Глава 8

Арэя

Легкое прикосновение к щеке заставило ее резко вынырнуть из сна.

Рядом с ее кроватью замер расплывчатый силуэт с изумрудными глазами, ярко горящими в темноте.

Арэя отползла на край постели и часто заморгала, пытаясь смахнуть сонную пелену.

«Показалось».

Она начала осматриваться. Огромный бассейн в центре главной комнаты выглядел словно безмятежное озеро. Занавески у распахнутых окон едва заметно колыхались, а рядом на круглом столе стоял поднос с нетронутым ужином. Поленья в большом мраморном камине давно прогорели.

Не раздавалось ни звука. Не было ни единого признака того, что здесь кто-то находился.

Снова внимательно осмотревшись, Арэя коснулась щеки и вздрогнула.

«Это был сон, всего лишь сон».

Она положила голову на подушку и закрыла глаза.

«Он не мог быть здесь… Не мог…»

В ее сознании мелькнуло еще одно воспоминание.

Почувствовав чужеродную силу, Арэя пришла в себя. Она слишком быстро вскочила на ноги, отчего у нее закружилась голова, а затем затошнило.

А вдруг все случившееся в зале совета не более чем иллюзия, очередной кошмарный сон?

– Успокойтесь, Ваше Величество. Вы в своих покоях, в безопасности.

Она узнала голос Хэварда, и он помог ей снова лечь в постель.

Холодный ветер, подувший из открытых окон, всколыхнул занавески и заставил ее поежиться. В горле запершило.

Старейшина настороженно посмотрел на нее и протянул стакан воды, а затем одним взмахом руки закрыл все окна.

– Хэвард, вы живы. Я боялась, что он солгал.

Сделав два больших глотка, она начала осматриваться. Почему-то ей казалось, что они в покоях не одни.

– Его здесь нет. Пока что, – сказал старейшина и, пододвинув стул, сел рядом.

– Хэвард, это правда? Я беременна?

– Да, Ваше Величество. И сейчас об этом лучше никому не говорить.

– Вот почему мне было плохо, – прошептала Арэя скорее сама себе, опустив руку на живот.

Она представила, как сообщает мужу об этом, как чистая любовь загорается в его глазах, как он бросается обнимать ее, а она смеется и плачет от счастья.

– Да, – ответил Хэвард. – Срок три месяца. Я сделаю все, что в моих силах, но вам нужно знать: беременность проходит тяжело. Так будет и дальше. Плод необычайно силен.

«Всего три месяца! – подумала Арэя, готовая поклясться, что ощутила отклик ребенка на ее прикосновение. Она улыбнулась. – Наш с Гелиеном малыш».

Перед ее мысленным взором предстала новая картинка: муж смеется и подбрасывает ребенка в небо. Они с Гелиеном засыпают в одной постели, а малыш между ними ворочается во сне.

Арэя почему-то даже не сомневалась, что у нее будет мальчик – сын, очень похожий на своего отца. Она хотела этого. А Гелиен пошел бы на все что угодно, лишь бы защитить его.

– Хэвард, вы умеете лечить?

– Потенциал верховного старейшины более велик, нежели у любого другого старейшины, владеющего чистой магией. – Он хмуро поглядывал на нее.

Отвернувшись к окну, Арэя заметила, что за полупрозрачными занавесками пасмурно, а к стеклам лип туман. Она поежилась.

– Да, – кивнул Хэвард, – это неестественный туман. Что-то произошло. Или должно произойти. Духи разгневаны. Я чувствую…

– Где он? – перебила она, сомневаясь, что хочет услышать ответ.

– Я тоже скучал, дорогая, – мгновенно отозвался ненавистный голос.

От одного слова «дорогая» ей захотелось громко выругаться.

Настоящий Гелиен никогда не называл ее так… И стал звать так только после того, как изменился.

Хэвард резко встал.

В центре комнаты появился смергл, окутывая все пространство тенями.

Катан был в простой черной рубашке с закатанными до локтей рукавами, что подчеркивало крепкие руки. Короткие иссиня-черные волосы были слегка растрепаны. Все это делало его образ до жути обычным, но стоило поднять голову и увидеть горящие изумрудные глаза, как становилось понятно, какое чудовище он из себя представлял. По бледным рукам, от пальцев до предплечий, тянулись черные линии, словно сами вены напитались тьмой и выступили наружу.

– Оставьте нас, старейшина, – произнес он голосом смергла, жестким и холодным.

