Глава 4

Мы еще не зашли в дом, как заподозрили неладное. Младшие братья Парк и Тир вместо того, чтобы, по-обыкновению, драться и валяться в пыли, чинно ходили вокруг дома. Еще более необычным был их внешний вид: вместо коротких неряшливых штанишек – брюки до середины голени и белые рубашки с вышивкой по вороту. Наряд мальчиков и то, как они держались, говорил о том, что в доме происходит что-то необычное.

– Я зайду внутрь, а ты обойди-ка дом и послухай с улицы, где печка, – сказала бабуля, – не к добру это.

Я обежала дом и приникла к небольшой щели в стене, стараясь расслышать и рассмотреть все происходящее в доме. Хорошо, что никто сейчас не занимался готовкой, а не то жар от печи не дал бы припасть к заветной щели.

После яркого дневного света я не сразу смогла рассмотреть, что происходит. Сначала услышала голоса, а потом и глаза приноровились.

В доме находились двое: Ирга и незнакомый мне мужчина. Почти сразу к ним присоединилась бабуля.

– Доброго дня, тис Кайл, – приветствовала бабуля, а я охнула, сообразив, что вижу жениха. – Чем обязаны?

Мужчина хотел было что-то ответить даже издал какие-то звуки, но мачеха его перебила.

– Кайл пришел уговариваться о свадьбе. Так неожиданно! – радостно воскликнула Ирга, а я поняла, что впервые вижу, как она улыбается. Женщина была одета так же нарядно, как и ее младшие дети, которых мы встретили у входа: чистый синий сарафан из-под которого виднелась белая праздничная рубаха, а на голове повязан такой же синий платок.

– До Солнцестояния-то еще два дня! Стоило ли рабочий люд отвлекать от дел? Пришел бы в праздник к отцу родному, да и уговорился бы честь по чести, – резонно заметила моя защитница. При этих словах Ирга дернулась, что не утаилось ни от моего внимания, ни от бабулиного.

Я посмотрела на жениха. Вот уж точно, лучше утопиться, чем замуж! Невысокий, коренастый, с наметившимся животиком. Точный возраст мужчины угадать было сложно из-за неаккуратной бороды и кустистых бровей, нависающих над глубоко посаженными глазами. Кайл двигался как-то суетливо, почти дерганно, что выдавало в нем очень нервного человека. Его руки в беспокойстве постоянно что-то теребили. Вот уж точно, такому нельзя давать власть! Особенно над женщиной.

– Зачем тянуть? Кайл как раз пришел поговорить о том, чтобы побыстрее устроить судьбу девочки, – в голосе Ирги растекалась патока, – вот на Солнцестояние свадьбу и сыграем.

Мужчина активно закивал, выражая свое полное согласие. А я поняла, что он еще ни слова не произнес. Умеет ли он вообще разговаривать?

– А где Крэг? – огляделась бабуля в поисках сына и главы семейства.

– Не вернулся еще из леса, – неуверенно ответила мачеха, и по ее голосу стало понятно, что действует она на свой страх и риск, как несколькими часами ранее это сделали мы с бабулей, отправившись в школу на собеседование.

– Нехорошо это – без главы семейства девку-то сватать. Тем более первую из семьи. Люди скажут, что продали, как корову, – пока бабуля говорила, Ирга старалась вежливо улыбаться, однако улыбка ее все больше становилась похожа на оскал.

– Если уж так не терпится на Солнцестояние свадебку-то сыграть, то пусть завтра к ужину и сватов засылает, да чтоб договорились с отцом семейства, а не с бабами! – заявила бойкая старушка тоном, не терпящим возражений.

Кайл вопросительно посмотрел на Иргу, а та только плечами пожала. Причин беспокоиться о свадьбе она не видела, а потому согласилась исполнить прихоть старой бабки.

– Хорошо, но завтра, после окончания работ приходите к нам, тис Кайл с дружками. Днем невеста угощений наготовит и стол накроет, а уж вечером, по обычаю, девку засватаем.

