Цитаты из книги «Союз стального кольца»

Привет, красотка, почему не пришла на школьный праздник, там все были в красном и разыгрывали отдых в каком-то спа, – весело начал свой рассказ Замковский, присаживаясь рядом с Евой и совсем не обращая внимания на ее подругу. – Знакомься, это Лана. – Очень приятно, – сказал юноша и шутя добавил, – а я Дмитрий, самый умный и, конечно, самый красивый парень в школе твоей подруги. – Да-да, еще самый скромный, – улыбаясь и кивая, добавила Ева. – О, я вижу здесь и рыцаря печального образа, – глядя в сторону молодых людей, играющих в дартс, произнес Дмитрий и тут же предложил, – а давайте посмотрим, кто из них ведет в счете. Спустя пару минут Замковский, вооружившись дротиками, увлеченно влился в игру.

вот если бы я сейчас вышел из комнаты и забыл свой телефон, ты что украл бы его? – Конечно нет, – вставая со стула, взволнованно ответил Юра. – А почему, боялся полиции? – Причем здесь полиция, я просто так не взял бы и все. – Так, может, ты боялся, что тебя покарает Всевышний? – не унимался Павел. – Нет, – угрюмо ответил Юра и подошел к окну, – я просто бы не взял чужого никогда, не потому что кого-то или чего-то боюсь, а потому что мне совесть не позволила бы это сделать, мои принципы. – Вот, одним словом, мораль, а все христианские догмы как раз и основаны на всеобщей морали. Ты слышал когда-нибудь о категорическом императиве Канта? – Не приходилось, – как-то обреченно произнес Юра, понимая, что из этого спора ему явно не выйти победителем.

Юр, я знаю, ты меня недолюбливаешь, да и я от тебя, честно говоря, не в восторге, так вот поэтому решил задать тебе вопрос, который давно не дает мне покоя, без всяких предисловий, прямо, так сказать, в лоб. – Ну-ну, попробуй, – неприветливо отозвался Юра, возвращая черного ферзя на шахматную доску. – Все тут вокруг тебя носились с этой сектой, девчонки причитали, что ты можешь пропасть, Натали с ног сбилась, чтобы тебе помочь, а я вот хотел узнать, зачем ты связался с сектантами, что они тебе такого пообещали, чего ты не находил в обычном обществе?

после того, как Марк поцеловал ее на своих именинах, потребность в прикосновениях к ней стала невыносимой, он готов был пожертвовать чем угодно, лишь бы ощутить тепло ее рук, возможность сжать ее тонкие пальцы в своей ладони, это все было необходимо ему, как воздух, а память о том волнующем поцелуе по сей день горела на его губах, но решиться его повторить Марк так и не смог.

Спустя полчаса Марк вел Еву по ночному Петербургу и не знал, как вернуть ей привычную бодрость духа. Какой-то тайный инстинкт велел ему идти к своему дому не прямой дорогой, а окружным путем, по маленьким переулкам, которые исхожены и избеганы много раз, а теперь по этим дорожкам он вел усталую, но от этого не менее великолепную Еву, крепко держа ее за руку, читал ей Бродского и Бальмонта, перемежая стихи рассказами о Мышкине, который устроился работать официантом в ресторан.

Ему казалось, что время остановилось, сейчас разверзнется земля, и все рухнет в бездну, и еще немного и ангел Петропавловского собора сорвется со своего шпиля и скроется за грозовыми тучами. – Ева, подожди, я не могу тебя отвезти домой, мосты развели, – догоняя ее, извиняющимся голосом произнес Паша и попытался взять ее за руку. Она не позволила ему дотронуться до своей руки и, садясь в машину, сухо произнесла: – Поехали хоть куда-нибудь.

– Зачем тебе это было нужно, ведь он торчит день и ночь у тебя дома, неужели нельзя было немного подождать, пока вы останетесь одни, ты же знаешь, все мои друзья уверены, что я тебя люблю, – продолжал кричать Паша, потом стукнул рукой по перилам, плотно сжал губы и, совсем потеряв контроль над своими эмоциями, раздраженно добавил, – немыслимо, сначала ты устроила цирк с этим Замковским, а потом что, на самом деле занялась любовью в туалетной кабинке?

– Давай в кабинку, – скомандовала Ева, и они заскочили в маленькую туалетную кабинку, где было сложно находиться вдвоем, да еще и в пышном платье. Ева начала хихикать, закрывая рот ладонью. И со словами: «Ну же, давай расстегивай» она с большим трудом повернулась к Марку спиной, он начал разъединять крошечные крючочки с еще меньшими петельками, глубоко вшитыми в ворсистую ткань, и когда он дошел до середины спины, Ева вдруг испуганно произнесла: – Марк, закрой глаза, слышишь, не смотри. Он тяжело вздохнул и спокойно ответил: – Я и так с большим трудом делаю это, а с закрытыми глазами у меня и вовсе ничего не выйдет, – немного слукавил Марк, наслаждаясь процессом и видом, который открывался ему с каждым расстегнутым крючком.

работник ресторана поднес торт к виновнику торжества и предложил загадать желание. Паша поднялся и, помолчав несколько секунд, сдерживая улыбку, сказал: – У меня есть одно желание, которое я сейчас произнесу вслух, и если человек, от которого зависит его исполнение, «даст добро», то я задую эти свечи. Гости начали шуметь и переглядываться, а Паша, повернувшись лицом к Еве, серьезно произнес: – Я хочу, чтобы остаток этой замечательной ночи мы провели с тобой вдвоем. Ева вытаращила свои огромные глаза и не знала, что ответить, а все собравшиеся начали улюлюкать и отпускать колкости. И тут Паша спохватился и уточнил: – Только вы не подумайте, ничего такого, я приглашаю Еву просто погулять по городу, белые ночи, это так романтично…

– Он ответит, дадим ему время. Долго ждать не пришлось, только Марк начал снова решать уравнения, как послышался сигнал нового сообщения. «Извини, но я не стану наряжаться в женское платье, это уж слишком», – написал Дмитрий. Ева, прочитав сообщение, совсем не расстроилась, потому что уже заранее придумала ответ на случай его отказа, и, подмигнув Марку, улыбаясь, написала: – Да, действительно, вечеринка не для зануд, я изначально не хотела связываться со школьниками, но, пообщавшись с тобой, не ожидала, что ты ради нашей встречи испугаешься побыть немного смешным.