Хэвард напрягся и расставил руки в стороны, будто готовился защищаться.

– Мы это уже проходили. Я сохранил вам жизнь, поскольку вы нужны королеве, но не испытывайте мое терпение. – Глаза Катана вспыхнули, и изумрудный свет озарил всю комнату. Хотя его лицо выглядело бесстрастным и холодным, разъяренный взгляд пронизывал насквозь, оставляя после себя лишь чувство страха.

Арэя потянулась к рукам Хэварда, молчаливо призывая исполнить приказ. Она была уверена, что смергл не хочет причинить ей вред, но вот другим…

Старейшина недолго колебался, а потом нехотя покинул покои.

Арэя с трудом поднялась на ноги, едва не застонав. От испарины на спине и груди легкая шелковая сорочка гадко прилипала к коже, почти ничего не скрывая. Катан хищно скользнул взглядом по ее телу, и она быстро накинула халат.

Чудовище, не знающее пощады – вот кем он был.

В этот момент покои начали кружиться, и она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы побороть головокружение.

– Откуда ты узнал, что я беременна?

Катан наградил ее язвительной улыбкой.

– Отец всегда чувствует свое дитя.

Ей показалась, что она заледенела изнутри. Сердце замерло, а перед глазами снова заплясали разноцветные пятна.

– Что ты несешь?

– Лишь правду, – пожал плечами Катан.

– Гелиен – отец ребенка, – процедила она сквозь зубы.

– Верно, отец. По большей части. Дорогая, скажи, часто ли ты вспоминаешь брачную ночь? Прокручиваешь в голове каждую минуту? Он никогда не касался тебя так, как я. Ты ведь почувствовала разницу?

Арэя медленно проваливалась в кошмарную пустоту, тело бросало из жара в холод, а проклятая пелена не желала рассеиваться. Она схватилась за столбик балдахина. Куда исчез воздух? И зачем закрыли все окна?

Она давно запретила себе думать о том, что в брачную ночь рядом с ней был не Гелиен, и зло мотнула головой, не желая поверить гнусным речам смергла.

Но глубоко в душе знала, что он не лжет.

– Ты… я… – заплетающимся языком начала она, но от ужаса сжалось горло. Осознание обрушилось на нее лавиной, лишив возможности связно говорить.

Катан вновь окинул ее пристальным взглядом от макушки до пят.

– Я познал каждый уголок твоего тела. И пусть снаружи ты видела его, ощущала его, но сознание в тот момент было моим.

Ее снова сильно затошнило, но вовсе не из-за беременности. Одна мысль о подобном отозвалась противной сухостью во рту. Ужас, ярость – все эти чувства притупились, и теперь она не испытывала ничего, кроме отвращения.

– Даже если и так, ребенок все равно не твой.

В этот раз Катан медлил с ответом, словно раздумывал, стоит ли делиться секретами.

– Помнишь порез на ладони мужа? Мой дух давно был внутри него, и, чтобы он укоренился и в ребенке, потребовалось провести сложнейший ритуал.

Арэя ждала продолжения, но что-то подсказывало ей, что смергл не собирался посвящать кого бы то ни было в детали. Поэтому она выдавила лишь одно слово:

– Зачем?

– Мне нужен наследник, – просто ответил он и улыбнулся. От его улыбки по коже поползли мурашки, но Арэя старательно попыталась скрыть дрожь.

– Но почему я?

– Этому ребенку не будет равных. Никто не сравнится с ним: ни Темный король, ни Гелиен Мальнсен, ни даже я. Ты, я и наш малыш…

– Нет никаких «ты и я», и этот ребенок не твой! – сердито прошипела Арэя. Ее глаза застилала горькая, кипящая ненависть. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

Ноздри Катана раздулись.

Атмосфера вокруг изменилась. Почувствовались волны темной силы, заполняющей пространство. Арэя окружила себя магическим щитом, но тот быстро рассыпался. Она была слишком слаба и с трудом держалась на ногах, едва не всхлипывая от собственного бессилия.

– Можешь обманываться дальше. Но рано или поздно ты поймешь, что нам суждено править вместе, – небрежно бросил он.

Арэя поморщилась и отвернулась. Он увидела на столе копье, белая рукоять которого слабо мерцала в сумраке покоев. Ей ничего не хотелось так сильно, как вонзить острие проклятому мерзавцу в сердце. Стоило немного поднапрячься… но грохочущее море ярости, похоже, отняло последние силы.