Бабуля, казалось, была удовлетворена полученным ответом. Жениха это тоже устраивало, а потому он криво поклонился женщинам и как-то боком вывалился из дома, поспешив восвояси.

Единственным человеком, кого совершенно не устраивали достигнутые договоренности, была я. Отойдя от стены, я присела на вязанку хвороста. Мысли метались в голове, а я пыталась поймать хоть одну из них, и лучше бы – здравую. Которая поможет мне избежать ненавистной свадьбы и попасть в заветную школу.

Пока получалось, что бабуля и мачеха имеют равные права на обустройство моей жизни, но решающий голос – у отца.

Бабуля покинула дом сразу после ухода моего жениха, и я не успела перехватить ее, чтобы поговорить. Я все еще сидела на куче хвороста, уронив внезапно потяжелевшую голову на руки. В таком положении меня и обнаружила Марта спустя некоторое количество времени.

– Идем, ужин пора готовить, – сказала девочка, – давно я не видела мать такой счастливой. Она разрешила приготовить что-нибудь вкусное.

Я нехотя поплелась за сводной сестрой в дом, надеясь, что не встречу счастливую мачеху.

В прошлой жизни я часто отвлекалась от тяжелых мыслей за приготовлением чего-то необычного. Друзья и коллеги мужа без устали нахваливали мои кулинарные таланты. На всех встречах научного общества главным блюдом становилось то, что готовила жена профессора Иванова. Оно и понятно! Ни детей, ни научных проектов, обычная школьная учительница. Однако, умение накрыть праздничный стол, имея очень скудный набор продуктов, не раз меня выручало.

Вдобавок, я надеялась, что отец, как и все остальные мужчины, когда-либо пробовавшие мои кулинарные шедевры, согласится выслушать и исполнить мою просьбу.

Я не была настолько наивной, чтобы полагать, что отец не в курсе замысла Ирги. Однако, только его слово против ее могло остановить мое скоропостижное замужество. К тому же бабуля куда-то исчезла, а без нее у меня совсем не оставалось союзников в этом доме. Приходилось полагаться на собственное чутье.

– Пойдем, приготовим что-нибудь необычное, – сказала я, и мы с Мартой пошли смотреть выделенный нам набор продуктов.

Огонь в очаге уже горел, от чего в доме сразу сделалось жарче, чем на улице. Мяса все так же не было. Зато был хороший кусок сала, клубни, очень похожие на молодой картофель. Разрезала один из них, понюхала, лизнула – точно картофель. От большого куска сала отрезала брусочек, а затем порубила его поперек, разделяя на небольшие квадратики.

– Порежь остальное так же, как я, – велела я Марте, а сама взялась за картофель.

Промыв и обсушив клубни, я порезала их на толстые кружочки. Кожуру решила не счищать – вкуснее будет. Взяла жаровню с высокими бортами и сложила кружочки картофеля, перемежая их квадратиками сала. Чтобы все равномерно прогрелось, накрыла жаровню сверху другой сковородой.

Затем присела у очага и раздвинула угли кочергой. Подготовив таким образом аналог духовки я установила жаровню прямо на расчищенное место. Уже через пару минут сало растопилось и весело шкворчало. Спустя полчаса по дому разносился божественный аромат жаренной картошки с салом.

Тем временем я нашла кислую капусту, корнеплоды вроде белой морковки и редьки. Порубила овощи мелкой соломкой, смешала с капустой и залила растительным маслом. Если судить по запаху – оливковым. Хорошо бы потом узнать, как все эти овощи правильно называются.

Когда пришло время доставать жаровню, почти все семейство собралось за столом. Не хватало только бабули, что несколько беспокоило меня. Отец и братья шумно втягивали воздух, Ирга пыталась угадать, что же я приготовила на ужин, но не считала нужным спросить, и ходила, поджав губы. Марта, имевшая самое непосредственное отношение к приготовлению необычного ужина, была невероятно довольна собой и накрывала на стол с важным видом.

