2

Всплеск раздался снова. На этот раз оба воина ахнули.

– Это еще что? – воскликнул второй.

Пирра шумно втянула в себя воздух. Она не сводила глаз с озаренного Луной кружочка Моря. И тут Гилас понял, на что девочка смотрит: из воды, разбрызгивая сверкающие струи, выпрыгнул дельфин и быстро поплыл к ним по лунной дорожке.

Дельфин стремительно приближался. У Гиласа замерло сердце. Эта гладкая серебристая спина и шрамы на носу… Вот дельфин вильнул в сторону, исполнил в лунном сиянии высокий прыжок и плюхнулся обратно в воду, подняв высокую волну. Вода нахлынула на выступ, на котором стояли воины.

На секунду Дух снова показался из-под воды. Большие темные глаза глядели прямо на мальчика. «Спасибо тебе, друг», – мысленно поблагодарил его Гилас. А потом дельфин исчез – только рябь пробежала по воде. Больше Дух не выныривал.

С выступа дождем падали соленые капли, а мокрые воины отплевывались.

– Так вот кого ты слышал, – проворчал первый. – Дельфина! Идем отсюда.

– Откуда мне было знать? – огрызнулся второй воин: теперь настроение ухмыляться у него пропало. – Ну, попадись мне этот дельфин!

Послышались звуки потасовки.

– А ну опусти копье! К твоему сведению, дельфин – священное животное!

– Ладно, успокойся! Пошли. А то рядом с болотами опасно. Эти Болотники подкрадываются незаметно, а потом так же исчезают. Не люди – призраки…

Голоса воинов постепенно затихали: они взбирались вверх по склону.

– Спасибо, Дух, – прошептала Пирра.

Гилас не ответил. Вот бы дельфин вернулся! Но что-то подсказывало мальчику: Дух уже далеко, он плывет в открытое Море, к своей стае.

* * *

Медузы скрылись так же быстро, как и появились. Волдыри на плечах и груди Гиласа болезненно дергало. Пирра морщилась и потирала плечи.

– Что-то мне расхотелось лезть вверх, – пробормотала она.

– Мне тоже. Ничего не поделаешь, сядем обратно в лодку и поплывем дальше. Может, отыщем подходящее место.

Но в какую сторону грести? Все побережье к востоку от мыса отлично просматривается с наблюдательного поста.

– А на западе надо как-то обойти болота, – заметила Пирра.

– Капитан говорил, что между ними и мысом есть водный путь. Отыщем его и проплывем вглубь…

– Если отыщем, – поправила Пирра.

Осенняя ночь выдалась жаркой, и Гилас с Пиррой рады были выбраться из холодной пещеры. Луна светила так ярко, что оба заморгали, но пока прятались, на берег опустился белый туман и скрыл все вокруг из вида.

Они вытащили лодку из-под выступа. Пирра взялась за весла, а Гилас поплыл рядом, держась одной рукой за нос. Чтобы отыскать водный путь, он воспользуется уловкой, которой научился у Перифаса, бывшего раба. После побега с Талакреи они стали добрыми друзьями.

– Пресная вода холоднее морской, – объяснил Гилас Пирре. – Если повезет, я ее почувствую. Так и отыщем поток.

А еще Гилас надеялся, что Дух вернется, хоть и понимал, что шансов на это немного. Вот они отплыли от берега. Пирра старалась потише шевелить веслами, а Гилас греб одной рукой, пытаясь подвести лодку как можно ближе к каменистому берегу. Но блестящей серой спины нигде не видно, а гладкий дельфиний нос не задевает под водой бок. Вокруг Гиласа крутится только стая серебристых рыбешек. Мальчик чувствовал: Дух больше не приплывет.

Гиласа охватило уныние. «Зачем нас сюда занесло? – с горечью думал он. – Кинжал у Воронов. Мы понятия не имеем, где он. И как знать – вдруг Исси давно нет в живых?»

Сестра пропала два года назад, и все это время Гилас гнал от себя мысли о ней. Воспоминания об Исси причиняли слишком много боли. Но здесь, на родной земле, отгородиться от них сложнее. Исси то и дело встает перед мысленным взором – его шумная, строптивая, несносная младшая сестренка…

Вдруг сидевшую в лодке Пирру передернуло.

– Что-то здесь неладно, – прошептала она.

Тут у Гиласа тоже возникло странное чувство. Никаких предвестников видения: ни пронзающей головной боли, ни тошноты, ни огней, мелькающих перед глазами. И все же его сердце сжалось от ужаса.

