10

Помона не чуяла под собой ног. Она все реже осмеливалась срезать дорогу через переулки: знала, что там ей легко отрубят все пути к бегству. Тем временем к погоне присоединялось все больше Стражей. Правда, никто из них не бежал, но благодаря длинным конечностям они настигали ее семимильными шагами. Стражи были терпеливы, храни их звезды, но совершенно неотступны, и рано или поздно игра в догонялки им наскучит. А уж если они перейдут на бег, у Помоны не будет ни единого шанса оторваться.

Помона сама не знала, на что надеялась: в Пэчре не было даже одного укромного уголка без бдящих. Они все пребывали и пребывали, отрезали пути к спасению один за другим. Высыпающие из домов люди и нагоняющие негласнодвиженцы наблюдали за происходящим разинув рты, и создавали еще большую толкотню в перегруженном Пэчре. Они рефлекторно расступались перед Стражами, а Помоне приходилось таранить толпу. Если бы только хоть кто-нибудь догадался сомкнуть ряды и задержать их…

Несколько раз дыхание Помоны разминулось с сердцебиением. Она понимала, что ей не удастся уйти, но тело не желало оставить попытки спастись. Помона была как неумелый пловец посреди океана, который непременно будет плыть наугад в сторону берега, пока совсем не выбьется из сил. Ноги гнали Помону вперед, вдогонку за призрачными надеждами оторваться.

Перед тем, как окончательно потерять дыхание, Помона сделала отчаянный рывок в сторону дома – туда, где обычно заканчивались все кошмары, где затихали насмешки, где она столько раз просыпалась и засыпала старой доброй Помоной, обещающей себе начать жизнь заново каждое утро.

Женщина с разбега навалилась плечом на дверь, но она оказалась незапертой. Помона рухнула в прихожую с такой силой, что колени отскочили от пола, и едва не сделала кувырок вперед прямо перед обескураженными родителями. Ни послушались старшую дочь и вместе с Идой скрывались в доме от непонятной суеты на улицах. Им только предстояло узнать, по чьей вине весь Пэчр встал с ног на голову в этот раз.

С исказившимся лицом Помона одернула задравшиеся юбки и соскребла ногтями с пола грязь прежде, чем сумела подняться. Но едва женщина обернулась, чтобы запереть за собой дверь, как ушибленные колени затанцевали под одеждой: поздно. Один Страж уже пригибался и перешагивал порог.

У Нонны при виде шоркающего темечком потолок чудовища вырвался скулящий крик. Гектор молча прижимал к впалой груди Иду и провожал чужака взглядом, в котором смешались страх и ненависть. Он не думал о том, что могла натворить Помона, чтобы заслужить преследование Стражей. Он думал об отчаянных воплях своего загнанного в угол ребенка.

Гектор поднялся со стула.

– Что здесь происходит? – спросил хозяин дома, но поднявшаяся было в нем решимость рассеялась с одним только движением руки взглянувшего на него Стража. Бдящий ясно и без слов дал ему понять, чтобы тот не вмешивался.

Оба супруга отшатнулись к стене.

Убедившись, что они больше не встанут между ними, Страж медленно опустил предупреждающе поднятую ладонь. Сверху вниз он смотрел на вжавшуюся в стену фигурку, щеки которой блестели ни то от холодного пота, ни то от слез.

– Н… н…

Страж приблизился к ней еще на шаг, и почва выскользнула из-под ног Помоны. Прямо за ним она увидела целую вереницу Стражей, шеренга из которых тянулась куда дальше, чем она могла увидеть. До самых ворот Серого замка.

Все Стражи Пэчра побросали свои наблюдательные посты и собрались здесь вместе со сбитыми с толку поселенцами. Помона затравленно смотрела прямо в подрагивающие глаза семи с половиной футовому существу. Ее спутанные волосы липли к искаженному от ужаса лицу. Страж подошел на сей раз к Помоне вплотную.

– Нет, – выдавила она.

