Глава 6

Ходец сидел на корточках у подземного озера.

– Да, его больше нет, – пробурчал он с набитым гнилым мясом белки ртом. – Парень, что дружит с волками, уже знает. Самого Первого Дерева больше нет, Звезда-Молния развеяла его в пыль.

Он подобрал камешек, повертел в руке и бросил в воду.

Вода расходилась кругами, Ренн наблюдала за ними, пока они не стали облизывать ее башмаки. Ходец не изменился, это был все тот же старый, вонючий, безумный старик, с которым она встречалась в прошлом. Полуголый, но равнодушный к холоду, с болтающимися под носом длинными желто-зелеными соплями.

Почему они должны прислушиваться к его словам? Это же бред.

Но глубоко в душе Ренн понимала, что это правда.

Первого Дерева больше нет? Как такое может быть? Первое Дерево освещало путь в Темные Времена и охраняло Лес от напастей.

Дарк тряс головой, не в силах поверить ушам, а Торак ходил туда-сюда, вращая в пальцах кусочек зеленого янтаря. Волк с Темной Шерстью рыскали по холмам в поисках хоть какой-то еды, сверху доносились приглушенные звуки Праздника Искр.

Фин-Кединн сидел на камне.

– Как ты можешь быть в этом уверен, старина? – тихо спросил он.

Ходец сверкнул глазами из-под спутанных волос:

– Племена называют это место пещерами Вороньей Воды, но его старое название – Корни Первого Дерева. О да, теперь все ушло, больше ничто не удерживает демонов под землей.

Ходец достал из превратившихся в лохмотья штанов сосульку и положил ее на землю.

– Белый – для снега, – пробормотал он, – и для костей, где живут и умирают души…

– Но Первое Дерево не может умереть! – выкрикнула Ренн. – Посмотри на это!

И она поднесла к носу старика ладонь с еловой веточкой.

– Ну и что? – Ходец взял веточку и забросил ее в озеро. – Если Первое Дерево не вернется, все, что осталось от Леса, умрет, а потом умрет и все, что еще живо.

– И тебе все равно, – прорычал Торак.

Старик фыркнул. Страшная трагедия обрушилась на него много лет назад, и с тех пор ничто не могло его ранить.

Фин-Кединн собрался что-то сказать, но тут из своей пещеры выскочил Камешек и с разбегу бросился на старика. Все поразились, когда молодой волк, поскуливая и виляя хвостом, принялся вылизывать лицо старика.

Ходец, улыбаясь, взял морду волка в ладони и посмотрел ему в глаза.

– Помню-помню, – пробормотал он. – Ты тот мелкий волчонок, что застрял в снегу высоко в горах!

Камешек привстал на задних лапах, положил передние на плечи старика и снова начал вылизывать его лицо. Ходец рассмеялся и оттолкнул от себя волка. А потом, Ренн даже опомниться не успела, сорвал у нее с пояса мешочек с трутом.

– Верни сейчас же! – крикнула она.

Ходец отвел руку в сторону, так чтобы Ренн не могла дотянуться, и усмехнулся:

– Верну, но не сейчас.

– Ренн, пусть возьмет, – сказал Фин-Кединн. – Он отдаст, когда придет время.

Ходец, что-то бормоча себе под нос, достал из мешочка синий сланец и положил его рядом с сосулькой. Камешек улегся рядом и принялся вылизывать обмороженные и лишенные почти всех пальцев ступни старика.

– Синий для Моря, – пробормотал Ходец. – Это для секретов и чтобы смотреть близко и далеко. Вот так, а теперь – для чего красный? Ага! – Старик порезал ороговевшим ногтем запястье, измазал в крови валяющийся рядом небольшой голыш и положил рядом с синим сланцем и сосулькой. Камешек сразу захотел его облизать, но старик оттолкнул молодого волка в сторону. – Красный – это огонь, любовь и ненависть.

– И куда это нас приведет? – спросил Дарк.

