"Всего лишь одно? А мне показалось…", – иссушенная стрессом и жаждой, она облизнула онемевшие губы с благоприобретенным привкусом прогорклой синтетики.

– Вы не выходите из этой спальни. Ни под каким предлогом. Все, что вам понадобится, я принесу. Я имею в виду еду, воду, кофе, и не знаю, что вы там еще захотите. Остальное, что нужно для жизни – туалет, душ, одежда – здесь есть.

Распутывая веревки и стараясь по возможности не касаться Доменик, он вежливо попросил ее приподняться в нужных местах: " А как же ты меня обматывал этой дрянью? Не особенно ведь нуждался в разрешении".

Она молча подчинялась, разминая отекшие пальцы рук. Тело, не веря, пока не реагировало на свободу.

Сматывая веревку во внушительный клубок, он поглядывал на нее сверху вниз и, предупреждая ее порыв пнуть ногой ему в пах и удрать, лениво проговорил:

– Маленькое уточнение. О бегстве даже и не помышляйте. Церемониться с вами не буду. Вы уже догадались, почему. Правда? Позвольте я соберу свои средства первой помощи.

Наклонившись, он горкой сгреб упаковки с лекарством и, задержавшись в положении над ней, придвинулся ближе к ее лицу. Так, что Доменик до мельчайших подробностей изучила и следы изможденной худобы теперь уже ее, навязанного случаем, клиента, и накопившейся усталости в воспаленных с лопнувшими покрасневшими сосудиками глазах, и ранние скорбные морщины у губ:

– Разрешите представиться, Валерио.

Он резко выпрямился, и, уже не глядя на нее, швырнул в сумку "боеприпасы". Не оборачиваясь, глухо произнес:

– Переодевайтесь. И… начнем.

– Мне можно зайти в душевую?

Доменик, временно отодвинув мысли о побеге, а, соответственно, и о нанесении увечий ее тюремщику, как необходимой мере на трудном пути к свободе, спустила ноги на пол.

– Можно. Но без фокусов.

Раскрыв дверцы шкафа, взглядом поискала, во что бы

такое обрядиться, чтобы не слишком раздражать цветовой гаммой и без того натянутые нервы м-м-м… Валерио, и остановилась на темных, свободного покроя, брюках и бежевой блузке.

– Дверь в душевую желательно не закрывать. Тайну исповеди гарантирую.

Доменик, едва сдерживаясь, чтобы ему, не дай Бог, не нагрубить, уперлась взглядом в его спину и преувеличенно почтительно потребовала:

– Сварите мне пока обещанный кофе. Буду очень признательна. И две ложки сахара. Спасибо.

Она удивлялась самой себе – железное самообладание, ну, разве что сравнимое со стойкостью суперагентов.

Дождавшись, пока он выйдет, Доменик, игнорируя предостережения, подбежала к окнам, но, отдернув шторы, разочарованно пискнула. Все предусмотрел, засранец – стекла надежно защищали металлические жалюзи, привинченные накрепко к деревянной раме. Когда он успел так подготовиться? И как она ничего не услышала? Ответ прозвучал за спиной:

– Ваш кофе. На этот раз без снотворного.

Ах, вот оно что! Пока она бегала по кухне, борясь со "сквозняком", он уже был здесь, поработав над ее чашкой кофе на столике. А, потом, когда заснула…

Доменик, кипя от злости, обернулась:

– Но почему я?

– А вот это вы узнаете, когда разберетесь с моим сном. Заодно станет ясно, способны ли вы вообще что-либо изменить. И, если нет, у меня останется только один выход – избавиться от вас. Возможно, не уверен, но это будет тот самый единственный для меня путь выжить.

Она уточнила:

– Выжить, убив меня?

– Вы правильно меня поняли.

– Но это же абсурд.

– Оставим разборки. Вы сами все поймете… или не поймете.

Глава 12

Доменик загнали в тупик.

Как объяснить этому… Валерио, что все не так просто. У нее нет под рукой ничего для работы – ни электроэнцефалографа для фиксирования деятельности мозга, ни аппарата для измерения давления, ни датчиков, ни осциллографа, то есть, всего того, что позволит сканировать его сновидения и проанализировать их продолжительность, информативность, доминанту, значимость, класс, наконец, и много еще что.

