с начала времен люди либо зарятся на сокровище, либо обладают им, либо охраняют – будь то женщина, алмаз, земля или магическая формула. Люди тоже бывают трех сортов: ревнивцы, эгоисты и хранители. Никто не делится сокровищем
Жить, – думала она, – значит наслаждаться красотой мира, его гармонией и поэзией, любоваться, пока есть возможность. Люди не умирают, они слепнут. Мы понимаем, что все кончено, когда чудеса вокруг нас
Клотильда расхохоталась. Они с Марией-Кьярой очень подружились. Итальянка любила рассказывать, что ежегодно, перед летним сезоном, «подкачивает сиськи». Когда она умрет, ее положат в гроб, но крышку закрыть не смогут – помешает силикон!
И чтобы никаких стенаний в день похорон.
Она поправила купальник на глазах у изумленных мужчин и их шокированных жен.
Время – убийца.
Иногда у него есть смягчающие обстоятельства.
– Дельфины живут больше пятидесяти лет, – горячилась Валентина, – и у них потрясающая память. Вспомни, мама, что говорили в одном фильме: «Такой длинной любовной памяти нет ни у одного млекопитающего. Они способны узнавать партнеров по голосу через двадцать лет после разлуки».
– Не пытайся выяснить больше, – добавил Кассаню. – Мне жаль, Клотильда, но, несмотря на кровь и будущее наследство, ты не станешь до конца своей, потому что не живешь на острове. Есть то, чему невозможно научиться. То, что ты никогда не поймешь.
– Я много… думала о нем… Мне… было… сорок… когда я попала… в темную комнату… Я была… красивой женщиной… В доме висело зеркало… я заставила себя забыть… Наталя… и больше всего боялась… что он снова… меня увидит… Время жестоко… и несправедливо… к женщинам… Мужчина… пятидесяти пяти лет… не может… любить… семидесятилетнюю… женщину…
В моем сне о будущем есть Наталь. В бассейне плещутся дети – возможно, мои. Или внуки? Не знаю. Но я счастлива, потому что за пятьдесят лет ничего не изменилось, рядом все мои близкие, никто не умер. Время проходит, но оно ни в чем не виновато, и мы ошибаемся, называя его убийцей…