С самых разных концов лесных владений удивительного народа в небо стал устремляться зловещий чёрный дым. Вокруг поднялась страшная суета, лисы-солдаты начали в последовательном порядке трубить в рог, призывая своих соплеменников укрыться в своих домах. Сами воины были в недоумении от происходящего, но они чётко знали, что должны сделать в первую очередь – укрыть как можно больше представителей своего народа в безопасном месте до того, как грянет беда.

В то время, пока воины предпринимали меры по обороне, дым на небе становился всё гуще и гуще. Постепенно начал меркнуть весь голубой небосвод. Один из лисов, видимо, командир, стал выкрикивать следующие слова, обращённые к тем, кто бежал в свои дома:

– Удун! Удун! Нер вай дун ундэ! Аран зир эн иллас айр. Мар’сес, эн тард, одэ эн косес – эн харлок! Айнурэ’с!^[3]

Воины обнажили мечи и организовали круговую оборону, ибо понимали, что враг не захочет пройти дальше, пока не перебьёт их всех. Лучники заняли позиции на деревьях. Чёрный дым полностью затянул небо, Ратибор внимательно наблюдал за всем, что происходило вокруг. В следующее мгновение он увидел нечто такое, что всерьёз напугало его. День сменился ночью, и прямо на глазах у путника солнце на горизонте померкло под влиянием чёрного дыма и превратилось в лунный полумесяц, большая часть которого была кровавого цвета. У Ратибора от внезапного ужаса стало чаще биться сердце, в округе поднялся бешеный волчий вой. Сей звук был настолько громким, что могло показаться, будто вот-вот это место накроет огромная волна волчьих орд, их рёв, словно раскат грома, пронёсся по окрестностям, предвещая бурю. Едва тьма затянула небосвод, как вдруг она устремилась с неба на землю. Огромный сгусток темноты буквально врезался в стойкую земную твердь недалеко от отряда лисьих воинов, готовящихся к бою. От этого поднялся густой серый туман, за которым последовало полное затишье.

– Одэ… одэ!^[4] – постоянно проговаривал командир вслух. Врагов ещё не было видно, но все воины уже были подвергнуты испытанию на стойкость, затронуты чувством страха, который подобно болезни распространился по воздуху вместе с туманом. К счастью, ни один лисий боец не дрогнул и не сдал свою позицию, они точно знали – какова цена истинной свободы и что предвещает поражение.

Тишина стояла довольно долго, но ни одному лису не пришла в голову мысль, что опасность миновала, это, наоборот, говорило об ещё большей угрозе, исходящей от врага. Командир стоял в центре круговой обороны, его органы чувств обострились, он стал обращать внимание на всё, что двигалось за пределами круга, что могло издавать какой-либо звук, трепетно относился к каждому шороху, к каждому дуновению ветра. Командир как будто мог следить даже за дыханием каждого из своих бойцов, ведь по нему многое можно было определить, что чувствует воин в данный момент: спокойствие, страх, усталость, сонливость, робость, уверенность или умиротворённость.

Повеял влажный ветер, но даже громкий шелест густой листвы не смог укрыть от слуха командира нужный звук, момент для начала сражения. Он резко и неожиданно для своих же соплеменников достал топор из-за поясницы и швырнул его прямиком в самую густую часть тумана. В тот же момент послышался звон тетивы, исходившей из того же места, донёсся хруст разломанной на части стрелы, а затем раздался зверский болезненный крик, за которым последовал звук падения мёртвого тела.

Туман развеялся в той части леса, где прятался вражеский лазутчик, его труп был ясно виден всем воинам лисьего отряда. Командир не был рад тому, что ему досталась честь первым пустить кровь врагу на поле брани, ибо своего противника он знал хорошо, часто воевать приходилось с волчьим народом. Лис знал, что своим действием он выдал месторасположение своего отряда, ведь когда начнётся волчья «перекличка», то враг поймёт, где он уже успел понести потери. Всё случилось именно так, как и предполагал лисий командир – поднялся волчий вой, сопровождаемый грозными воплями тех вражеских воинов, которые уже успели понять, что произошло. Пока гневный ор ещё стоял, лисий командир склонил колено и выставил свой меч вперёд, опершись на него обеими руками и приложив его ко лбу.

Сплотились ряды воинов лесного народа, вперёд вышли бойцы с большими, но при этом лёгкими и прочными щитами. Лучники на деревьях возложили стрелы на тетивы, копейщики встали за щитоносцами, вооружёнными исключительно мечами, ибо им не следовало раскрывать положение щитов ни на мгновение, чего могло бы потребовать обращение с иным видом оружия. Задача первой оборонительной линии – сдерживать чудовищный натиск противника, пока остальным не удастся обратить вражеские силы в бегство или в небытие.

Командир встал, выпрямился, возложил правую ладонь на лезвие меча и полностью омыл клинок в своей крови.

– Лонерса, – произнёс он.

Меч засверкал и воспламенился ярким огнём.

– Туйрэ! Штор Вульфаран ундэ!^[5] – кричал командир своим солдатам.