К Пирре на плечо села Эхо. Девочка дотронулась до ноги соколихи. Птица съежилась, нахохлилась. Пирра с тревогой поглядела на нее.

– Что с ней? – тихо спросил Гилас.

– Не знаю, – шепотом ответила Пирра. – Кажется, Эхо страшно.

– Страшно? Ей? Эхо же ничего не боится! Ну, кроме муравьев.

– Да, но мне тоже не по себе.

Вдруг рыбешки вокруг Гиласа бесшумно устремились прочь серебристыми потоками, и на секунду что-то загородило Луну. Гилас не успел разглядеть, что это было. Птица? Облако? Явно что-то большое. Свет померк совсем ненадолго, и все же в этот момент на мальчика черной волной нахлынул непередаваемый страх.

Темное нечто исчезло так же быстро, как и возникло, и в Небе снова ярко засияла Луна. Гилас и Пирра молчали. Никому из них не хотелось делиться подозрениями вслух, но оба сразу подумали о Злобных – грозных духах воздуха и тьмы, которым поклоняются Вороны.

Гилас и Пирра поплыли дальше, и вдруг мальчик ощутил, что вода резко стала холоднее.

– Кажется, мы нашли путь, – прошептал он.

– Не может быть! – удивилась Пирра. – Здесь же одни болота!

Сквозь колеблющуюся туманную завесу тускло сияет серебряная полоска воды. По обоим берегам растут камыши в человеческий рост с засохшими коричневыми верхушками, от которых веет затхлым духом разложения. Тут и там в тумане виднеются то низкая сгорбленная ива, то высокий тополь, прямой, как часовой. Один из мертвых тополей упал, перегородив устье потока. На голых белых ветвях дерева спят три черных баклана, спрятав голову под крыло.

– Здесь плыть нельзя, – объявила Пирра.

Даже переливчатые трели ночных сверчков и низкое кваканье лягушек звучат, будто предостережение.

Камыши впереди зашевелились, и из них вышла Разбойница. В зубах у львицы извивалась крупная рыбина. Мельком взглянув на Гиласа и Пирру, Разбойница запрыгнула на ствол засохшего дерева и разбудила бакланов. Птицы тут же скрылись в тумане. Львица растянулась на дереве во всю длину и свесила задние ноги по обе стороны ствола. Крепко зажав рыбу между передними лапами, Разбойница принялась шумно жевать.

Гилас облегченно вздохнул:

– Непохоже, чтобы Разбойница тревожилась.

– Еще бы! Ей-то чего бояться? Она же львица!

Гилас подтянулся, влез в лодку и стал выжимать длинные светлые волосы.

– Придется рискнуть. Капитан ведь говорил, что жители болот тоже Чужаки, совсем как я…

– Интересно, как ты им об этом скажешь, если они сразу стреляют из лука во всех без разбора? Об этом капитан тоже рассказывал!

– Пирра, возвращаться нельзя. Да и вдруг эти болота тянутся вдоль всего берега? Или у тебя есть идея получше?

* * *

Путники оставили лодку привязанной к голому дереву, но идти по берегу оказалось трудно: камыши никак не хотели их пропускать. Они росли на кочках плотными островками, но время от времени внезапно расступались, коварно заманивая в вязкие, болотистые топи.

Доев рыбу, Разбойница присоединилась к Гиласу и Пирре. Ей идти было легче: широкие лапы не давали увязнуть в трясине. И все же львица старалась держаться поближе к Гиласу. Время от времени она поднимала на мальчика большие, серебрящиеся в лунном свете глаза, будто спрашивала: «Ты уверен, что нам сюда?»

– Ты это видел? – вдруг прошептала Пирра.

– Что? Где?

– Я заметила огоньки, но они тут же погасли… Вот, опять!

Тусклое голубое мерцание осветило другой берег, но не успел Гилас посмотреть в ту сторону, как оно исчезло.

– Давай вернемся, – произнесла стоявшая рядом Пирра.

– Как будто нам есть куда возвращаться! Будем идти вдоль берега, пока не выберемся из болот…

– А по-моему, мы тут далеко не уйдем. Наткнемся на Болотников, и…

Тут Пирра вскрикнула и отпрянула, врезавшись в Гиласа.

Из кочки торчит острога, на которую насажен шлем Воронов. Пирра чуть на нее не наткнулась. От владельца шлема остались только длинные черные воинские косы, кое-как обмотанные вокруг гребня. С волос свисает большой кусок кожи с