Свой первый шаг по абсолютно белому океаническому песку я помню до малейших подробностей. Он доставил мне несказанное удовольствие. Теперь, конечно, я знаю, что в постоянной гонке за средствами существования люди по обыкновению лишь изредка, в период так называемого «отпуска», могут выбраться на море и в полной мере насладиться его безграничностью, свежестью и таинственной глубиной. И хотя в то самое мгновение я не задумывался об этом, как, впрочем, и о многом другом, что впоследствии несколько сгустило краски на моем изначально безоблачном холсте жизни, тем не менее, этот мой первый шаг вызвал в моей душе бурю эмоций. «Боже мой, как же здесь красиво! – подумал я. – Может быть, это рай, пресловутый сад Эдем, в который меня занесло каким-то волшебным образом?» Сидевший на соседней пальме попугай вдруг прокричал во все свое охрипшее за сто лет попугайское горло: «Бьенвенидос а Панама! Панама! Панама-мама!», из чего я сделал логичный вывод, что нахожусь не в Эдеме, а в Панаме, что, наверное, обозначает название этой местности. Это теперь звучит довольно смешно, что страну, через территорию которой проходит знаменитый Панамский канал, соединяющий два океана, Тихий и Атлантический, я знать не знал и слыхом не слыхивал, как, впрочем, и обо всех остальных странах мира тоже. Но мы сейчас говорим лишь о первом моем шаге и только о нем. Конечно, с каждым новым вздохом, ударом сердца, поворотом головы я пробуждался ото сна и в моем мозгу все интенсивнее происходили процессы загрузки памяти и чего-то еще, чему в тот момент у меня не было еще названия. Набежавшая волна окутала мои ноги приятной заряжающей свежестью. Я приветливо улыбнулся попугаю и бойко зашагал по пустынному пляжу в поисках еды, тепла и затерянного на горизонте смысла жизни, до понимания которого оставалось еще очень и очень далеко.

Так я шел и шел, подгоняемый ветром, напевая неизвестно откуда возникшую вдруг мелодию. Может быть, мое громкоголосое пение, может, что-то еще привлекли внимание лежащих по правую от меня руку труднопроходимых джунглей, которые зашевелились и ответным шумом от неидентифицированного источника некоторое время сопровождали меня. «Странные джунгли, – подумал я и тут же зашелся хохотом от этой абсурднейшей из абсурдных мыслей. – Уж кто бы это договорил, но только не странник! Странные джунгли! Ха-ха! Очень смешно! Оригинально!»

Кстати, я совсем забыл рассказать вам о второй немаловажной составляющей моего находящегося в состоянии вечного поиска «эго», хотя, подозреваю, что некоторые из вас уже кое о чем догадались. В общем, как бы это сказать помягче, чтобы не отпугнуть слишком уж ранимые и впечатлительные души, которые наверняка есть среди моих читателей?.. Скажем так: я сам немного странный. Нет, не подумайте, конечно, я не того!.. Странности мои несколько иного рода. Попробую систематизировать некоторые из них. Мне нечего скрывать, к тому же, это даст вам лучшую возможность взглянуть на произошедшие моими глазами, а значит, увидеть нечто, что обычному человеку увидеть либо невозможно вообще, либо крайне затруднительно. Итак, то, что вы уже знаете: я нахожусь в постоянном движении, потоке и чувствую, как сквозь меня проходит что-то особенное и с огромной скоростью уносится вперед. Оно не имеет ни цвета, ни запаха, ни вкуса. Оно невидимо, да и слышать его невозможно ни при каких обстоятельствах. Как же ощущаю его я? Ответ на данном этапе таков: я ощущаю этот поток шестым чувством, подобно тому, как парус ощущает ветер, заставляющий двигаться вперед шхуну. Вам ведь не придет в голову спрашивать парус, как это у него получается? Так что, не спрашивайте пока и у меня: всему свое время, поверьте мне.