Для себя она уже определилась с теми процессами, которые пережил и переживает этот несчастный. Сон – это просто навязчивая идея, рожденная больным мозгом. На самом деле, все гораздо сложнее – пожар, свидетелем или жертвой которого он стал когда-то, внушил страх повтора страшного события, в свою очередь развившегося в паранойю и вызвавшего вполне реальные следы ожога. "Взлелеянный" им инстинкт самосохранения дал обратный результат. Ну, и пик болезни – он ежесекундно занят поисками того, кто посмеет посягнуть на его жизнь.

И нашел. Ее. Доменик. Вопрос на засыпку, так и не получивший пока ответ – почему именно ее?

– У меня есть к вам ряд вопросов, – Доменик, принявшая душ, переодевшаяся и несколько успокоившаяся (все-таки, и два дня это немало, чтобы что-то придумать для выхода из этой идиотской ситуации), присела в кресло у столика.

Валерио, в двух шагах от нее, опустился на ковер.

– Только без этих ваших психологических штучек. Не терплю словоблудие.

– Тем не менее.

Она помолчала, мысленно формулируя вопрос так, чтобы, Боже сохрани, не задеть его израненную подозрениями психику:

– Какие ассоциации у вас связаны с огнем? Я спрашиваю не о болевых ощущениях.

– С огнем из моего сна?

Да что ж его клинит на этом сне!

– Нет. Просто с огнем. Первое, что приходит на ум, – и, чтобы не злить его, добавила, – о сне поговорим чуть позже.

– Вы хотите убедить меня, что я псих? – он взял быка за рога, – бесполезная трата времени. Еще вопрос?

– М-м-м…, расскажите, хотя бы вкратце, о вашей семье, о наиболее запомнившихся в детстве событи…

Он нетерпеливо прервал ее:

– Старик Фрейд нам тоже не поможет. Ну, и последний из ваших терапевтических запасов? Я вижу, вы не туда гребете. У меня нет времени на ерунду.

Доменик пригубила кофе: "Выскальзывает как уж. Правда, и не жалит. Пока".

– Вы разговаривали с кем-то о вашей проблеме?

– Нет. Повторяю, с этой, как вы говорите проблемой, можете справиться только вы. Вы ее заварили, вы ее и расхлебывайте. Все? Ну, а теперь о деле.

Валерио размешал гущу из пяти ложечек крепчайшего кофе и залпом выпил.

"Может, сердце подсадит? – с надеждой подумала Доменик, – и вопрос решится сам собой".

– Я расскажу вам, что мне снится.

Глава 13

Вокруг голоса. Их много. Десятки, сотни. Они тревожат, раздражают, беспокойным гулом рассказывая о неумолимо надвигающимся нечто.

Страшно болит голова.

Мысли, чувства забились куда-то далеко. Осталась только эта ковыряющаяся в голове боль.

Перед ним помост с педантично выверенными – что сначала, и что потом – охапками подсушенных веток, досок. Всего того, что обещает некое феерическое зрелище.

Взглядом он прирос к обессилено поникшей фигурке в центре помоста.

Она привязана к столбу. Густые пряди распущенных, давно немытых волос занавесили лицо. Плечи запятнаны ссадинами и синяками.

Он не может ее вспомнить. Гул голосов режет слух.

Помост окружают люди в черном с зажженными факелами.

Где-то сбоку медленно поднимается чья-то рука, и, словно перебитая, резко опускается вниз, служа сигналом к началу чего-то.

И тут же факелы вонзаются в хворост, мгновенно благодарно брызнувшего искрящимися огненными росинками.

Он силится вспомнить ее лицо. Но боль, вгрызаясь, тут же заявляет о своих правах.

Она жмется к столбу. А ручейки пламени, играючи, но все более разогреваясь, бегут к ее ногам.

Вскинув голову, она находит его глаза.

Дурман в голове вдруг рассеивается, и пращой выпущенная память взрывается криком:

"Корделия!!!".

Его зов слышит только он. И… она.

Пробуждение раздавило мозг:

"Нет! Господи милосердный! Нет!".

