Я проснулась от мерзости, что вылазила из моей левой ноздри – мелкие змеи. Перед этим на моей ноге, сбоку от правого колена, уцепилась змея синего цвета. Она свисала с меня, будто вцепившись клыком, торчащим из её пасти, как острый зуб. Я бы её не заметила, если бы не ссадонило в этом месте и эта "присоска" отяжеляла ногу при ходьбе. Я повернула голову направо вниз и, о ужас, эта синяя дичь свисала по моей ноге до самой земли. Паники не было, лишь встревоженная мысль: сколько яда она уже успела ввести в моё тело? Я завертела головой в поисках помощи и вдруг осознала, что стою у самого обрыва, а внизу зияла чёрная бездна с непроглядными корнями деревьев. я снова слышала Голос, но я не в силах была запомнить, что именно он вещал. Вдруг из этого мрачного черновища появился мой Семён, который спокойно прошёл сквозь тьму, словно Иисус по бурным водам. Приблизившись ко мне, он отодрал нахалку, и в тот же миг я склонилась в три погибели высасывать яд из своей раны – маленькая дырка была пробита, в ней блестела сукровица. Когда я сплюнула в своих слюнях, моему взору предстала мелкая, тонкая змея серого цвета. Я содрогнулась от этой мерзости и вдруг услышала, что вместо Семёна мне помогает моя покойная бабушка. Я не видела её, столь сильно наклонившись, но ощущала лёгкие прикосновения на своём плече и слышала её нежный голос, призывающий меня высморкаться. Я последовала её совету и из левой ноздри высморкала несколько извивающихся змеюг. Фу! В ужасе я проснулась. Боже, с четверга на пятницу… Время – два ночи с копейками. Усну ли теперь?

Уснув, я увидела мою тренершу Лиду, рассказывающую о молодом мужчине, который старше её, с которым она недавно познакомилась. Мы с нейстояли недалеко от поворота моей улицы и беседовали, когда он вышел из ближайшего дома. В голове мелькнула мысль: "Он живёт рядом со мной!"Я решила оставить их наедине. Я шла, оглядываясь, посылая невидимые сигналы этому парню и Лиде: ей – что он классный, а ему – чтобы он обратил на меня внимание. И он обратил, повернув голову в мою сторону. В дождевике, с капюшоном, он скрывал лицо, но я разглядела: жгучий брюнет с бородой и одновременно светловолосый юноша. Я отдалялась, а они направлялись друг к другу… Тут же я оказалась в полутёмном помещении, где что-то праздновали, за столом с явствами сидели девчонки, с которыми я занимаюсь спортом. Лида снова говорила о своём ухажёре, и было видно, что она восхищается им. Ухажёр тот час появился, и девчатам стали с интересом его разглядывать. Каждая взглядом приглашала присесть рядом. И он с каждой посидел , перемещаясь по кругу стола. Очередь дошла до меня, и я увидела его: русый, с бородой и круглыми глазами, в которых сочетались детская невинность и уверенность взрослого мужчины. Мы дискутировали на очень важную тему, которую не могу здесь выразить, я лишь запомнила ,что она была животрепещущая для него и меня. Ощущение такое осталось после пробуждения. А Лида лишь улыбалась глядя на нас.

Вдруг толпа абсолютно одинаковых мужчин ворвалась и начала мутузить этого приятного собеседника. Он ловко увертывался, и удары пролетали мимо, в то время как я и девчонки бросились в драку, чтобы помочь нашему. Разразилась полнейшая неразбериха, и вскоре я потеряла его из виду. Я была в самой гуще этого месива, но удары как будто проходили сквозь меня, словно я была невидима для дерущихся. Внезапно я оказалась у заднего входа техникума, окружённая множеством педагогов. Я пробиралась сквозь них, углубляясь в какие-то темные коридоры старого деревянного дома, пытаясь спрятаться от учителей, чтобы они не узнали о моем присутствии. Ранее, когда я проходила в дверь перед ними, большинство уже успели меня заметить. Я сказала им, что это быстро, и мне нужно что-то проверить, или же сослалась на то, что я сотрудник полиции. Скиталась и пряталась по углам здания, ожидая или разыскивая кого-то? Если видела людей, то пряталась, прижимаясь к холодной стене, пытяясь слиться с ней в одно целое. Когда коридоры были пустыми, я продолжала путь. Я словно была в изнанке этого непонятного училища, его зазеркалье… Ка долго я укрываясь от посторонних глаз, не помню, но наткнулась на Семена. Я тихо шепнула ему скрыться под лестницей от людей. Что случилось потом, ускользнуло из моей памяти, ведь сон, растаял в утреннем свете. И я стла шарить рукой под кроватью, чтобы найти телефон.