– И что с Первым Деревом? – спросил Торак. – Ты говорил, что поможешь! А теперь в игры играешь!

Фин-Кединн взглядом заставил его замолчать и обратился к старику:

– Ты сказал «если Первое Дерево не вернется». То есть у нас еще есть шанс его вернуть?

– Умный Фин-Кединн, – ухмыльнулся старик, разглядывая сосульку и камни. – Всегда все подмечает.

– Ну и как мы сможем это сделать? – спросил Фин-Кединн.

– Белый, как мел, парень знает. И девчонка из племени Воронов тоже. Ходец помнит, как встретил ее пять лет назад. О, как она любила свой лук! Огнем плевалась, когда он пригрозил его сломать…

Ренн нахмурилась. При чем здесь лук?

– Это какой-то… обряд?

Ходец высунул обложенный язык и облизал покрытый желто-зеленой слизью нос.

– Это должно произойти в темную луну. В этом месяце!

– Значит, у нас почти не осталось времени, – сказала Ренн.

Ходец засмеялся, как будто залаял.

– Значит, вам лучше поторопиться! Или месяц Зеленого Снега не станет зеленым. Без Первого Дерева точно не станет!

– Месяц Зеленого Снега, – задумчиво повторил Дарк. – Это месяц после следующего…

Ходец с притворным восхищением уставился на Дарка:

– Какой умный парень! Только настоящий колдун знает, как месяцы сменяют друг друга!

Дарк не ответил на насмешки полоумного старика, он смотрел на синий сланец и перемазанный в крови голыш, как будто они могли дать подсказку.

– Месяц Зеленого Снега, это время, когда мы помогли Всемирному Духу одолеть Великого Зубра… Он пускал в небо стрелы и…

Ренн щелкнула пальцами:

– Вот для чего все это! Для стрел!

– Для наконечников, – поправил ее Ходец.

– Значит, мы сделаем особенные стрелы с наконечниками разных цветов? – уточнил Торак.

Ходец высморкался в пальцы и вытер их о бороду.

– Воровать камни нельзя, своруете – ничего не получится.

Ренн с Дарком закивали.

Дарк показал на синий сланец и сказал:

– Синий – для Моря.

Ренн указала на измазанный в крови камень:

– Красный для огня.

Потом показала на сосульку, и они с Дарком хором сказали:

– Белый для снега.

Ходец обнажил в улыбке черные беззубые десны.

– Камни не могут быть простыми. Никак не могут. Обычный кремень, обычный сланец, обычный кварц… Все не то. Надо найти самый синий из синих, самый красный из красных и самый прозрачный из прозрачных…

Дарк посмотрел на старика:

– И когда мы их найдем, что нам делать?

– Бросить клич? – с сомнением в голосе спросила Ренн.

Ходец уставился на нее, и она увидела в его глазах проблески разума, как будто агат на дне пруда.

– Древний обряд. Никто его не помнит, только Ходец.

Голос старика стал низким и глубоким, в точности как у колдуна племени Выдр, которым он когда-то был.

– Четыре стрелы, чтобы вернуть Первое Дерево. Мост света между луной и звездами… Голос из Тех Времен станет Песней Настоящего. Если самые яркие души Леса смогут направить стрелы в цель, они вернут Первое Дерево, и мир спасется.

Ходец наклонился, отхаркался и поскреб скрюченными пальцами голову.

– Ты сказал, четыре стрелы, – уточнила Ренн.

Ходец, никто и глазом моргнуть не успел, выхватил у Торака зеленый янтарь.

– Верни! – закричал Торак.

– Спокойно! – приказал ему Фин-Кединн.

– Зеленый – для Леса, он даст жизнь охотникам и добыче, – без выражения продолжил старик, посмотрел на янтарь, скривился и подбросил его Тораку. – Тот самый цвет, но не тот камень. Камень должен быть сердцевиной, это важнее всего. Иначе обряд не поможет.