Когда пришло время, мы с Мартой в четыре руки достали жаровню с ароматным блюдом и водрузили ее в центр стола. Семейство принялось рассаживаться по своим местам.

– А где мать моя? – спросил глава семейства у Ирги, но та лишь равнодушно пожала плечами.

В этот момент дверь отворилась и вошла бабуля вместе с управляющим из школы. Вот уж кого точно не ожидали увидеть в тот вечер в нашем доме. Бабуля сделала мне страшные глаза, явно стараясь подать какой-то знак.

– О, дед Веня! – Обрадовался отец, а Ирга вся как-то подобралась. – Какими судьбами? Проходи к столу! Жена, неси пива!

Мачеха метнула недовольный взгляд на гостя, но, ничего не сказав, скрылась в закутке, служившем кладовкой, чтобы принести кувшин с кислым пивом.

Тем временем учитель не спешил садится, хотя уже бросал заинтересованные взгляды в сторону стола.

– Погоди, Крэг, – сказал он отцу, – давай сначала о делах поговорим. А потом можно и пива.

– Какую сделку?

– Видишь ли, пришло время определять отроков на учение. Из каждой семьи, где больше трех детей, надобно представить одного на три года для обучения в школе. Вот и указ имеется, – учитель достал грамоту, исписанную мелким убористым почерком, и помахал ею перед носом отца. Но все в этом доме были безграмотны, а потому не могли ознакомиться с текстом указа.

– Прям из каждой семьи? – подала голос Ирга.

– Да, пока одного отрока на три года. В следующем году хотят сократить число безграмотных и звать уже каждого второго. Кроме тех семей, что уже отдали одного ребенка в полное распоряжение школе. Такие семьи получают пожизненную охранную грамоту.

– Что значит в полное распоряжение? – не унималась мачеха.

– К примеру, сейчас проходит набор девочек для обучения в прислужницы в господские дома. Такая девочка выкупается из семьи и больше туда не возвращается, а после уезжает на место службы или для дальнейшего обучения.

– Вот еще, девок вам подавай! – Отец стукнул кулаком по столу. – Нужен отрок – забирай Тира. Он мелок и криклив, через три года, может, и будет от него толк. А нет – и не жалко!

Раздался протяжный вой – это не выдержало материнское сердце. Ирга вцепилась в младшего сына, будто его забирали прямо сейчас. Мальчик, опешив от реакции матери, нахохлился, как маленький воробушек.

А я поняла, что шанс на то, чтобы вырваться из традиционного уклада, тает, как утренний туман над рекой.

Отец хмуро смотрел на гостя, но на выручку пришла бабуля:

– А вот если бы девочка из нашей семьи пошла бы в ученицы, то какая выгода кроме охранной грамоты для остальных детей? Какой выкуп даётся?

На словах о выкупе мачеха почти прекратила причитать, а взгляд отца стал более заинтересованным.

– Выкуп семье дается такой, что ни один жених за девку не выложит. Вот за сколько вы сговорили старшую девочку? – спросил учитель у Ирги.

– Семь золотых, – ответила та и покраснела.

– Даже коровы не купить, – заметила бабуля.

Отец молча перевел взгляд с жены на мать. Он хотел было что-то сказать, но гость перебил его:

– А вот школа бы ее за пятнадцать выкупила. Смогли бы и корову взять, и пару свинюшек, и на приданое второй девочке отложили бы, чтоб она могла жениха по сердцу выбирать, а не по родительскому карману.

Я видела, что каждое слово учителя бьет в самую цель. Семья остро нуждалась в деньгах.

– Да зачем девке учиться, раз уже и жених сыскался? – спросил отец.

– Сватов не засылали еще, – заметила бабуля, – да и хорошо бы у самой Тоньки спросить, чего она хочет. Про живого человека говорим, а не про скотину!

Кажется, последние слова стали не меньшим аргументом, чем размер предложенного выкупа.

– Тонька! Поди сюда, садись, – глава семейства хлопнул ладонью по лавке рядом с собой. Я тихонько подошла, но не села, так и осталась стоять, чтобы в глаза ему смотреть, открыто, как равному.