В поисках ответа на свои вопросы, я обратилась к интернету, решая загадку о голубых змеях. И действительно, они существуют – это комодская куфия, редчайший вид ядовитых змиев на нашей планете. Их укус, хоть и не смертелен, все же таит в себе опьяняющую опасность, как и многие тайны, что нас окружают. Я задумалась о хрупкости жизни и о тех мгновениях, когда невидимые границы – между безопасностью и риском – стираются, оставляя нас в плену неопределенности. Стала листать сонники.

Змеи всегда предвещают недоброе, и я обращалась как к Ванге, так и к Фрейду. У последнего в этих образах скрывается привкус гомосексуализма, хотя я, не испытываю влечения к своему полу. А вот голубая змея символизирует духовный рост и предвещает изменения. Конечно, недоброжелатели могут встречаться на моем пути; я заметила сукровицу на маленькой ранке от укуса, но враги, похоже, среди близких. О, как важно быть настороже! Змеи, которые вышли из моей левой ноздри – это символ врагов, от которых я, кажется, избавилась. К тому же они не поранили меня, что тоже может считаться положительным знаком. Таким образом, делая вывод, можно сказать, что в недалеком будущем меня ждут перемены в жизни, духовный рост и перспективы! А увидеть змею в год Змеи – это, безусловно, знак, свидетельствующий о том, что этот символ обещает мне успех во всех сферах жизненной деятельности. В такой встрече сокрыта загадочная магия, которая напоминает о многогранности и трансформации. Змея, с её изящной грацией и тайной мудростью, вдохновляет на внутренние метаморфозы и новые начинания. Многие века она была символом силы и удачи, символизируя не только опасность, но и защиту, плодородие и возрождение. Я вижу в её образе предвестие благоприятных изменений, волнуя моё воображение и окутывая перспективами. Это сулит благоприятные возможности, которые лишь ждут, чтобы я их заметила и приняла. Я уже чувствую, как в моём сердце пробуждается надежда, наполняя каждый момент ожиданием новых свершений. Змея, как вечный поток жизни, повела меня на путь успеха, обещая яркие перспективы и радостные свершения.

Следующая ночь мне подготовила ещё больший сюрприз. Приснилась огромная больница, подобная ангару для самолетов. Я лежала на операционном столе, голова прикрыта зеленой тканью, слегка сползшей на глаза. Я видела врача – полную женщину, которая что-то извлекала из моей головы. Чуть выше левого виска зияла дырка, из которой удаляли нечто неописуемое. Я кричала: «Что вы делаете? Мне больно!» – хотя боли не чувствовала. Врач, не удивившись, велела сделать укол. Я заговорила, но слова растворились, веки сомкнулись, и я отключилась. Очнувшись, я увидела, как проходила операция: два странных надреза, из которых удалили что-то черное. Теперь надрезы делали на моём теле в форме цветка. Мне сказали, что теперь жить станет легче. Я взлетела под высокие потолки медицинского ангара, затем оказалась в закулисье модной индустрии. Собчак вещала о своем стилисте, стоя на пьедестале в две ступеньки, готовом делиться талантом с обычными людьми.

Потом я оказалась в подъезде длинной высотки, одетая в ярко-зеленый костюм и красные туфли на высоком каблуке. Стилист отметила, что этот цвет мне к лицу. В чужой квартире я пыталась остановить разлившуюся воду, затирая её одеждой. Под кучкой мусора обнаружила нечто отвратительное (к) и, отвернувшись, очутилась на заснеженной дороге, уже ехала в такси к бабушке. Проснулась, так и не поняв, где была.