Вторая уже известная вам моя странность – это дискретность моего образа мыслей и действий. Хотя, если разобраться, на самом деле эта кажущаяся странность, даже и не странность вовсе, а самая что ни на есть норма. Как-нибудь, когда у вас будет свободное время, понимаю, что с этим сложно – и все же, проследите за собой. Проделайте пару-тройку простых экспериментов и вы заметите, что ваше поведение, по сути, также дискретно, то есть состоит из отдельных фрагментов, на которые его можно разложить. Все дело в том, что в обыденной жизни мы настолько привыкли к мысли о том, что плавно движемся в трехмерном пространстве, что остальное вольно или невольно остается у нас за кадром. Но если это что-то осталось за кадром, это вовсе не означает, что его нет. Скажу больше: в кадр, как правило, помещается лишь малая толика того, что есть на самом деле. Кадр, он на то и кадр, чтобы быть ограниченным. Поэтому знайте: на самом деле окружающий нас мир не совсем такой, а точнее, совсем не такой, каким кажется на первый взгляд. Собственно, в этом состоит еще одна моя специфическая черта или странность, как вам будет угодно: порой мне открывается мир если не во всем его многообразии, то, по крайней мере, с таких неожиданных ракурсов, с которых на него вряд ли кто-то имел возможность взглянуть ранее. Но даже если и имел, даю голову на отсечение, таких людей едва ли было очень много!

Что вы говорите? Вы провели эксперимент и не нашли доказательства дискретности вашего бытия? Как же так?! Ай-яй-яй! Непорядок! Вы двигали пальцами руки и не замечали никакой дискретности? Удивительно. Я также сейчас двигаю пальцами обеих рук, стучащих по клавиатуре, и каждое такое дискретное «мгновение вечности» застывает на экране в виде той или иной буквы или знака пунктуации. Посмотрите внимательнее на этот текст, разве это не застывшее на бумаге прошлое? Кстати, о прошлом. Уж если и зашла о нем речь, то разрешите вам выдвинуть следующий тезис: все мы в какой-то степени живем в прошлом. Настоящее – лишь тот самый дискретный миг, который служит для фиксации прошлого и возможности осмысления будущего. Оглянитесь по сторонам! Раскройте глаза! Вокруг нас – одно лишь прошлое! Настоящего нет! Нет, нет и еще раз нет! Не говорите мне, что я безумец. Странник – да, но не безумец – нет! Смотрите, смотрите внимательнее. Вы только что сварили суп, а он уже остыл. Вы только что чихнули, а в ушах уже звучит чье-то подбадривающее: «Будьте здоровы!» Вы увидели в небе падающую звезду и решили загадать желание, но… фьють!.. звезды на небе уже нет, и ваше желание, возможно, успел загадать кто-то другой. Вокруг нас одно прошлое, только прошлое и ничего больше. Разовьем дальше эту мысль: раз мы можем заглянуть в недавнее прошлое, значит, с большой степенью вероятности, когда-то мы сможем заглянуть и вглубь веков, в такие дебри, в которых заблудиться намного проще, чем в самом дремучем лесу. Все это я говорю лишь для того, чтобы еще и еще раз дать вам понять, что я смотрю на мир не совсем привычным образом. Надеюсь, что эта точка зрения в конечном счете окажется не только увлекательной сама по себе, но и плодотворной, в том числе и с научных позиций, что позволит в перспективе по-новому взглянуть на происходящее вокруг нас и использовать достигнутые знания на благо всего человечества. Впрочем, даже если я своим трудом и наблюдениями помогу всего нескольким людям, это все равно будет означать, что цель достигнута, ибо главная для меня цель – это гармония и любовь, которая должна воцариться в людских сердцах.

Немного высокопарно? Возможно. Не буду отрицать, ведь я же Странник и странности – моя отличительная черта и моя стихия. Да и вообще, разве мало странностей в жизни? Например, рано утром вы едете на машине по абсолютно пустынной дороге. Перед вами деревня. В деревне перекресток. Все спят глубоким сном. Еще не прокричали даже первые петухи. Вы жмете на педаль акселератора, и вдруг какое-то шестое чувство, практически голос с небес говорит вам: «Осторожно, тормози!» Повинуясь этому непонятному чувству, вопреки всякой логике вы резко жмете на педаль, машина тормозит перед самым перекрестком – и вдруг, откуда ни возьмись, прямо перед вами на огромной скорости проносится неизвестно откуда взявшийся грузовик. Еще мгновение – и он, врезавшись вам в бок, разнес бы ваш автомобиль к чертовой матери. Но этого не произошло. Странно? По-моему, да.

