–Nice to meet you! – Уже на родном английском произносит барышня, подходя к нам, опуская мне руку на плечо, словно я ее давняя подруга. Конечно, рада она меня видеть. Эти слова насквозь пропитаны сарказмом, а моя натянутая улыбка и удачно изображенное удивление, кричит о том, что это так “взаимно”. Алиша только вернулась со своей экскурсии, решив почтить меня и Женю своим присутствием. Меня же покоробило, стоило увидеть ее американскую искусственную улыбку на все тридцать два.

–А, Вы, видимо мистер Дорофеев, отец, Риты? – вот же сука. Решила подстегнуть? Знала же, что у меня есть мужчина и он старше меня. Этот факт неоднократно проскакивал в разговорах между нашими.

–Мисс Хилл, какая неожиданная встреча. Нет, это не мой отец, – сухо отвечаю я, вижу во взгляде Алиши вопрос, на который она надеется получить озвученный вслух ответ.

–Рита, представишь меня подруге? – еще и Женя влез, неужели не видит, какая она мне “подруга” и как натянуто, через зубы, я разговариваю с ней?

–Алиша, это Евгений Николаевич, – официально и неуверенно представляю я этих двоих друг другу. Женя приветливо протянул руку для рукопожатия, а эта американка его тут же обрабатывает своей лучезарной лыбой до ушей.

–Очень приятно, Евгений. А Рита Ваша? – вот же заноза, чего ей не живется спокойно, чего добиться пытается? Ей от того, кем мне приходится Олейник должно быть ни холодно, ни жарко. А она ковыряет, лезет глубже.

–-Моя девушка, – спокойно, уверенно и лаконично отвечает Женя, после чего Алиша меняется в лице. Небось не ожидала, что Олейник может быть настолько прямолинеен и не станет увиливать от ответов. Ну, конечно. Он не сказал прямо, что я его любовница. Но на его безымянном пальце не было обручального кольца, потому, я с чистой душой могла заявить, что здесь и сейчас этот мужчина целиком и полностью принадлежит мне.

–О, это так здорово. Вообще здорово и неожиданно встретить здесь знакомые лица. Как на счет совместного ужина? Я и мой жених будем рады, если вы составите нам компанию! – в этот момент, я сорвалась, бросившись как одичавшая кошка на Алишу, повалила ее на землю. Яро расцарапывая ее наштукатуренную физиономию и клочьями вырывая ей волосы. Не твой он жених! Никогда им не станет! Конечно же, такой выпад был лишь со стороны моей бурной фантазии. Я же сдерживала себя, чтобы не пуститься во все тяжкие, и только кулаки сжимала, до боли вонзая ногти в ладошки.

–Спасибо за приглашение, Алиша, мы подумаем, – резко выплюнула я, в надежде как можно скорее закончить этот разговор и избавить себя от компании этой лицемерки.

–Буду надеяться на вашу компанию, – Господи, иди уже, куда шла! Мое внутреннее “Я” не церемонилось, указывая направление на все четыре стороны или на три веселых буквы, тут уже на выбор самой Хилл, куда она покатится! Обменявшись ехидными улыбками, мы, наконец распрощались, и я с Женей направилась в свой номер.

–И что, а вернее, кого, ты с ней не поделила? – со смешком, спрашивает Олейник, приобняв меня за талию.

–А это так заметно? – вскинув бровь, интересуюсь я, не сдерживая улыбку. Женя только кивнув, намекая, что эта история ему очень даже интересна.

–Это было давно и неправда, Жень. Ее жених, это мой бывший, – не вдаваясь в подробности, поведала я. И снова поймала себя на мысли, что Никите я говорю, что с Олейником будет все кончено, Евгению же, говорю, что Никита моя бывший, хотя парой часов назад, я кувыркалась с ним в постели.

Восемьдесят процентов своего времени я вела с собой споры и ковырялась в своих мыслях, чувствуя, как подступает словесная рвота, от самой себя, которую я озвучить не могу, а двадцать оставшихся процентов, я совершаю глупости, о которых после жалею. Но, о последствиях задумываюсь уже слишком поздно. И вот сейчас снова, когда я нырнула в омут своих раздумий, ощутила, как подступает эта мысленная рвота. А нет… Обычная рвота. Стоит мне войти в номер, как я сразу же бегу в ванную, обнимаясь с унитазом и меня выворачивает наизнанку.

–Ритка, ты это чего, девочка моя? – Женя двинулся за мной, присев рядом, подобрав в хвост мои волосы.

–Может стоит доктора позвать? Бледная вся, – Олейник заботливо проводит рукой мне по лбу, вытирая выступившие капли холодного пота, в который меня бросило. Я только отрицательно мотнула головой, закрыв глаза и склонившись на Женю.