– Что еще за сердцевина? – сморщив лоб, спросила Ренн.

– Никогда о такой не слышал! – сорвавшись на крик, ответил Дарк.

– Белый, как мел, парень такой глупый? – прорычал Ходец так громко, что Камешек от страха метнулся обратно в пещеру. – Сердцевина – это зелень, зеленей которой нет! Они найдут ее в самой глубине Глубокого Леса!

– И где же это? – зло спросила Ренн.

В глазах старика снова вспыхнула искра разума.

– Некоторые места в Лесу можно найти, только заблудившись.

Ренн всплеснула руками:

– Опять загадки! А самые яркие души в Лесу.

– Он про священную рощу, – дрогнувшим голосом сказал Торак.

Все повернулись к нему, а Ходец кивнул.

– Ты откуда знаешь? – спокойно спросил Фин-Кединн.

– Чувствую вот здесь. – Торак приложил ладонь к подвздошью. – Боль. Что-то тянет меня туда, как будто крюком.

– Я не понимаю, – сказал Дарк. – Это…

– Священная роща, – попыталась объяснить Ренн. – Много дней пути в Глубокий Лес. Торак там родился. – Она повернулась к Ходцу. – Представим, что мы нашли эту самую сердцевину и сделали четыре стрелы, но ты не рассказал, как провести обряд.

– Ой-ой, ты не рассказал, – передразнил Ренн Ходец писклявым, как у маленькой девочки, голосом.

Старик собрался уходить, но Фин-Кединн схватил его за руку:

– Помоги нам! Старина, ты ведь когда-то был колдуном…

– Был, да весь вышел! – прорычал Ходец и вывернулся от Фин-Кединна. – Белый, как мел, парень знает о камнях. Девчонка из племени Ворона умеет стрелять из лука. Вот пусть они все и сделают!

Старик повернулся, чтобы уйти в темные пещеры, но в последний миг развернулся и, прижав Ренн к стене, прошипел на ухо:

– Приглядывай за парнем, что говорит с волками. В его душу закралась темнота, черная сеть… Он подбирался слишком близко к деревьям, теперь ему так просто не уйти…

* * *

– Торак, ты пойдешь в Глубокий Лес на поиски сердцевины, – сказал Фин-Кединн. – На сборы уйдет день, может, два. Я хочу, чтобы все оставалось в секрете. Никто не должен знать, что ты уходишь из лагеря. И о том, куда уходишь, тем более.

– Почему? – хором спросили Ренн с Тораком.

Вождь племени Воронов пожал широкими плечами:

– У вас есть чутье колдунов, у меня – чутье вождя. Я чую, когда люди обманывают. В этом лагере есть люди, которым я не доверяю. Это лишь ощущение, но я не хочу, чтобы у Торака возникли трудности. Лучше сохранить все в тайне. Согласны?

– Я иду с ним, – сказала Ренн.

– Ей лучше остаться, – сказал Фин-Кединну Торак. – Здесь она будет в безопасности.

– Сейчас все в опасности! – сорвалась на крик Ренн. – И не тебе решать, оставаться мне в лагере или нет!

– Если останешься в лагере, нам с Дарком очень пригодится твоя помощь, – сказал Фин-Кединн.

– Тораку моя помощь пригодится еще больше. И потом, Волк или вороны могут найти добычу, а это приведет нас туда, откуда взялась еловая веточка, то есть туда, где еще живы деревья.

Вождь племени Воронов поскреб бороду и, к удивлению Ренн, рассмеялся.

– Тебя послушать – все проще некуда. – Он повернулся к Дарку. – Но ты нужен мне и раненым, так что останешься в лагере.

– О нет, прошу, отпусти, – взмолился Дарк. – Ходец прав, я разбираюсь в камнях и могу помочь Тораку с Ренн найти нужные для обряда. Ты знаешь, я что угодно могу выточить из камня, я выточу наконечники…