Хотите еще примерчики? Пожалуйста! У одной дамы был день рождения, на который было приглашено множество гостей. Даме исполнялось не так мало лет, как хотелось бы ей самой, но и не так много, чтобы не вызывать восхищение у мужчин и характерную ревность у женщин. Вы хотите знать, как звали эту даму? Это не так важно, но ради вас, так и быть, назовем ее мечтательным именем Эсмеральда. Так вот, удивительно не то, что мы назвали Эсмеральду Эсмеральдой, что в переводе с латыни, кстати, означает «изумруд», а то, что из подаренных ей букетов в два раза быстрее завяли те, что были преподнесены нашей героине именно женщинами. Странно? Очень может быть! А может, в этом, напротив, есть какая-то закономерность?

Один человек ни разу не катался на горных лыжах. Но однажды друзья уговорили его и пригласили с собой в Альпы. В первый же день он взял напрокат лыжи и, вопреки увещеваниями знакомых, настоятельно рекомендовавших ему взять инструктора, самостоятельно и довольно ловко заскользил вниз, закладывая виражи. Солнце сияло все ярче. Скорость становилась все больше. Восторг и упоение достигли апогея. Неожиданно за очередным поворотом лыжник увидел летящую прямо на него пропасть и, попытавшись выправить ситуацию, резко свернул в сторону леса. Первое дерево, с которым он встретился, развернуло его на сто восемьдесят градусов, а второе добило окончательно, сломав бедолаге шею. Странно? В какой-то степени. Оглянитесь вокруг, и вы увидите, что даже в повседневной жизни можно заметить множество различных странностей. Не давайте им полностью овладеть вами, но и не исключайте их, ибо это и есть жизнь – способ существования белковых тел в условиях парадоксов и повсеместной нестабильности.

Многовариантно ли мое мышление и поведение соответственно? Не думаю. Скорее, я сторонник того, что многое, если не все, предопределено. Ого! Похоже, я заговорил о будущем? Ну, ничего, это лишь одно из немногих проявлений моего вышеупомянутого дискретного образа мыслей. Кстати, вот вам еще один постулат для размышления: раз мы живем в окружении прошлого, а настоящее лишь миг, то будущее не так непредсказуемо, как может показаться на первый взгляд. Более того, в каких-то аспектах будущее может быть достаточно точно предсказано любым человеком, не обладающим какими бы то ни было выдающимися способностями. Скажем, то, что сегодня вечером на небе вновь появится луна, можно утверждать практически со стопроцентной вероятностью. То, что я сейчас напечатаю следующее слово на этой странице, и этим словом будет «любовь» – опаньки, уже сделано! – также едва ли подлежит какому-либо сомнению. Когда же мы подойдем ближе к концу данного повествования вы, я надеюсь, так же, как и я, будете не только уметь при необходимости частично приоткрывать будущее, но и подходить к этому делу совершенно осознанно. Если долго двигаться вперед, дорога когда-нибудь закончится, весь вопрос в том, в каком направлении лежит эта дорога?

Итак, я сделал очередной шаг, и странные джунгли разверзлись передо мной. Из них, словно из рейсового автобуса, на пляж выскочила толпа народа и тут же окружила меня. В этих людях нетрудно было угадать индейцев одного из местных племен: все они были небольшого роста, с характерными выпуклыми чертами лица и отличным загаром, которому позавидовал бы любой турист, пусть даже прибывший сюда из соседней Коста-Рики. Самый пожилой и пестро одетый из них, по-видимому, вождь племени, указал вниз моего живота своей костлявой рукой и выдавил из себя что-то горловое. Окружавшие меня индейцы буквально взорвались от хохота, и только тут я сообразил, что стою полностью обнаженный перед этой тоже, в общем-то, не в шубы одетой толпой.

– Нудизм – это хорошо! – снова сказал вождь на ломаном испанском, который я понимал, как и еще несколько иностранных языков, загруженных в меня при появлении на свет.

– Я не нудист, – вот те первые слова, которые слетели с моих уст довольно приятным баритоном, – у меня просто нет никакой одежды.