Враг не заставил себя долго ждать. Орды волчьих солдат, вооружённые длинными чёрными мечами, огромными боевыми топорами и молотами, одетые в лёгкую, но при этом также прочную кожаную броню чёрного цвета, ринулись в бой напролом, невзирая на опасность со стороны лучников, прямо на позиции лисьих щитоносцев.

Волки были похожи на людей в равной степени, что и лисы. Однако они были куда более свирепы и превосходили их приблизительно в два раза по размеру, они были более искусными в обращении с тяжёлым оружием и бронёй.

Двуногие хищники налетели на своих врагов, словно огромная волна на каменистый берег. Лисы достойно держались, сдерживать натиск врага во многом удавалось благодаря оборонительным сооружениям, которые были выставлены на встречу. Щитоносцы стояли твёрдо, копейщики били точно, лучники не пустили ни единой стрелы зря. Подобный успех в защите придал лисьему командиру большую уверенность, которая воодушевляла рядовых воинов. Первая атака была успешно отбита, но вторая волна не дала и минуты лисам на передышку.

Вперёд вышли тяжеловооружённые волчьи солдаты, по размеру значительно превосходившие даже своих соплеменников. Чтобы таких убить, потребуется свыше десяти стрелковых и ножевых тяжёлых ранений. Сопровождаемые сотнями рядовых озлобленных волков, эти великаны медленно, но верно продвигались к месту обороны лисьего народа. Вторая волна противников уже знала, в чём заключаются слабости и преимущества армии лисов, ради этих сведений и были пожертвованы десятки волчьих жизней при первой атаке.

Лучники по-прежнему стреляли метко и точно, однако большинству из них не удавалось увидеть, как целые отряды волков обходили их с фланга и начинали активно срубать деревья, на которых лисы занимали свои позиции. Могучие растения быстро падали под ударами топоров, а лучники, оказавшиеся на земле в окружении врагов, недолго могли оставаться в живых.

Тяжеловооружённые гиганты с лёгкостью сметали позиции лисьих щитоносцев и ломали защитные баррикады. Лишь командир с огненным мечом был в состоянии сокрушить таких врагов один на один, ибо перед его оружием не могли устоять ни сталь, ни плоть, ни броня. Волки устрашились лидера вражеской армии, их страх ослаблял эффективность их наступления, это приметил волчий полководец.

Бой стал вестись внутри оборонительного круга. В живых оставались лишь лучшие из лисьих бойцов, в последующем принявшие решение биться вплотную со своим командиром, плечом к плечу. Лисы бились отчаянно, пощады не давала ни одна из сторон. Вдруг в осадное кольцо прорвался закованный в тяжёлую чёрную броню волчий вожак, изукрашенный красными кровавыми метками по всему телу, ярче всего виднеющихся у волка на лице, в виде будто бы свежих кровавых шрамов от когтей под глазами. Это были ритуальные метки, предписываемые лишь самым свирепым и безжалостным бойцам в волчьей армии.

– Сурв нэн Вульфаран,^[6] – молвил лисий командир сквозь зубы с ярко выраженной злобой.

Этот зверь ничего не ответил, лишь рычал устрашающим образом. Глава отряда лисьего народа выступил один на один против этого чудовища, рядом стоящих воинов он послал на поддержку стены щитов, по-прежнему сдерживающих основной натиск волчьей орды.

Вражеский вожак был вооружён огромной булавой из чёрной заколдованной стали, он сметал с одного удара всех, кто осмеливался встать между ним и носителем огненного меча. Волк бил со столь поразительной силой, что земля будто бы вздрагивала от каждого его удара. Волчьи атаки были мощны, но медлительны, лис успешно уклонялся от них, наносил точечные удары огненным мечом в ключевые места чёрной брони, ибо даже с таким оружием он не мог тотчас пробить подобные доспехи. Принятая тактика боя стала изнурять волчьего военачальника, и тот решил пойти на хитрость: он изобразил настолько сильную усталость, что лис начал терять необходимую для сражения бдительность.

Командир вознёс меч, чтобы тут же срубить голову волка с плеч, однако тот в последний момент успел сделать мощный выпад прямо под носом у лиса и при этом ещё ударить его изо всех оставшихся сил булавой, от чего тот отлетел на расстояние двух десятков шагов и выронил огненный меч. Заклеймённый воин неспешным шагом подбирался к лису, чтобы добить его, попутно убивая всех, кто пытался защитить своего военачальника. У командира были раздроблены все кости левой руки и части бедра, он стал ползти к лежащему на выжженной им же земле огненному мечу. Каждый пройденный аршин сопровождался ужасной болью и душераздирающими криками.