– Несколько лет спустя после создания Нового мира и человеческой цивилизации соответственно, – заговорил Страж, – мы дали людям обещание на свое усмотрение выбрать…

– Не…

– Посредника, – повысил голос он, – который возьмет на себя должностные обязанности представителя своего народа для обмена информацией между нашими цивилизациями, а также возьмет ответственность за дальнейшее процветание своего вида. После длительного наблюдения за возможными кандидатами мы готовы к оглашению своего предпочтения на должность Посредника в пользу…

– Помона! – взвизгнула Нонна, как будто та сняла нижнюю юбку на глазах у всего Пэчра. Она впилась пальцами в посеревшие губы. – Что… что это ты…

Под взглядами потерявших ощущение реальности родителей и любопытной улыбкой Иды Страж подобрал уголок своей мантии, прижал его ко лбу и опустился на одно колено в низком поклоне низенькой женщине.

– Нет! – фальцетом вскричала Помона. Она упала на и без того натерпевшиеся сегодня коленные чашечки, чтобы только не возвышаться над габаритным мужчиной. Не помня себя, Помона подползла к нему, схватила за широченные плечи и изо всех сил дернула вверх.

Страж не шелохнулся. Более того, все те, кто стоял за его спиной, начали опускаться на одно колено с прижатым ко лбу кончиком мантии тоже. Весь Пэчр содрогнулся волной приседающих поочередно белоснежных фигур в одеждах цвета зрелой вишни.

– Немедленно поднимитесь! – закричала Помона. Она таращила на Стража безумные глаза. – Я отказываюсь. Вы слышите? Я отказываюсь!

– Вы должны следовать за нами. – Страж выпрямился во весь могучий рост и протянул ей руку. Помона затрясла головой и спрятала оба запястья за спину. – Помона, – ровным голосом сказал Страж, и в голосе у него появились повелительные нотки. Женщина чувствовала себя ребенком перед лицом строгого родителя, которого не было никакой возможности ослушаться.

– Я не согласна, – попыталась сказать Помона с вызовом, но ее голос дал петуха. Взгляд Стража в прорезях кожаного намордника посуровел. Помона уставилась в пол и втянула голову в плечи. – Это ошибка. Это самый большой просчет из когда-либо…

Глаза Помоны полезли из орбит: тяжелые пальцы твердо обхватили ее предплечье.

– Куда мы идем?! – взвизгнула Помона. Еще три Стража приблизились к ней и обступили со всех сторон. – Я не могу, мне нужно… я сейчас не…

Стражи молча двинулись к выходу, утягивая Помону за собой.

До отказа набитые людьми и Стражами улицы стали свидетелями процессии из бдящих, которые медленно, но верно уводили под руки взлохмаченную, избегающую посторонних взглядов женщину. Ее лицо сплошь было покрыто красными пятнами, губы кривились, поджимались и дрожали, а короткие ноги то и дело заплетались друг об друга. Стражи не давали ей упасть и оттаскивали все дальше от отчего дома. Остановились они всего раз, на полпути к Серому замку, когда Помону вырвало в пыль и жухлую траву.

Так Новому миру явился Посредник, появления которого живущие ныне уже и не надеялись дождаться.

11

Из обожженного рвотой горла Помоны не доносилось больше ни звука, только то и дело сжималась и вздрагивала гортань. Два Стража вели ее под руки, медленно, чтобы ноги избранницы в очередной раз не запутались между собой. Это было очень кстати, потому как Помона совсем не смотрела вниз. Она таращилась на нависающий над ней Серый замок, который уже поглотил ее, потопив в густой как ночь тени.

Узкие прорези окон в цилиндрическом фундаменте замка и как попало нагроможденных друг на друга комнатах уставились на нее мертвым взглядом пустых квадратных глазниц. Наверняка внутри бродил и натыкался на стены сквозняк, перемешивал запахи пыли и случайно залетевшей туда с улицы листвы, совсем как в склепе.

