Цитаты из книги «Мистер Смерть и чокнутая ведьма»

Не держим. Вот вам Машка в рюмашке… – налила я в стопку ледяной водки. – Вот ее кровушка, – наполнила стакан томатным соком. – Вы, уважаемый, сначала женщину на грудь примите, а потом уж ее кровушку пейте.

А где?.. – растерянно спросила я шефа, вернувшись в кухню. – Эти две дуры забрались в твою ступу и улетели в неизвестном направлении, – с тягостным вздохом пояснил оборотень.– Что?! – опешила я. – Они же пьяные! дуры полетели искать приключения на свои задницы, – флегматично произнес Туманов и закинул в рот пельмень.

Арина! Маму ж твою! Сколько можно?! У меня уже шерсть дыбом по всему телу стоит от твоих трансляций прямо в мозг. А речевка? Ты издеваешься? «Мистер Смерть, да-вай! Упы-рей побеж-дай!» – проскандировала она.

Пытаюсь понять, что не так? – честно ответила я. – А ты что думаешь, Вась? – Знаешь, а он мне нравится, – усмехнулся в бороду домовой дух. – Наглый, но при этом границ не теряет, ведет себя интеллигентно. Уверенный в себе, четко знает, чего хочет, и идет к цели, но не по головам, а находя весомые аргументы, чтобы получить добровольное согласие оппонента. И, что немаловажно, сдержан в проявлении эмоций. Даже на твои закидоны при первом знакомстве отреагировал вполне терпимо, хотя тебе явно удалось его шокировать. Но заметь, как он грамотно тебя уговорил. Спорим, тебе теперь самой хочется, чтобы он тут жил? Зацепил?– Так что, оставляем? – фыркнула я, сделав вид, что не заметила намек. Зацепил, еще как зацепил. Занятный экземпляр… – Оставляем!

Мистер Смерть, а ты пельмени любишь? – задала я ему вопрос. Он непонимающе нахмурился, и я пояснила: – Когда я начинаю хандрить, то леплю их в большом количестве. А при такой нервной работе, чувствую, питаться тебе придется именно этим блюдом. – Понял, – криво улыбнулся он. – Съем, но постараюсь впредь не допускать тебя до… Буду оберегать от хандры.

Там с непроницаемым лицом переминался со своим саквояжем в руках некромант. – Ень, у меня нет носового платка для стирки, я бумажные использую. Ты ведь знаешь, – поглаживая енота по спинке, проговорила я.И в этот момент Мортем вынул из кармана белоснежный отглаженный носовой платок, шагнул и аккуратно стер у меня со лба и с правой щеки муку. После чего вложил испачканный платочек мне в свободную руку, которая тоже, кстати, была в муке́.– Теперь есть! – заглянул мне в глаза Евграфий. – Я постираю, да? – Оставайтесь, – вздохнула я.

Белла! – прыснула я от смеха. – Белла? – поднял одну бровь Теодор и бледно улыбнулся. – Ты ведь маленькая, а нос у меня большой. – Ничего не знаю. Сказала – откушу, значит, откушу! А что не откушу – понадкусываю.

Она ж как зашла в квартиру, так и не разговаривает. Музыку эту свою мрачнючую включила и зыркает на тесто, словно на врага народа. Катает его и лепит, катает и лепит… Сло́ва даже не сказала, кроме как «Вася, готовь тесто». В этот момент меня кто-то обнял за ногу. Я опустила взгляд и увидела грустного Еньку. Приехали, значит…– Ари-и-ин… – заканючил енот. – Не выгоняй нас, а? Нам плохо без тебя.– Совсем плохо? – протянула я к нему руки, по локоть испачканные в муке, и отодвинулась от стола, чтобы шерсть зверька случайно не попала в тесто и фарш. – Совсем. Можно мы у тебя поживем? Пожалуйста-а-а! Я тебе массаж сделаю. И шарфик постираю. И… и носовой платок тоже постираю.

Потерпит твой хахаль. Не буду я его одного кормить, – возмутился Василий. – Вась, ты чего? – удивилась я. – Какой же он мне хахаль? – А это тебе лучше знать, – прищурился он. – А только вижу я, как он на тебя смотрит и как к Николаю ревновал и зубами скрипел

Вась, дай пироженку? – грустно попросила я. – Две, – огорченно шмыгнула носом белочка.– Три, – вздохнул Евграфий и снова икнул. – Я же в гости пришел. – Четыре, если можно, – в досаде скривился некромант, явно чувствуя себя глупо от всего произошедшего.