–Просто солнечный удар, не более, – грустно улыбаюсь я, не открывая глаза, расслабляясь в заботливых объятиях своего любовника. Посидев так немного, я набралась сил, чтобы подняться и умыться. Все это время, Женя контролировал меня, чтобы не случилось чего хуже. Потому что, стоило мне подняться на ноги, как в глазах потемнело и я чуть не потеряла сознание.

–Я вызываю врача, Дорофеева.

–Женя, нет! Я сейчас просто прилягу и все пройдет. Закажи лучше что-то покушать.

–Ритка, ты серьезно? – Женя засмеялся, глядя на меня.

–Тебя только что рвало, а тебе хочется кушать? Значит и правда все не настолько серьезно, – целует меня в макушку, подхватив на руки и бережно относит в постель.

–Да, мне лучше. Внезапно нахлынуло, но уже отступило, правда. И да, я хочу есть, – улыбаюсь я, чувствуя, как щеки начинают гореть и румянец возвращается, касаясь моего лица, оживляя меня.

–И чего желает твоя душа?

–Мяса хочу. С острым ягодным соусом. И креветок, больших. А еще банановое мороженое и кока-колу, – немного подумав, озвучиваю свое предпочтение я. Сочетание правда вообще ни в какие ворота не вписывается. И я поняла, что надо немного подправить меню.

–Евгеш…я пюрешку с селедкой хочу и солеными огурцами, по-домашнему хочу, – смотрю на него стыдливыми глазами, словно боюсь быть осужденная за такой выбор. Гурманом меня в этом предпочтении назвать сложно. Более того, если бы я сказала ему, что всю эту домашнюю вкуснотищу я обожаю запивать молоком, Олейник бы явно пришел в ужас. И нет! Ничего мне от этого набора продуктов не было. В детстве я часто ела бабулину пюрешку с огурчиками ее фирменного посола. Молоко она мне с этим всем пить запрещала, но я пошла в папу. Мы с ним были те еще молочники. И спокойненько могли сочетать молоко с теми продуктами, которые не переваривали слабенькие организмы большинства людей. А я вот люблю. И мне хочется.

–По-домашнему значит, – вздыхает Олейник, явно не понимая, где взять картошку с селедкой и солеными огурцами.

–Ладно, придумаем сейчас что-то, – подняв трубку телефона, попросил, чтобы в номер прислали официанта.

–Наш ритм жизни превращает нас в своих заложников, Женька. Мы элементарно не находим время, чтобы покушать дома, вкусно, как в детстве нам готовила бабушка или мама. Привыкли питаться в ресторанах, забывая, какая на вкус обычная картошечка. И совершенно забывая о том, что паста, это макарошки, которые и в домашних условиях могут быть приготовлены божественно. Куда там этим карбонарам к нашим макаронам по-флотски, – начинаю философствовать я о еде. Понимая, что если я сейчас съем то, чего хочу, получу невероятный гастрономический оргазм.

–Ты права, детка. В кои-то веке, – ну да, странно, что он так просто согласился со мной. Потому что, как правило, мы сначала спорили, а уже после приходили к общему знаменателю. Но такие темы, обыденные, простые, мы вообще не затрагивали. Мы чужие люди друг другу. Мне закрыт путь в его жизнь, а его не интересует моя. Наши встречи – это работа и вечера, которые мы коротаем в компании друг друга, по графику. Мы не узнаем о наших вкусах и предпочтениях, изучая друг друга только в одном направлении – в постельном. Потому, что, по сути, с одной работы, в офисе, я бежала на другую – в штаны к Олейнику. Снова затошнило.

–Отвратительная селедка. А картошку они на воде потолкли, а надо на молоке, с маслицем, – кривилась я, ковыряя свое фирменное блюдо от шефа. В то время, как Олейник смаковал экзотический индонезийский салат, заправленный ароматным арахисовым соусом, с овощами, и со свежим жареным тофу и вареными яйцами. На гарнир у Жени было тоже индонезийское блюдо Наси Удук – рис приготовленный с кокосовым молоком и травами, поданный с говядиной и керупуком (индонезийские крекеры). Но я точно поняла, что не хочу больше своей пюрешки, когда ощутила вкуснейший аромат Сате. Обычный шашлычок по-нашему. Этот был куриный, прожаренный на гриле до золотистой корочки и до появления умопомрачительного аромата. С острым арахисовым или соевым соусом с чили и луком-шалот.

–Я не сомневался, Рита, – Олейник закатил глаза, когда я потянулась к его ужину, решив, что должна попробовать все.

–Ну конечно, в чужой тарелке всегда вкуснее. Но была бы у меня нормально приготовленная картоха, ты бы слюнками давился! – подмечаю я, облизывая пальцы от соуса.

