Цитаты из книги «Прозрачный дом»

Ирине Ивановне не сложно было втянуть Тимофея в свои темные дела. Стоило только однажды в кабинете склонить голову на его плечо и прошептать: – А помнишь…

Сергей бережно снял с Полины не принадлежащее ей платье, заварил не принадлежащий им чай, и они еще несколько часов лежали в не принадлежащей им кровати, занимаясь любовью, которая не имела права им принадлежать.

– Мы что, станем есть чужой суп? – спросил встревоженно юноша. – Я тебе больше скажу, Сережа, я еще собираюсь надеть чужое платье, – она прижалась к его плечу и добавила: – Какой ты еще все-таки ребенок. Вот станешь студентом – поймешь, что такое общежитие, еда, собранная с миру по нитке на общем столе, и одно платье, которое носишь по очереди с подругами по комнате.

– А его «Авиньонские девицы» – они же выглядят отталкивающе. – Вовсе нет, – ответил юноша, делая несколько шагов назад, чтобы лучше рассмотреть полотно, на котором на фоне голубого неба были написаны пять обнаженных женщин, на двух из которых были надеты африканские маски. – Да ладно, Сереж, обманывать себя. Вот ты бы хотел, чтобы вместо меня с тобой в постели лежала такая девица? Ты бы стал ее целовать? – Полина, ну о чем мы спорим? Неужели ты и правда считаешь, что должен существовать только реализм? Чтобы художники умело копировали действительность, которую мы и так можем лицезреть беспрерывно?

Когда Полина, оценив спальню, совершенно голая предстала перед Сергеем, он на мгновение остолбенел. Потом сделал шаг к окну и, схватившись за тяжелые пыльные портьеры, поспешно произнес: – Нужно задернуть шторы. Полина рассмеялась в голос. Она попыталась остановить его, схватив за руку. – Нет, не нужно. Я хочу видеть твои глаза.

– Полина, тебе было хорошо? – Да, было очень-очень хорошо, ты талантливый ученик, – ответила девушка и поцеловала его в щеку. – Мой учитель по алгебре тоже так говорит. – Ну и глупый же ты, котенок, – засмеялась Полина, стукнув его пальцем по носу. – Поднимайся, мы едем на выставку Пабло Пикассо в Пушкинский музей.

По московской легенде, архитекторами были Барма и Постник, которых по окончании строительства жестокий царь ослепил – чтобы больше нигде не построили такой красоты».

Это была записка, которую Ника получила сегодня на осеннем балу. Родион написал там самое короткое, но самое долгожданное слово – «Моя».

– Да ни на что она ради тебя не пошла. Вообще, да будет тебе известно, закрутить с тобой роман Полину Андреевну заставил Тимыч, – неожиданно для самой себя проболталась Ника.

Сергей не предпринял ни одной реальной попытки, чтобы обсудить их отношения, поскольку не хотел больше прятаться, как школьник, он хотел любить Полину открыто, честно, как настоящий мужчина. Пройти с ней по центральной улице, держась за руки, а не красться ночью, как воришка. Но как это устроить, он пока не знал.