Цитаты из книги «Элитная западня. Часть вторая. Сокровища Гериона»

– Ладно-ладно, но ковыряться в пыльных бумагах, когда на улице такая погода, – это просто преступление, – ответил неизменно радостный и воодушевленный Герман. – Преступление, Гера, – это быть таким довольным, как ты, с самого утра. У меня от тебя аж зубы сводит. – Брось, я привез тебе подарок из Парижа. – Надеюсь, это пистолет!

– Я вот не могу себе представить, если бы мне сейчас в смокинге вырезали большую дыру на спине, а потом дырку и в рубашке, наверное, туда страшно бы дуло

ты часто носишь платья с полностью голой спиной, и я вот думаю, каково это – быть наполовину без одежды, неужели тебе не холодно?

Матрешки – более заурядного подарка нельзя было и придумать. У иностранцев и так все знания о нашей стране строятся на стереотипах: медведь, ушанка, балалайка, водка и вот еще матрешка. А мы же совсем другие, и ценности наши, и приоритеты далеки от этих предметов. Вот я, например, настоящую балалайку вживую и не видела, ну, может, когда-нибудь на сцене. А медведя только в зоопарке и водки никогда не пила. Что же получается, я не русская, так, что ли?

Вот, здесь написано, что те, кто предпочитает желтый, стремятся преуспеть в делах, быть лучшими во всем и понравиться окружающим. – Я стараюсь понравиться тебе, до окружающих мне нет дела, – ответил Матвей, сжав пальцами руку девушки и многозначительно посмотрев ей в глаза. – А зря, Матвей, если бы ты проходил больше психологических тестов, то знал бы, что нравиться нужно в первую очередь себе

– Я, знаете ли, Лана, видела в своей жизни много молодых людей, обладающих потенциалом, и много раз видела, как их постигали неудачи. У этого, естественно, всегда была причина – лень, страх или неверные цели. Я вижу, как вы растрачиваете себя на пагубную цель – подражание подруге!

Семен Кириллович краем глаза наблюдал за влюбленным парнем и еле заметно улыбался в свои пушистые седые усы. Эта парочка напомнила ему славные молодые годы, их переглядки и нежные прикосновения друг к другу умиляли старика.

Моменты отчаяния были для Германа редки, даже если случались в его жизни неурядицы, относился он к ним легко, тут же разрабатывая план, как все уладить. Но в те ужасные секунды, когда ему казалось, что мир обрушился прямо на него, он, как и всякий человек, вне зависимости от его возраста, пола и комплекции, хотел бы оказаться рядом со своей мамой.

«Роли точно распределены», – усмехнулась она своим мыслям. Герман, как и король Артур, – верный и безупречный, она – Гвиневра – то ли романтическая красавица, то ли коварная изменница, и Матвей, прямо как Ланселот, избрал ее дамой сердца, оберегает во время отсутствия короля Артура и всегда готов с мечом в руках защищать ее честь и добрую славу.

Он считал себя небожителем, уверенность в своих талантах и красоте убедили его в том, что он достоин всех благ мира. Что кожи его оттенка молочной карамели должны касаться только тончайший лен да нежнейший шелк, а мускулистую шею и волевой подбородок кутать стоит лишь кашемиром. Он желал своими миндалевидными глазами с томной поволокой лицезреть лишь холмы Швейцарии да полотна старых мастеров.