Миг, молнией соединив их, раскалывается под натиском разъяренного огня, с ненасытным урчанием пожирающего ее тело.

Боль возвращается, подкатив и к сердцу. И изорвав его…

– … и эта боль – она здесь, здесь, здесь…

Валерио остервенело бил себя по груди и, зарывшись в ладони, вдруг – Доменик даже растерялась – глухо зарыдал, хрипло всхлипывая.

Она вскочила, схватила чашку и уже бросилась было в душевую за водой, как он, поймав ее за ногу, втолкнул обратно в кресло:

– Куда? Я вас ни о чем не просил.

Доменик подчинилась: "Ну, не просил, так не просил.

Утешайся сам".

Валерио, задрав полу свитера, рывком протер лицо и, досадливо морщась, дотянулся до все той же сумки:

– Вот. Посмотрите, – он протянул ей измятые, видно, наспех исчирканные листы, – я попробовал все это нарисовать. Запечатлеть, так сказать, для потомства. Не моего, к сожалению. На свое я уже не успеваю.

Доменик перебирала неопрятные зарисовки буйствующего огня, переданного "художником" весьма умело.

За ним едва виднелась скрюченная фигурка девушки.

И лишь на последнем из набросков он изобразил, вернее, постарался изобразить ее лицо. Схематично, несколькими штрихами, отдав предпочтение глазам.

Доменик, сощурившись, пригляделась. Определенно, знакомые глаза.

Лодочкой уплывающие к вискам.

Глава 14

– Неплохо вы меня разыграли.

Доменик сложила листы в аккуратную стопку – она очень старалась сохранить хладнокровие. Даже голос не дрогнул.

– И это розыгрыш? – он сердито отогнул рукав свитера со свежим следом от ожога.

И тут Доменик прорвало. Жаль, но надо признаться, суперагентура не ее стезя:

– Вы что, и впрямь принимаете меня за идиотку? Позвольте вас разочаровать. Я хочу это увидеть.

– Что увидеть? – Валерио нахмурился, – я же вам показываю. Кажется, с этого я и начал. Со стриптиза, черт возьми.

– Нет, вы меня не поняли. Я хочу увидеть своими собственными глазами ваш… костер.

Она кивнула на представленный очередной аргумент в пользу придуманной им истории. Изощренно придуманной и продуманной. Это надо же, какая фантазия. Ее, Доменик, сжигают на костре во сне какого-то мошенника! А она уже было поверила. Даже диагноз составила. Великий актер! А все для чего? Просто, чтобы… точно!.. та девица из телецентра! И ее "заковыристые" вопросы. А потом она пыталась ей что-то еще и поведать напоследок. И Доменик отмахнулась от нее, не позволив перезвонить.

Более того, как-то уж очень скоренько она свернула свою программу. После чего? После того, как Доменик упомянула о сновидениях в связи со своими исследованиями. Зацепились!

Так они просто хотят выведать секреты ее работы! И подкинуть "бомбочкой" на очередной передаче. Вот, мол, сорвали-таки "завесу"!

И ход, придуманный ими – гениален! Прежде заинтересовать Доменик. Чем можно заинтересовать любого человека как не им самим? Вот и крючок – она собственной персоной в сновидении совершенно незнакомого ей Валерио. А для убедительности пошли даже на "самострел".

По их сценарию, она стопроцентно должна была попасться. А вся эта мишура с угрозами "убить" и "сжечь" понадобилась для нотки трагизма. Разогреть же как-то надо было. Д-а-а, умники и умницы. Нечего сказать.

– Поясните, – он занервничал.

Ну, еще бы! Одно дело забалтывать наивную ученую

тетку всякой ерундой, а, другое – неопровержимыми фактами доказать состоятельность сказанного.

– Вы заснете. А я…

– А вы сбежите. А я, тем временем, самоликвидируюсь. Неплохо придумано.

– Хм, вот об этом я, как раз, и не подумала. К сожалению.

– Нет, уважаемая. Придется вам поверить мне на слово.

– Хорошо. Заприте дверь на ключ и спрячьте его. С окнами вы уже разобрались. Мне некуда будет бежать. Кроме того, я предлагаю вариант сна под душем.

– В каком смысле? – Валерио смешался.

...

3 4 5

Стандарт