Индейцы, по-видимому, воспринявшие мои слова как шутку, вновь разразились звонким заливистым смехом. Когда этот очередной порыв веселья угас, вождь, наконец, напустив на себя серьезный, как и подобает вождю, вид, не без интереса задал мне вполне логичный с его точки зрения вопрос:

– Скажи, странник, а где находится твоя лодка?

При упоминании слова «странник» я непроизвольно вздрогнул: что это случайное совпадение или пугающая проницательность вождя?

– У меня нет никакой лодки, – стараясь не выказывать никаких эмоций, ответил я.

– А как же ты попал на наш остров?

– Не знаю.

Вождь посмотрел на одного из своих соплеменников, потом на меня, потом вновь на одного из самых высокорослых индейцев.

– Отдай ему свою одежду, – неожиданно приказал вождь.

Индейские девушки, окружавшие меня, снова зарделись и заулыбались. Мужчина нехотя снял с себя длиннополое пончо, подпоясанное ремнем, и передал его мне. Под пончо у него также больше ничего из одежды не оставалось.

– Спасибо, – нехотя согласился я, натягивая на себя необычную, хотя и довольно удобную, накидку. – Сидит как родная.

Мой ненавязчивый юмор, видно, пришелся по душе гостеприимным обитателям небольшого панамского острова, и они любезно пригласили меня с ними отобедать. Как я уже говорил, чувство голода настолько сильно терзало меня изнутри, что отказаться я не смог, и вскоре мы дружной веселой толпой двинулись сквозь джунгли по направлению к их небольшой, но, как оказалось, весьма и весьма уютной деревеньке.

Наскоро умывшись из бочки, наполненной дождевой водой, я почувствовал себя намного лучше, ведь, что ни говорите, но я был белым человеком, и даже не столь длительная прогулка под жаркими лучами тропического солнца сделала свое дело, а именно измочалила меня довольно основательно. Хотя, не скрою, я испытал и несколько довольно приятных моментов: шедшая рядом со мной индейская девушка как бы невзначай несколько раз коснулась меня своей рукой, обжигая, пожалуй, не меньше, чем раскаленное докрасна светило. «Приятно, черт возьми», – подумал я, не осознавая еще до конца природу этого неожиданного взаимодействия…

Вождь жестом пригласил меня сесть за стол рядом с ним, что подразумевало его явное ко мне расположение. Я с радостью согласился, особенно, когда заметил в центре стола жареную на вертеле тушу невиданного экзотического животного. Хоть я и был уже довольно прилично одет в чужое пончо и процесс загрузки моей памяти практически подошел к концу, все же некоторые, по-видимому, первобытные инстинкты еще довлели над моей интеллигентной натурой. В данном случае это выразилось в том, что при виде такого количества еды у меня началось обильное слюноотделение, и руки сами непроизвольно потянулись к лежавшим передо мной ножу и вилке.

– Можно, я попробую это? – едва успел задать я вопрос вежливости.

– Конечно, ответил добродушный вождь. Угощайся! Ты наш гость, пришедший к нам с океана без лодки. Поэтому мы крайне удивлены и рады тебе, странник.

«Опять это странное слово. Почему он называет меня именно так, а не иначе?» – пронеслось у меня в голове.

– Что это за дивное мясо? – с видимым удовольствием пережевывая огромный кусок, поинтересовался я.

– Это тапир, – неожиданно ответил тонкий нежный голос справа от меня.

Я повернул голову и только сейчас заметил, что та самая девушка, которая якобы случайно касалась меня на прогулке рукой, опять находится рядом и подкладывает на мою тарелку разные экзотические кушанья.

– Мучисимас грасьяс, – учтиво поблагодарил ее я.

– Не за что, – ответила она, как вы, наверное, уже догадались, на активированном в моем подсознании и потому не вызывавшем у меня никаких затруднений испанском.

– Как тебя зовут? – поинтересовался я, не без труда запихивая в рот кусок экзотического дуриана.

– Санта Бланка де ля Эстрелья Верде Папуа Вух, – ответила длинноволосая красотка. – Я дочь вождя.

При этих словах сидящее за столом практически в полном составе племя одобрительно загалдело:

– Да, дочь вождя. Да здравствует, наш вождь, великий Папуа Вух де Санта Бланка.