Несмотря на принятое в этом мире отношение к детям как к имуществу, этот крепкий мужчина, простой крестьянин, старался честным трудом прокормить семью, любил своих домочадцев и заботился о них в меру своих возможностей.

– Ответь-ка, дочь, – излишне торжественно начал он, – и не скрывай своих мыслей от отца! Пойдешь ли ты замуж за Кайла или хочешь в учение поступить? Будет так, как ты решишь, неволить не стану. Не думай, что мне золото важнее счастья единственной дочери!

Похоже, отец считал, что любая девочка считает великим счастьем выйти замуж за соседа. Но раз уж мне предоставили право выбора, то я решила им воспользоваться и сказала:

– Отец, благодарю за заботу! Это тяжёлый выбор, но я бы предпочла учение.

В комнате повисла тишина. Кажется, никто не дышал, ожидая ответа главы семейства.

– Тонька, ты уверена? – в голосе Крэга слышалось беспокойство. – Увезут же тебя далеко от родного дома, будешь жить на чужбине. Не хозяйкой при муже, а прислужницей в барском доме. Девкой бесправной!

С каждым словом голос отца становился громче и резче. Я увидела, что учитель хочет вмешаться и перебить, чтобы заявить о несправедливости таких суждений.

– Отец, я уверена, – сказала я смело, – не по сердцу мне Кайл. Я хочу посмотреть мир. Не представляю, что проживу в нашей деревне всю свою жизнь.

Я заметила, как Марта стоит в углу, прижав ладони к пылающим щекам. Наверняка она не могла предположить, что у ее сестры есть такие дерзкие мысли.

– Кровь проснулась, – едва слышно сказала бабуля, но в тишине ее голос разнесся, как глухой раскат грома.

– А что за кровь у девочки? – живо поинтересовался учитель.

– Мать из благородных была, – пояснила бабуля, – да померла вторыми родами.

– Тогда ей самое место в школе. За благородную кровь ещё золотой сверху накину. И охранную грамоту на всех детей нынешних и будущих дам, – учитель выразительно посмотрел на живот Ирги, а я только сейчас заметила, что он несколько больше положенного.

Отец обвел взглядом своих самых близких женщин: мать и жену. Те утвердительно кивнули. На этом семейный совет был завершён.

– Что ж, по рукам! – воскликнул отец. – Дед Веня, садись за стол, отметим это событие!

Гость сел на почетное место по правую руку от хозяина дома, а семейство, подгоняемое чувством голода, принялось оживлённо рассаживаться вокруг стола.

Мы с Мартой разложили еду по грубым тарелкам. В этот раз никто не разглядывал необычное блюдо. Тишину нарушал лишь стук ложек да довольные возгласы мальчишек.

Когда с ужином было покончено, учитель поблагодарил хозяйку за угощение и спросил:

– Когда вы ожидаете сватов?

– Завтра вечером, – ответила Ирга, косясь на мужа и все еще ожидая его гнева за самоуправство.

– Пожалуй, будет лучше, если мы подпишем все документы сегодня, и девочка уйдет со мной. Причитающееся золото и охранную грамоту на остальных детей вы получите в школе завтра утром.

Отец согласно кивнул, и учитель тут же вытащил документы, которые нужно было подписать. Учитывая, что грамоте никто обучен не был, пришлось читать вслух.

Стандартный канцелярский текст назначал школу, в лице ее управляющего, моим опекуном с правом определения дальнейшего места жительства и рода занятий.

Прощание было быстрым и скомканным. Кажется, лишь старушка будет скучать по бедной девочке. А вот мачеха, уже не стесняясь, вслух прикидывала, на что сможет потратить свалившееся на семью богатство.

На прощание бабуля дала мне в руки узелок со сменой белья, отдала метрику учителю и крепко обняла.

Я уходила в новую жизнь осознавая, что любые испытания предпочтительнее, чем спокойная жизнь бесправной крестьянки.