Катан проследил за ее взглядом или опять прочитал мысли, потому что сказал:

– Я не мальн и тем более не жалкий человек. Мне не навредит мальнийское копье. – Его рот скривился в гримасе ярости, а в и без того жутких глазах промелькнуло что-то опасное. Он сделал шаг вперед и остановился в опасной близости от Арэи. Выражение его лица стало серьезным, а голос зазвучал низко и чувственно: – С того дня, когда я впервые увидел тебя, твой образ преследовал меня. Каждый раз, во сне и наяву. Я смотрел на тебя его глазами, стучался, рвался наружу… так хотел коснуться тебя, так хотел…

Арэя вспомнила странный, дикий взгляд Гелиена. Порой он словно отшатывался сам от себя.

Прежде чем она успела опомниться, Катан поднес к ее лицу руку и провел кончиками пальцев по щеке. Они были ледяными, но прикосновение обжигало. Арэя не могла пошевелиться, не отваживалась даже дышать, когда он наклонился ближе к ее губам.

– Ты такая красивая. – Его голос превратился в шепот.

– Это лишь желание, ничего больше. – Она посмотрела на него со всей ненавистью и отвращением, что испытывала к этому чудовищу.

Он отстранился.

– Ошибаешься, Арэя. – Катан как-то болезненно поморщился и неспешно двинулся к двери. – Но в одном ты права. Я – чудовище.

* * *

Она не видела это чудовище несколько дней, но могла поклясться, что каждую ночь в темноте мелькали изумрудные глаза. Хотя когда зажигался свет, покои оказывались пустыми.

«Скоро ты станешь моей…» – пела тишина.

Хэвард навещал ее чуть ли не каждые два часа, следил за состоянием и постоянно твердил, чтобы она как можно реже вставала с постели. Он рассказывал, насколько тяжело будет протекать эта беременность и как силен малыш. Так оно и было: тошнота и головокружение не проходили, и все больше охватывала страшная слабость. Но Арэя не понимала, как она могла отдыхать, когда в Мальнборне творилось такое. Ее беспокоила судьба королевства и всех, кто был ей дорог, но Хэвард заверил, что в городе стало спокойно. Катан приказал готовиться к коронации, а сам пропадал неизвестно где.

Как и в предыдущие ночи, Арэя спала плохо – ворочалась, предаваясь воспоминаниям и тоскуя по единственному мужчине, которого любила всем сердцем. Рубашка мужа все еще хранила его запах: запах летней ночи, свежести, какая бывает после грозы.

Появление Гелиена в ее жизни было сродни грому среди ясного неба. Арэя до сих пор не могла разобраться, как с самого первого дня этот мужчина заполнил ее мысли, каждый ее сон, словно проник под кожу. Все годы своего обучения Арэя видела в мужчинах вокруг себя только соперников и старалась не замечать их взглядов. Мужчины есть мужчины, даже если они – благородные мальнийские воины.

Арэя начала учиться боевому искусству в раннем возрасте. Сперва Элиас, согласившись на уговоры Алвиса, тренировал ее тайно, но затем все рассказал ее отцу. Конечно, женщины-воины были в Мальнборне не редкость, но не каждый родитель одобряет подобный выбор. Тем более не мог одобрить и ее отец, который лишь хотел выдать дочь замуж за главного советника, своего сообщника. Однако единственное поспешное решение наместника изменило все: кто бы мог подумать, что ей прикажут обучать будущего мужа.

Гелиен…

Ее первая и единственная любовь.

Когда она открыла глаза, то сразу ощутила присутствие смергла. Сейчас он не скрывался, просто сидел за столом у окна и попивал что-то из бокала.

– Завтрак, дорогая?

Арэя села в постели. Она чувствовала себя так плохо, что даже не нашлось сил, чтобы послать смергла гнить в его проклятые земли.

– Проваливай.

Катан рассмеялся, одарив ее улыбкой, острой и смертоносной, как темный кинжал Кьелла.

– Неважно выглядишь. Похоже, Хэвард не справляется со своей задачей, и я уже начинаю жалеть, что сохранил ему жизнь. – Холодный и неестественный, он говорил о смерти без каких бы то ни было эмоций.

– Оставь Хэварда в покое, он ни при чем. Малыш очень силен.

– Ты права, – ответил Катан и снова улыбнулся. В этот раз его улыбка показалась пугающе счастливой и гордой.