Наше сельское кладбище на протяжении жизни не раз являлось мне в снах, оставив в памяти зримые образы, которые я помнила до сих пор без записи. В юности, будучи наивной, но исполненной амбиций, я захотела покорять стихии, колдовать и познать тайны Вселенной. Я наткнулась на объёмную книгу Магии, где нашла ритуал, исполнение которого обещало мне стать ведуньей или обладательницей необыкновенной силы, недоступной простым смертным. Ритуал требовал отваги: нужно было в тьме ночи отправиться на кладбище и ровно в полночь, у ворот мрачного места, произнести заклятие, которое откроет двери в мир потустороннего. Страх и восхищение охватывали меня при мысли о том, что эта ночь могла стать началом моего превращения. Мрак ночи обещал открыть двери к потаённым знаниям, скрытым за завесой жизни и смерти. Только приди, приди …и сделай! Душа пылала, словно огонь, но страх одиночества сковывал. Я решила поделиться своим смятением с подругой и пригласила её составить мне компанию. Наташка, не боящаяся вызовов, согласилась с охотой. Главное условие заключалось в том, чтобы добраться до погоста в полном молчании и возвратиться также без единого слова, иначе вся затея теряла бы своё значение. Поэтому план действий был тщательно выработан заранее. Итак, мы встречаемся в назначенном месте, берёмся за руки и, не теряя времени, направляемся к кладбищу кратчайшим путём, через поле ржи. Это поле словно само по себе ведёт к погосту, где, оказавшись у главных кладбищенских ворот, мы сосредотачиваемся и про себя читаем заклинание. Как только один из нас произносит магические слова, он подаёт знак – крепким пожатием руки другого, дожидаясь момента, когда тот завершит свою часть заклятия. Тот, кто слушает, сжимает ладонь в ответ, и мы, словно единое целое, разворачиваемся от ворот в сторону золотистого поля. Пересекая его по диагонали, вскоре выходим на проезжую часть, и там, всего в нескольких шагах, ждет наш дом, наполненный теплом и ожиданием.

Среди ночи, окутанные таинственным покровом мрака, мы шли по извивающейся тропке, где каждый шорох казался драмой, а каждый шаг – подвигом. Тишина, окутывающая нас, становилась живой, обостряя чувства, наполняя момент мистической значимостью. Мы чувствовали, как мир вокруг нас замирал, словно одобряя наше молчаливое соглашение. Каждый из нас понимал: эта дорога – не просто физическое путешествие, но путь к внутренней свободе и гармонии, который мы должны были пройти вместе, не произнеся ни слова, чтобы сохранить суть нашего намерения.

Мы шагали стремительно, не останавливаясь и не замедляя ход, хотя идти по ржи было вовсе неудобно. Её величественные стебли поднимались до наших голов, затмевая горизонт, а острые усики колосков царапали нежную кожу. Но это – пустяки! Мы крепко держались за руки и, с несравненной быстротой, достигли погоста, обошли его правую сторону и оказались у ворот кладбища. В моей голове зазвучали ранее усвоенные слова; заклинание я повторила трижды, как того требовала древняя книга магии, сжала ладонь подруги. Она, похоже, еще не успела проговорить про себя, потому её рука не отозвалась на моё пожатие. В этот момент волнение заполнило воздух, а тишина, окутывающая нас, давила на мозги. Мне не нравилась эта тишина,она была зловещей. Я закрыла глаза, чтобы ничего не видеть и тут же почувствовала Наташкины ногти,что впились в мою ладонь. Мы моментально развернулись от ворот и зашагали к полю.

Окунувшись в безбрежные пшеничные просторы, мы вновь шагали по диагонали золотистого поля, крепко сжимая руки друг друга и не останавливаясь ни на мгновение. Невидимый страх подгонял нас, следуя за нами, как мрачная тень. Спасались бегством от мертвого города. Мое сердце колотилось в горле, наполняя слух этим тревожным гулом, отзывалось в ушах и висках. Заверещала птица, и её чёрное крыло коснулась моего носа, она вылетела прямо перед нами. Я дёрнулась вправо от неожиданности, но рука подруги притянула меня обратно. Если бы не ее поддержка, я, возможно, бросилась бы наутек, сбилась с пути и затерялась в бескрайних просторах поля. Мы продолжали наш путь под сильным напором волнений, которые переплетались с нашими шагами. Я вертела головой,ища просвет сквозь хлебных стеблей,пытаясь понять долго ещё идти или нет,чтобы выйти на трассу. А к трассе мы выходили долго, но когда вышли ещё долгое время не могли разомкнуть руки и шагали молча. На перекрёстке распрощались,потому что жили мы на разных улицах.

Вскоре мне начали сниться могилы, над которыми витали души. Не все из них покидали мир земной; некоторые изловчились ухватиться за свои холмики и ожидали прихода родных. Эти существа уже перестали быть душами; они явили собой неописуемые сущности, цеплявшиеся за землю из последних сил. Они шептали мне о том, что продолжают вести обыденную жизнь, подобно той, что была у них в прошлом – с рассветом отправлялись на работу. Я видела целую толпу, выходящую из железных ворот в сторону нашего посёлка. Где же они работают? – снова и снова вертелось в моей голове. С закатом эта толпа возвращалась на погост, и каждый по знакомому маршруту, расходился к своей могиле, погружаясь в тихий покой. А был ли у них покой? В этих призрачных образах таилось что-то тревожное и отталкивающее.