В те далекие годы, которые сейчас могли бы вполне сойти за другую жизнь, Помона с близкой подругой и тремя соседскими мальчишками играли в прятки от Серого замка. Они долго всматривались в каменный силуэт – до тех пор, пока воображение не приводило его в движение. Дети с визгом срывались с места и искали укрытие от вездесущего чудища, где могли бы спастись от его голодного многоглазого взгляда. Но обычно поиски укромного местечка заканчивались ничем: замок было видно отовсюду. Оставалось либо копать норы, либо просто закрывать руками глаза.

Тогда еще никому не было дела, из какой Помона семьи и сколько детей ей предстояло или не предстояло родить. И она бегала, визжала, топала и шикала, приложив палец к обожженным старой звездой губам, вместе со всеми. Более того, Помона была одной из самых искусных выдумщиц Пэчра, и иной раз ребята нарочно изображали скуку, чтобы вошедшая во вкус игры Помона непременно подогрела их интерес страшной историей.

Помона воровато оглядывалась по сторонам и манила друзей ближе. Историю о призраке Посредника рассказывать можно было только шепотом.

– Почему? – спрашивали ребята.

– А потому, – говорила Помона. – Стражи всегда поблизости. И если они услышат… Если поймут, что я знаю…

– Что ты знаешь? – не выдерживал Брюс.

Только сполна насладившись нетерпением друзей и их уговорами, Помона сменяла вредность на милость и начинала рассказывать, неторопливо, чтобы не выронить нить собственной выдумки. Помона рассказывала, что Стражи уже давным-давно выбрали среди поселенцев Посредника, но не успели объявить об этом во все услышанное, потому что избранник покончил с собой в тот же день, на смотровой площадке Серого замка, где стояла колокольня.

– С тех пор, – говорила Помона, заглядывая в каждое исказившееся лицо поочередно, – призрак Посредника так и живет в Сером замке. Мстит им за свою смерть, отказывается оставить Стражей в покое. Но обещает, что покинет их обитель в обмен на узника, который примет на себя бремя Посредника вместо него. Держитесь от замка подальше, иначе призрак, как следует вас разглядев, укажет на вас пальцем… Стойте!

– Что?! – вскрикивала Анна.

Помона замирала и поднимала глаза на Серый замок. Ее голос дрожал, а неподвижный взгляд прилипал к колокольне. Она поднимала покрытую гусиной кожей руку и наставляла палец на верхушку каменного исполина.

– Не призрак ли, – шептала она, – прямо сейчас смотрит на нас со смотровой площадки?

Вглядываться туда же и проверять ни у кого храбрости не хватало. Визжа и смеясь от переизбытка чувств, дети разбегались в разные стороны. Помона была под таким сильным впечатлением от собственной выдумки, что сама верила в легенду о призраке Посредника и бежала, куда глаза глядят, крича изо всех сил. В ее воспоминаниях прочно закрепился пережитый тогда страх, и суеверный трепет накрывал ее всякий раз, когда она оказывалась слишком близко к обиталищу Стражей.

Никогда ни до, ни после, она старалась не подходить к замку ближе, чем на три сотни шагов. И вот она здесь, прямо у его подножья. Здесь, где не было поблизости деревянных домов, огородов и скота. Только голый подъем, холодная тень и запах разливающегося прямо за замком водоема.

Кто же знал, что призрак Посредника в самом деле укажет на Помону пальцем?

Ее нетвердый шаг споткнулся о холодный серый камень. Она тупо взглянула на ступени. Каждая из них приходилась ей чуть выше голени. Для Стражей – препятствие невпечатляющее, чего нельзя было сказать о низенькой женщине.

Стражи по обе стороны от нее помогли ей подняться. Помощь Помоне требовалась не столько физическая, сколько моральная: она в любом случае не сумела бы поставить ногу на первую ступень Серого замка по своей воле, как не смог бы приговоренный к смерти самостоятельно взобраться на эшафот.

Стражи взяли на себя труд следить за тем, чтобы ноги Помоны не переплетались, пока она взбирается на крыльцо. Она таращилась на вышагнувшего к ней навстречу из недр замка Стража. Он крепко сцепил за спиной руки и воззрился на Помону сверху вниз непроницаемым взглядом.