Почти все лисьи бойцы были перебиты, осталась лишь группа из двенадцати воинов, бьющихся рядом с командиром. Громадный волк в чёрных доспехах всё же добрался до лисьего военачальника, сперва сильно вдавил его в землю ногой, а затем обхватил правой рукой за шею и поднял того на целую сажень в высоту. Враг по-прежнему ничего не говорил, а лишь дьявольски засмеялся, а затем начал душить лиса. Командир очнулся, неожиданно в его руке снова воссиял горящий меч, и он, задыхаясь, вонзил его прямо в глотку волчьего вожака. Пару мгновений они стояли, будто окаменелые, в таком положении, изнурённые и оба побеждённые, от этого и «смертельно изумлённые». Затем они оба упали на землю, волк замертво, а лис на грани жизни и смерти.

Остальные воины сгруппировались вокруг своего командира, один из них подбежал к нему, чтобы помочь встать на ноги, но, к сожалению, удары волчьего оружия оказались смертельными. Носитель губительного меча уже не мог ни ходить, ни сражаться, ни даже дышать – из него постепенно уходила жизнь. Лезвие его оружия расплавилось, осталась только рукоять, которую лис крепко прижал подле сердца своего. На его глазах выступали слёзы, командир не мог поверить, что всё-таки настал день, когда Вульфаран смог одержать верх над их народом, он дал волю эмоциям, ведь понимал, что сам больше ничем не сможет помочь своим соплеменникам в этой ужасной борьбе. На последнем вздохе он схватил руку рядом стоящего воина и сказал:

– Сулун… эн.^[7]

Командир скончался, а волчья орда по непонятной причине остановила свой натиск. Видимо, для них гибель своего вожака также имела важное символическое значение даже во время боевых действий. Для волчьего народа их предводитель – нечто святое, высоко почитаемое существо во плоти, смерть которого неприемлема. Случившееся вызвало серьёзное замешательство в рядах тёмных сил, ожесточённая битва прекратилась на пару мгновений, волки всё никак не набирались решимости продолжить наступление, пока о себе вдруг не заявил их настоящий предводитель.

С неба раздался громкий, как раскаты грома, рык, что взбудоражил тьму, заполонившую небосвод. По чёрным облакам стали бить красные молнии, и одно из них, наиболее насыщенное «красным зарядом», устремилось вниз, словно метеорит. Всех – и волков, и лисов, и Ратибора – охватил безумный страх.

– Это… Вульфаран, – тихо сказал сам себе человек.

Волки отошли на безопасное расстояние, облако, пропитанное тьмой и мощным зарядом «кровавой молнии», летело на оставшихся в живых лисьих воинов. Лесные жители, переглянувшись, восприняли это как злой рок, которого невозможно избежать, и перед столкновением они все прикрыли глаза и прижали свои мечи к груди в знак смирения с судьбой, никто из них не хотел умирать трусом.

Чёрное облако обрушилось на лисов, словно огромный огненный снаряд катапульты, смерть была мгновенной для всех, так как вмиг красная молния испепелила каждого воина. Никто из них не закричал, ни от страха, ни от боли – все они приняли смерть достойно.

Волчья орда пошла дальше, Ратибор стал свидетелем того, как они разорили мирный природный край, убивали беззащитных жителей, их детей; как тьма сравняла их дома с землёй; как правительница лисьего народа сражалась с мечом в руках у врат того самого Дубового дома, пытаясь защитить тех, кто был внутри. Она погибла в объятиях резко окутавшего её мрака, при этом успев положить более десятка волчьих солдат.

Врата были запечатаны, ибо их механизм был напрямую связан с солнечными часами, встроенными в них. Едва солнце переставало светить, а тень заполоняла весь часовой круг без остатка – врата запечатывались; если бы на них лил чистый лунный свет – их можно было открыть вручную. Но тьма была повсюду, волчья орда не смогла проникнуть в дом с первого приступа.

Тёмные силы всё же ворвались туда, выбив ворота силой; красные молнии били с чёрного неба по дому и в результате проделали множество отверстий в древесной коре, в которые волки начали закидывать огонь. Мирные жители, укрывшиеся в доме, погибли либо от удушья, когда чёрный дым начал заполнять Дуб, словно вода заполняет пустой стакан, либо от огня, что заполыхал в доме. Древо погибло, но всё-таки простояло ещё множество веков, а Ратибор наконец-то понял, что «оконные» отверстия в доме были итогом штурма, а не небрежной работы строителей.

Путник перепугался и ринулся бежать в неизвестном направлении, едва ему показалось, что тьма теперь стала преследовать его. И в тот момент, когда она его настигла, Ратибору снова перед глазами стал мерещиться Вульфаран. Вскоре он услышал голос, взывающий к нему из настоящего времени:

– Гость, гость! Ты меня слышишь!? Очнись!

Путник вдруг проснулся в том самом Дубовом доме, на том самом месте, где началось его загадочное путешествие во времени. А перед его глазами был уже не Вульфаран, а Лунебрис. Он преподнёс Ратибору горячего травяного отвара, который должен был успокоить его разум.

– Пей путник, успокойся, вижу, тень недавнего прошлого всё ещё преследует тебя. Отдохни немного, потом поговорим, – сказал Лунебрис.

– Нет, – возразил Ратибор. – Лунебрис, расскажи мне, что здесь за ужасы происходят?! Расскажи мне всё, что знаешь об этом… Вульфаране.