Цитаты из книги «Последний гость»

С рекламной тумбы на юношу смотрело его собственное лицо, причем в трех экземплярах, и под каждым красными буквами было написано: «Особо опасный преступник. Вор-рецидивист среди нас. Берегите свои дома!» Такие же листовки висели на двери магазина тетушки Моники, лежали вместо меню на столиках уличного кафе, несколько штук даже плавало в чаше центрального фонтана. – Что за черт?! – вскричал юноша и стремительно направился в здание сельского совета, где на первом этаже находился кабинет участкового.

– Так, стоп, давай по существу. Почему все говорят, что ты варила в кастрюле платье, испачканное кровью Андрея? И еще меня интересует: это ты пряталась на месте преступления в желтых кроксах? Соня отпила несколько глотков кофе, сняла с запястья потрепанную резинку и, собрав волосы в хвост, уставилась в окно. – Да не буду я тебе ничего объяснять, ты что, следователь?

– Мерзавец, он рыскал по моему дому и посягнул на самое дорогое, что у меня есть, – мою память! – гневно выкрикивала Надин, нисколько не переживая, что ее могут услышать. – Глеб, ты поплатишься за свое любопытство сполна. Что бы ты ни узнал обо мне, я все равно на шаг впереди.

– Я не смогу, нет, нет, я не смогу. Пусть все решат, что я трус, но лучше отсидеться здесь до утра, – начал жалобно стенать Глеб, как ребенок перед кабинетом зубного. – Снимай кепку, расправь спину, достань руки из карманов, – начал говорить Руслан, оправляя стоящего перед ним молодого человека, и приободряющее улыбнулся, положив руку ему на плечо. – Я пойду с тобой, я же врач, меня они не тронут.

усмешкой: – Что скажешь, Руслан Игоревич? Мы, кажется, раскрыли с тобой преступление века! В это сложно поверить, но в коробке наш драгоценный Мардук!

быстрыми движениями сорвал ленты прозрачного скотча и уверенно распахнул крышку. Он замер, уставившись на содержимое, и не мог поверить своим глазам. – Что там? – буркнул толстяк. – Что ты возишься? Показывай быстрее, здесь страшная вонь. Мужчина сделал шаг к окаменевшему Глебу и всплеснул руками от неожиданности. – Опа-на, вот это поворот. – Участковый был так ошарашен увиденным, что даже присвистнул, потом обернулся к доктору и, почесав затылок, произнес

Руслан, пытаясь защитить девушку от порезов, начал стаскивать с нее обувь. – Божечки, Руслан Игоревич, что вы делаете? Я сама, – вздрагивая и заикаясь, проговорила наконец девушка, поднимая на доктора глаза с застывшими в них слезами, и столько в них было печали, что доктор, видевший в этом кабинете немало человеческой боли, вздрогнул от удивительно всеобъемлющей глубины ее страдания.

– Соня, постойте, вам все же придется объяснить свое появление в детской спальне. – А что здесь объяснять? Я вилку искала! – выпалила девушка, выставляя вперед прибор из дешевого сплава, и быстро скрылась в недрах заставленного кухонной утварью пищеблока. Руслан Игоревич был ошарашен произошедшим. Он никогда не видел ангела Соню в таком боевом настроении, всегда считал ее тихой, скромной девушкой, и то, как она сегодня себя вела, ее горящие глаза, раскрасневшееся лицо и странное поведение поставили его в тупик.

– Просыпайся, а то сейчас соседка баба Тоня пойдет за молоком на рынок и увидит тебя спускающимся с балкона. – Я выйду через дверь, мне двадцать семь, и я не собираюсь вести себя как мальчишка, – уже совсем проснувшись, произнес Николя и открыл глаза. Миловидная привлекательность делала его моложе своих лет, все в нем дышало здоровьем, беспечностью и самонадеянностью. Каждым поворотом головы, движением сильных рук, снисходительной улыбкой он старался продемонстрировать превосходство над другими.

Она вдруг осознала, что злоба, закипающая внутри, губит ее гораздо в большей степени, чем тех, на кого она направлена, что путь ненависти – это путь в никуда.