На лице старика появилась самодовольная улыбка.

– У вас с вашим отцом очень похожие имена, – заметил я.

– Для краткости можешь называть меня Эстрелья, – улыбнулась девушка. – А, кстати, как твое полное имя?

– Странник. Отныне это и есть мое полное и единственное имя, – незамысловато ответил я.

Дочь вождя подозрительно посмотрела на меня, как будто бы уличив в какой-то не очень-то умело сфабрикованной лжи. Но лжи никакой не было, до этой встречи с индейцами с небольшого панамского острова у меня действительно не было никакого имени, никакой фамилии и никакого отчества, да, собственно говоря, и быть не могло!

– Ладно, – сказала она и, встав из-за стола, стрелой улетела куда-то в джунгли.

– Очень красивая и быстрая у вас дочь, – искренне похвалил я это невинное чадо.

Неожиданно сидевшие вокруг меня индейцы словно по команде перестали жевать и выжидательно посмотрели в сторону вождя. «По-видимому, ты сморозил что-то бестактное», – шепнул мне внутренний голос, но убегать не посоветовал. Не найдя ничего лучше, я последовал примеру остальных и также с интересом уставился на старика. Взяв небольшую паузу, в течение которой он, вероятно, раздумывал над тем, зажарить меня живьем или женить на своей дочери, великий Папуа Вух, в конце концов, повел себя как истинный дипломат, бросив лишь следующее:

– Она у меня еще и очень прозорливая.

– Вот как, – искренне заинтересовался я и, кстати, успокоился, заметив, как индейцы, оценив реакцию вождя, вновь спокойно приступили к трапезе, – позвольте полюбопытствовать в чем это выражается?

– Она умеет предсказывать погоду, вызывать духов и управлять судьбами людей.

Если предсказание погоды и вызывание духов не породили во мне сомнений, то в отношении управления судьбами людей, признаюсь, у меня закрались некоторые подозрения. Дабы не сказать еще чего-нибудь лишнего, я предпочел наполнить бокал кокосовым соком и произнес хвалебную речь в честь приютивших меня таких милых и доброжелательных людей. Сейчас я едва ли вспомню ее дословно, но заканчивалась она примерно так:

– Так пусть же все окружающие нас духи воды, ветра, огня и джунглей помогут прожить нам наши жизни в гармонии с природой и друг другом, пусть устами великого вождя Папуа Вуха, давшего мне имя «Странник» и имеющего самую прозорливую дочь на свете, говорит сама мудрость, и пусть ваше доброе племя просуществует на этой земле столько лет, сколько песчинок можно насчитать на пляжах вашего острова. Пусть бури и штормы минуют вас стороной. Пусть ваш мир пребудет в том виде, в котором он был изначально создан, и пусть ничто не нарушает ваш покой и уединение. Я поднимаю, этот бокал за моих новых друзей, за чистое небо над вашими головами, за ваши мечты, надежды и устремления. Будьте счастливы и огромное спасибо вам за ваше гостеприимство.

Выслушав до конца мой спич, индейцы одобрительно загалдели и, опорожнив бокалы, принялись раскуривать трубки. Женщины засуетились, убирая с огромного стола грязную посуду. Наступало время сиесты, то есть всеобщего умиротворения и неспешных мыслей и разговоров.

– Завтра утром мы отвезем тебя на материк, Странник, – сказал вождь. – А сейчас отдыхай, развлекайся, а я пойду немного вздремну, ведь я уже немолод и после сытного обеда меня неминуемо тянет ко сну.

– Приятных сновидений, вождь, – улыбнулся я. – И еще раз – огромное спасибо за приют.

Старик добродушно потрепал меня за плечо и скрылся в своем доме, построенном, как и все остальные, на деревянных сваях на высоте примерно трех-четырех метров от земли. Тогда я еще не подозревал, что такая конструкция совершенно необходима в здешних местах по двум причинам: во-первых, она позволяла спасаться от диких зверей и, во-вторых, относительно комфортно чувствовать себя во время жутких тропических ливней, во время которых, кажется, что небеса действительно разверзаются и вода льется будто бы из ведра.