Последние дни она ела очень мало, потому что лишь от одного вида пищи ее начинало тошнить. Хэвард наседал, каждый раз повторял: «Если не для себя, то для ребенка» – и не уходил, пока она не съедала хоть что-нибудь. И Арэя глотала куски, с трудом проталкивая их в горло.

Она встала с постели и плотнее запахнула шелковый халат, надетый поверх рубашки Гелиена – вот уже который день ей приходилось спать в одежде, потому что в покоях постоянно ощущалось постороннее присутствие. Она сделала осторожный шаг к столу. Стеклянная поверхность была уставлена едой, из серебристого чайника поднимался пар, а вокруг витал любимый аромат чая с нотками корицы.

Катан подвинул стакан воды, будто знал, чего именно она хочет.

– Что тебе нужно? – Арэя сердито смотрела на него, не понимая, почему он все еще здесь.

– Просто хочу позавтракать с матерью моего будущего ребенка, – ответил он с преувеличенным удивлением.

Комната словно уменьшилась, воздух куда-то исчез. Само присутствие смергла душило, а лживые слова застревали в голове и горле, не позволяя нормально дышать. Ее злило собственное бессилие и настроение, и ей хотелось одновременно плакать и проткнуть этого мерзавца копьем.

– Это. Не. Твой. Ребенок.

Рот Катана болезненно скривился.

– Арэя, это начинает надоедать.

– Так проваливай! – закричала она, на что, казалось, ушли все силы.

Катан так резко дернулся, что она отскочила назад, влетела в стеклянную дверь террасы. По гладкой поверхности побежала паутина трещин, как от мощнейшего удара кулаком. Арэя не поняла, чего именно испугалась, ведь никогда раньше не страшилась смерти. Вероятно, сработал инстинкт, и она попыталась защитить вовсе не себя.

Катан внезапно оказался рядом, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на тревогу.

– Ты испугалась?

Арэя не ответила. Никак не могла привыкнуть к его столь переменчивому настроению. Как маятник, оно раскачивалось за одно мгновение от едкости, гнева и раздражения до неподдельного беспокойства и обратно.

– Не хочу, чтобы ты меня боялась. Я никогда не наврежу тебе и ребенку. Кому угодно, только не вам.

Арэя ни на мгновение не желала верить в то, что смергл дорожит ею. Существо, которое без колебаний убивало невинных людей и мальнов одним движением руки, вряд ли могло проявлять настоящие чувства. Но она слышала биение его сердца. Смергл не врал.

Внезапно мир вокруг померк. Пульс отдавался в каждой клеточке тела, в сознании потемнело, но Арэя постаралась избавиться от этих ощущений. Катан мог считать ее эмоции, заглянуть прямо в душу, узнать все секреты, поэтому сейчас внутри нее должно было остаться лишь чувство всепоглощающей ненависти.

– Почему я? – снова спросила она. Ее голос звучал на удивление спокойно вопреки тому, что творилось в душе.

– Ты и ребенок… Вы – моя единственная слабость, – прохрипел Катан так, словно это его искренне расстраивало.

Однажды нечто подобное пытался сказать бесчувственный Гелиен, или тогда говорил смергл? Или они оба?

Арэя с трудом сглотнула, но сумела преодолеть шок, не показав эмоций.

Катан перевел взгляд на ее рот и уперся ладонями в стекло рядом с ее головой. Он наклонился ниже, и его дыхание коснулось ее губ. От него пахло костром или пеплом.

– Один поцелуй. Больше я ни о чем не прошу. – Он с пугающей нежностью убрал прядь волос с ее щеки, и Арэя почувствовала, как мышцы лица и тела онемели. Она не могла даже пошевелиться.

– Если ты действительно не хочешь причинить мне вред и получить его силой, то… отойди. – Сама мысль о поцелуе с чудовищем, который когда-то владел сознанием и телом Гелиена, вызывала отвращение и тошноту.

В глазах Катана вспыхнуло раздражение. Он собирался снова коснуться ее щеки, как вдруг стиснул челюсти, схватился за грудь и закричал:

– Ах ты мерзавец!

Его окружила тьма, когда он попытался переместиться, но лишь сдвинулся немного вперед и налетел на стол.

– Не думал, что ты решишь отказаться от всего! – Голос Катана звучал холоднее, чем когда-либо.

«С кем он говорит?» – подумала Арэя.

– Я все равно всегда… буду на шаг… впереди тебя… всегда…

Потом он упал, словно замертво.