Как только Помона встала на одну с ним ступень, хватка Стражей ослабла. Едва их пальцы начали разжиматься, женщина вырвалась и встряхнула руки.

– Добро пожаловать, – пробасил Страж у порога парадного входа.

Он был единственным в своем роде, в ком Помона углядела хоть какую-то индивидуальную черту: над правым глазом у него пролегал шрам. Лишенная шерсти бардовая черта проходила через кустистую бровь, переносицу и терялась за стенкой намордника. Пусть его внешности на руку это не играло и уж тем более не добавляло дружелюбия, он показался Помоне куда более реальным, нежели его похожие друг на друга как две капли собратья. Хоть сколько-нибудь обособленный вид мужчины привел ее в чувства.

Помона обернулась и увидела помимо двух своих приросших к земле спутников постепенно рассеивающуюся вереницу Стражей далеко позади. Они вновь разбредались по Пэчру, работы в котором им предстояло не мало. Парализующий шок спал с жителей, и даже отсюда Помона слышала нарастающий шум беспорядков. Стражи ныряли в толпу и силой загоняли в дома особо агрессивных любопытствующих. Такими темпами относительный порядок они может скоро и наведут, но сейчас на обескураженных поселенцев было страшно смотреть.

Помоне почудился запах предательства, исходящий от ворота ее собственной рубахи. Члены ее семьи, друзья и соседи негодовали там, вниз по улице, а она стояла среди саблезубых существ и наблюдала за ними со стороны. Совсем как закадычный друг Стражей, затеявший гадость против человечества.

Помона повернулась к Стражу со шрамом. Все это время он сверлил тикающим в глазницах взглядом ее затылок.

– Ты здесь главный?

Ее резкий тон нисколько не пошатнул самообладание Стража.

– В Пэчре таких среди нас нет, – ответил он. – Но обращаться в случае чего вы можете ко мне. Мне поручено отныне служить вам в качестве сопровождающего.

– Вы все ошиблись. – Помона не стала ничего переспрашивать. Не было смысла разбираться в том, в чем она не собиралась участвовать. Важно было только одно: разрешить это недоразумение как можно скорее. – Меня зовут Помона, и я никогда не претендовала на должность Посредника.

– Потенциальными претендентами являются все. Наблюдение ведется за всеми поселенцами в равной степени до обнаружения наиболее подходящей кандидатуры. Ваш собственный голос, ровно как и голос против, не учитывается. Выбор осуществляется только с нашей стороны. И мы приняли единогласное решение в вашу пользу.

– Вы не понимаете. – Помона начала злиться. – Я – не та, за кого вы меня принимаете. Я для этого не гожусь. С чего вы вообще взяли…

– Выбор был сделан на наше усмотрение, – отрезал Страж со шрамом. В нее словно плеснули холодной водой, и Помона инстинктивно уткнулась взглядом в пол. – Не думайте, что выбор мы сделали забавы ради.

Прошло не меньше минуты, прежде чем тишина вынудила Помону поднять глаза. Страж по-прежнему буравил ее взглядом.

– Близится ночь, – сказал он. – Вам лучше пойти в замок. Сейчас.

Помона попятилась, но услышала, как те двое, что привели ее под руки, сделали шаг вперед. Женщина растеряла и ту малую часть самоуверенности, что ей удалось обрести, и скорее покачнулась, чем шагнула к Стражу со шрамом. Он хмыкнул и повернулся к ней спиной.

Страж со шрамом толкнул тяжелые двери и, ссутулившись, вошел внутрь. Чтобы ими не пришибло не поспевающую за сопровождающим Помону, Стражи снаружи придержали двери с обеих сторон. Сердце женщины рикошетило о ребра, но она заставила себя шагнуть в темноту. На этот раз хотя бы самостоятельно.

Скоро они поймут, что ошиблись, – уверяла себя Помона. – Пока лучше не проверять, каковы Стражи в гневе. Только потерпеть немного, самую малость подождать – и все образуется.