Не менее усталый от тягучих переговоров Гитлер, чтобы доказать преимущества вегетарьянства, вошел в замок, поддерживаемый Гессом и Кейтелем, своим ходом. В руке Гитлера был бумажный куль с испеченным колобком для Сталина. Все-таки испек! Хотел испечь не сам – просил Мартина. Но тот сослался на занятость – мол, обсчитывал партийные средства. Тогда фюрер попросил Геринга. Тот, в свою очередь стал вызванивать Валькирию – такой позывной был у пилотицы Марты Брюгге, – но она была на задании – перехватывала обнаглевший дирижабль-нарушитель, как потом выяснилось, советского сопрана. Да и не сильна была Марта в кулинарии, а особенно в выпечке. Стряпня и кухня были далеки от Марты – она хорошо разбиралась лишь в коктейлях и сортах шоколада. Гитлер, довольно перепачкавшись мукой, испек колобок сам и предвкушал удовольствие увидеть у Сталина в глазах страх быть отравленным. «Предложит ли мне попробовать первому?» – размышлял Гитлер.

Надо сказать, что перед Большой войной человечество не ведало, что Земля – плоская, что ядерные взрывы средневековья – нечестно и предательски придвинули к России Арктический шельф. Тогда еще не было обнародовано, что СССР начал вторую мировую, вероломно напав на мирно евшую брюкву и скромно пившую пиво, встающую с колен миролюбивую Германию. Тогда еще коварный Сталин не успел обмануть Гитлера, США, Польшу и Черчилля вместе со всей Европой. В силу этих обстоятельств Гитлер со Сталиным общались, как говорится, «на дружеской ноге».

В этот раз на советско-германских переговорах на фуршетном столе главенствовала кухня немецкая – толстые сардельки с квашеной капустой и бесчисленные бокалы золотистого Баварского. Вероятно, в силу этого факта Гитлер чувствовал себя хозяином положения. Он начал первым длинную речь, как только Сталин примостил зад на предназначенный для него английский стул, а ассистенты и помощники советского вождя включили тумблер механизма радио-парового синхронного переводчика.

– Уважаемый Герр Сталин! Все присутствующие! – начал Адольф. – Еще совсем недавно, когда многие потеряли смелость, отступили, пошли на компромиссы, не сломить было только меня. Я поднял знамя многострадальной Германии! Дух свершений вселен в немецких граждан! Победоносно развевающийся стяг нового рейха еще увереннее, чем прежде, ведет германский народ в светлое завтра! Мне – такому же бескорыстному, я знаю, как и вы, герр Сталин, скромному предводителю штурмовых отрядов коричневорубашечников – удалось воззвать к жизни древний дух нибелунгов и сплотить немецкий народ! Великое германское возрождение наступило! Как канцлер нового рейха и глава национал-социалистической партии возрожденной Германии позволю себе заверить вас, герр Сталин, что наши идеи фашизма близки вашим идеям коммунизма! Одинаково неисчислимые перенесенные бедствия наших народов роднят и наши народы! Многочисленные поселения наших соотечественников в России честно работают на вашу страну! Бескорыстно данные Германией деньги на революцию помогли ее свершению! Немецкий коротконогий труженик-еврей Маркс дал знамя равенства и единства предводителям вашей невиданной по масштабам созиданий революции, сплотившей простой народ и преобразившей часть мира! Мы – представители двух могучих держав – не случайно встретились здесь, на гостеприимной моравской земле, чтобы по праву сильного поделить между нашими странами Польшу, а затем, надеюсь и уверен, и весь остальной мир! Я сердечно благодарю, герр Сталин, дуче фашистов Италии Бенито Муссолини, тайно передающего вам большой привет и выражающего решимость вместе с частями дивизии Антонеску осуществить научную экспедицию: мирно, с вашего позволения войти в ваш советский восточно-украинский город Ворошиловград, чтобы обрести там, в этом, как всем известно, эзотерическом центре мира, последний артефакт, так необходимый будущему рейха! Уверен, герр Сталин, наша великая цель станет общей! Мы будем отдавать все силы нашему совместному движению, как это умеем делать мы – и только мы с вами! От имени и по поручению всех членов нашей многочисленной партии национал-социалистов приглашаю вас, герр Сталин, вместе с нами двигаться к несомненному триумфу идеи нашего совместного фашизма во всем мире! Нам – и только нам с вами – дано священное право справедливо установить и поддерживать мировой порядок!

Фюрер закончил говорить под дружные, продолжительно не смолкавшие аплодисменты своих генералов. Сталин сделал рукой знак Власику, и тот, незамедлительно склонившись, с готовностью приблизил ухо к вождю.

– Выдыш, как апладыруют. Ат души апладыруют! Нэ ат страха. Завыдна, слюший…

Сталин досадливо отмахнулся рукой от Власика. Генерал понял, что может выпрямиться…

После окончательно смолкнувших аплодисментов немецкого генералитета слово взял Сталин. Заговорил не вставая:

– Гражданын Гытлер! Всэ ынастранные госты этого гастэприимнава чэхаславацкава замка! Нэсматря на наш крэпкий дрюжьба с Гэрманиэй…

…Непредсказуемые, прямо-таки беспощадно неисповедимые пути эпохи катаклизмического стимпанка от критической перенаполненности этой самой эпохи паром крутнули на миг вразнобой колеса пространства и времени, не позволив советскому вождю продолжить свою ответную речь. По полу замка между Сталиным и Гитлером с их свитами с треском пробежала трещина. Замок, разделившись на две половины, разъехался в стороны, а из пылящихся глубин неумолимо расползающейся трещины скорее вылетела, чем выехала, Ксения Сыпчак в кибитке на салазках, запряженной тремя чудовищно гигантскими омарами и шестью такой же огромности крабами. Омары и крабы реактивно потянули кибитку Ксении куда-то вверх и в сторону, видимо, в некий земной рай, где нет плохих дорог, бесплатной медицины, попрошаек, бомжей и путающихся под ногами ветеранов… И где все не умеющие есть омаров сидят в тюрьме с видом на море и плетут из ротанга для ее, Ксении, нужд пляжные коврики и шлепки. За плетельщиками шлепок, чтобы не курили травку и не спились, зорко присматривают надежные люди Гила Бейтса, Бермана Трефа и подруга рыжего Чубайсиса Авдотья Смирная в кожаных сапогах и с больно бьющей плеткой в не по-женски увесистой и цепкой руке…

Сразу после минутного, но на редкость мощного стимпанкического времятрясения пожилой Брежнев за трибуной, на минуту отвлечась от написанного, вместо Сталина продолжил речь на развалинах чешского замка. Он говорил: «…Куда же вы убежали, наши пионерки, наша смена дорогая?». Как видно, больше не узрев убежавшую смену, обратился снова к шпаргалке и размеренно продолжил: «…Нам война была не нужна, но, когда она началась, главным театром военных действий стал советско-германский фронт. Неувядаемую славу советскому оружию принесли разгром армии захватчиков под Москвой, оборона Ленинграда, героическая Сталинградская эпопея, битва за Кавказ, грандиозная схватка на Курско-Орловской дуге, Корсунь-Шевченковская операция, победоносный штурм Берлина и другие битвы, что войдут в историю войн. Это чтобы помнили, ястребы». И отхлебнув из бутылки, из которой Голованавальный когда-то, возможно, выпьет, разбавленный героином «Новичок», снова зачитал по бумаге: