Цитаты из книг автора «Мишель Пастуро»

В любом ином контексте художники всячески стараются избегать сочетания красного и черного: по-видимому, оно вообще было неприятно глазу средневекового человека.

Однако современные исследования доказали, что человек, слепой от рождения, став взрослым, располагает почти такой же хроматической культурой, как зрячий.

В конечном счете этот цвет не принес удачи императору и, возможно, даже стал причиной его смерти на острове Святой Елены в 1821 году. Дело в том, что в Лонгвуде, в доме, где жил Наполеон, в нескольких комнатах находились предметы обстановки, окрашенные очень ядовитой зеленой краской, которую получали из медной стружки, растворенной в мышьяке. Эту краску изобрели в немецком городе Швейнфурте, а затем она быстро распространилась по всей Европе под названием «швейнфуртская зелень». Из нее вырабатывали пигменты для живописи, бытовые красители, использовали для окрашивания обоев. При высокой влажности воздуха мышьяк начинает испаряться и в больших дозах становится опасным для жизни. Повидимому, это и произошло на острове Святой Елены. Вот почему в волосах и под ногтями Наполеона был обнаружен мышьяк. Если он действительно был отравлен, к этому не причастны ни его охранники-англичане, ни кто-то из его врагов или близкого окружения: всему виной испарения мышьяка, выделявшиеся из ковров, драпировок, обивки мебели и картин. Его убийцы – швейнфуртская зелень и влажный климат Святой Елены.

В Средние века любовь располагает обширной палитрой. Зеленому цвету юной страсти, бурной и переменчивой, противостоят синий цвет законной, верной любви, серый цвет любви несчастной, а также красный цвет христианской любви и милосердия. Сюда же можно было бы добавить желтый цвет ревности, черный цвет отчаяния от утраты любимого или любимой или даже фиолетовый – символ любви кровосмесительной или запретной[92]. Кстати, красный может иметь совершенно разные значения: с одной стороны, это цвет христологии – цвет крови, пролитой Христом и за Христа, с другой – цвет эротики, плотского греха, разврата

если смотришь на зеленое, усталым глазам становится легче. В Риме из толченого изумруда делают бальзам для глаз: зеленое успокаивает воспаленные глаза и укрепляет зрение[67]. Веру в целебную силу зеленого человечество пронесет через века, так что в итоге он станет цветом медицины и фармакологии.

Зеленый надлежит использовать в те праздники и будние дни, для которых не подходят ни белый, ни красный, ни черный, ибо зеленый – промежуточный цвет, его место – между белым, красным и черным

чтобы дать отдых глазам, переводил взгляд на огромный изумруд, так как считалось, что этот камень, помимо других достоинств, обладает еще и способностью успокаивать утомленное зрение[30]. Позднее переписчики и миниатюристы Средневековья, которые проводили большую часть дня, склонившись над книгами и листами пергамента, также давали отдых усталым глазам, время от времени созерцая изумруд, как это делал Нерон

viridis. От этого слова произошли все названия зеленого в романских языках: французское vert, итальянское и испанское verde. Этимологически viridis относится к большому гнезду слов, которые связаны с представлением о силе, росте, жизни: virere (быть зеленым, быть сильным), vis (сила), vir (мужчина), ver (весна), virga (стебель, побег), а возможно, даже virtus (мужество, добродетель)[20]

Я, со своей стороны, склонен думать, что, если в некоем социуме не встречается (либо крайне редко встречается) название определенного цвета, это объясняется тем, что данный цвет играет малозаметную роль в разных областях деятельности, в социальных связях, в религиозной жизни, в символике и в художественном творчестве.

до XII века синий, как правило, остается вспомогательным цветом или находится на периферии изображения; по своему символическому значению он сильно проигрывает трем «основным цветам» всех древних социумов — красному, белому и черному. А потом, всего за несколько десятилетий, все вдруг меняется: синий обретает новый статус в живописи и в иконографии, все чаще появляется на гербовых щитах и парадных одеждах.