравитации, Эйнштейн почти сразу переключился на еще более грандиозный проект: единую теорию поля, которая объединила бы его теорию гравитации с максвелловской теорией электромагнетизма. Предполагалось, что эта работа станет не только вершиной его творчества, но и итогом двух тысячелетий научного исследования природы гравитации и света. Эта теория должна была дать Эйнштейну способность «читать мысли Бога».

Решение Шварцшильда, которое произвело в научных кругах настоящую сенсацию, имело к тому же довольно странные следствия. Шварцшильд обнаружил, что в ближайшей окрестности этой точечной звезды гравитация настолько интенсивна, что даже свет не может от нее убежать, то есть звезда становится невидимой!

Сам Шварцшильд, будучи директором Астрофизической обсерватории в Потсдаме, добровольно вызвался служить Германии на русском фронте. Замечательно, но даже под артиллерийским обстрелом он умудрялся заниматься физикой. Он не только рассчитал траекторию артиллерийских снарядов для немецкой армии, но и нашел элегантное точное решение уравнений Эйнштейна. Сегодня это решение называют «решением Шварцшильда».

Общая теория относительности Эйнштейна ввела в обиход не только совершенно неожиданные понятия, такие как расширяющаяся Вселенная и Большой взрыв, но и еще одно, которое с тех пор и до настоящего момента интригует астрономов, — «черные дыры». В 1916 г., всего через год после публикации общей теории относительности, Эйнштейн с изумлением получил известие о том, что физик Карл Шварцшильд нашел точное решение его уравнений для случая одиночной точечной звезды.

гравитации. Столкнувшись, как до него Ньютон, с динамической — сжимающейся или расширяющейся — Вселенной, Эйнштейн пока не был готов отказаться от господствующей картины вечной статичной Вселенной. Эйнштейн-революционер был еще недостаточно революционен, чтобы принять тот факт, что Вселенная расширяется или же имеет начало. Он предложил достаточно слабое решение. В 1917 г. ввел в свои уравнения своеобразный «подгоночный член» — «космологическую константу». Этот коэффициент постулировал существование отталкивающей антигравитации, уравновешивающей силу гравитационного притяжения. Так одним росчерком пера Эйнштейн сделал Вселенную статичной.

В 1915 г. Вселенная представлялась довольно уютным местом и состояла, как считалось, из одной-единственной статичной галактики под названием Млечный Путь. Эта светлая полоса через все небо содержит миллиарды звезд. Однако Эйнштейн, начав решать свои уравнения, обнаружил кое-что неожиданное и тревожное, когда представил звезды и пылевые облака в виде однородного газа, заполняющего Вселенную. К ужасу своему, он увидел, что такая Вселенная динамична и предпочитает расширяться или сжиматься, но никогда не бывает стабильной. Более того, очень скоро он обнаружил, что тонет в трясине космологических вопросов, столетиями ставивших в тупик философов и физиков, подобных Ньютону. Конечная Вселенная не может оставаться стабильной под действием

В 1930 г. Эйнштейн совершил второе триумфальное турне по Соединенным Штатам.

В 1920–1930 гг. слава Эйнштейна гремела по всему миру[20]. Газеты добивались от него интервью, его лицо улыбалось с новостных экранов, его заваливали приглашениями выступить, а журналисты готовы были, не моргнув глазом, напечатать любой, даже самый тривиальный факт его биографии.

Эйнштейн, видя опасную волну антисемитизма, воспользовался возможностью и отправился в новое мировое турне, на этот раз на Восток. Философ и математик Бертран Рассел в то время ездил с лекциями по Японии, и принимавшие хозяева попросили его назвать несколько самых известных людей современности, которые тоже могли бы выступить в Японии. Он сразу назвал Ленина и Эйнштейна. Поскольку Ленин, разумеется, был недоступен, приглашение было направлено Эйнштейну. Тот ответил согласием и в январе 1923 г. начал свою одиссею. «Жизнь — как езда на велосипеде. Чтобы удерживать равновесие, необходимо двигаться», — написал он. По дороге в Японию и Китай Эйнштейн получил давно запоздавшее, по мнению многих, известие из Стокгольма. В телеграмме сообщалось, что ему присуждена Нобелевская премия по физике, но не за теорию относительности — его высшее достижение, — а за объяснение фотоэффекта. На следующий год, произнося с некоторым опозданием свою нобелевскую речь, Эйнштейн вновь, как это часто бывало, шокировал слушателей. Даже не упомянув (как все ожидали) в своей речи фотоэлектрический эффект, он говорил только о теории относительности. Почему Эйнштейну, несомненно, самой заметной и выдающейся фигуре физической науки, так долго не присуждали Нобелевскую премию? Как ни смешно, его кандидатура отвергалась Нобелевским комитетом восемь раз, с 1910 по 1921 г. За это время было проведено множество экспериментов, подтвердивших верность теории относительности. Свен Гедин, член Нобелевского комитета по выдвижению на премию, позже признался, что проблема была в Ленарде, который имел в то время огромное влияние на остальных членов комитета, включая и Гедина. Лауреат Нобелевской премии по физике Роберт Милликен также вспоминал, что Нобелевский комитет по выдвижению, будучи не в состоянии прийти к согласию по вопросу теории относительности, в конце концов дал одному из своих членов поручение оценить эту теорию. «Он тратил все свое время на изучение теории относительности Эйнштейна, но не мог ее понять. Мы не смели присудить премию, опасаясь ошибочности теории относительности». Как и обещал, Эйнштейн отослал всю сумму Нобелевской премии ($32 000 по курсу 1923 г.)