–А позже прогуляемся и поедим бананового мороженного. Именно его не хватает для целостности картинки, и я буду удовлетворена, – как довольный кот, мурлыкаю я, откидываясь на кровати и поглаживая свой набитый живот.

–Теперь я сыта и добра, – подытоживаю я, подметив, что Олейник со смешком наблюдает за мной.

И если бы всегда было все так идеально, если бы не было того факта, что Николаевич женат, если бы не было всех этих “контрактных” отношений, я может и привыкла бы к этому хорошему, что между нами происходило. И если бы не тот факт, что я всегда провожу параллели, в своих сравнениях убеждаясь, что любила, люблю и буду любить другого.

Оставшиеся четыре дня отпуска, я приложила максимум усилий, чтобы не пересекаться с этой своей любовью. Я выпросила у Олейника трехдневный тур вокруг Острова Богов и Демонов! Мы увидели самые значимые, интересные и красивые места на Бали: храмы, водопады, рисовые террасы, водные дворцы, пляжи, деревни ремесленников. Нам не надо было тратить уйму времени на дорогу обратно в наш отель после каждой экскурсии. Вместо этого мы остановились в потрясающем районе Мундук, а так же, в отеле на пляже Чандидасы. А ведь все это я могла наблюдать с Никитой, хватая его за руку, восторженно делясь впечатлениями и целуя в знак благодарности. С Женей же я вела себя сдержанно, не проявляя своих эмоций и не позволяла вести себя с ним так, словно была его девушкой. Между нами стал пробегать холодок. И я должна подготовить почву к тому, что по приезду в Москву, я хочу прекратить эти отношения.

Но все оказалось не так просто…

По возвращению домой, мне было сложно влиться в суетливый московский ритм. Я жутко уставала, не в состоянии подхватить прежний режим. Да, расслабилась за отпуск. С Женей виделись сейчас вообще раз в неделю, поскольку оба выматывались на работе, валясь по вечерам с ног. А я, по мимо усталости, еще и акклиматизироваться не могла. Москва тошнила меня своей серостью, ранней осенью и выхлопами бесконечных пробок.

Но несмотря на это, я находила время на общение с Измайловым. Которое пока не заходило дальше телефонных разговоров и нескольких обедов в ресторанах, главным условием которых было табу на обсуждение наших отношений и тех, что мы все еще не разорвали. Ни я, ни Никита.

А после все просто пошло под откос. И если я раньше хоть какие-то предположения имела о том, как разрулить всю свою Санта-Барбару, решив ставить точку с Олейником сразу после выборов, то теперь было не ясно, точка станет многим ранее или же тут еще будут многоточия.

Первым ударом под дых стало очередное письмо от анонима. Я уже и не надеялась на то, что он напишет снова. Я думала это мисс Хилл устроила мне такую грубую игру, но после Бали, успокоилась, ведь увидела меня с другим мужчиной, а сама назвала Никиту своим женихом, давая понять, что загребла его в свои лапы. Но, мне кажется, я ошибалась на ее счет.

Скептически, открыв письмо, я ожидала увидеть там очередные угрозы. Но поняла, что аноним перешел к действиям. Все было кратко.

“Тебя предупреждали…” – и к этому предложению был добавлен скрин отправленного письма с фотографиями. Фотографии были мои и Женькины, а отправленное письмо, которое мне продемонстрировали, было адресовано Олейник Юлии. Чудно. Кому же первому достанется, Женьке или она сразу ко мне явится? На письмо я отвечать не стала. На этот раз не рассказывая о нем никому, но и не удаляя. Если уж Юля получила фото, Женя скоро объявится у меня и все будет решено окончательно.

А дальше последовал контрольный выстрел в голову. Но именно он и стал вероятными многоточиями. Через пару дней после возвращения с отпуска, я обратилась к доктору, чтобы прописал какие-то витамины, чтобы помог разобраться с причиной моего состояния и слабости. Да, мы все спихнули на переключение организма после смены климата, но все же я сдала все анализы, которые потребовала врач.

Я, наконец, выдохнула с облегчением после адской рабочей недели, вечером пятницы, заползая в свою квартиру. Я даже не успела переодеться, открыв холодильник и достав бутылку сока, желая напиться апельсинового фреша, залпом, жадно, охотно надеясь сбить оскомину и утолить необъяснимое желание выпить чего-то кислого. Раздался телефонный звонок.

–Маргарита Александровна? Добрый вечер, это из клиники “МедГарант”.

–Да, добрый вечер. Что-то случилось? Анализы плохие? – почему-то разволновалась я. И не зря.

–Нет, не волнуйтесь. Анализы в полном порядке. А причины Вашего состояния, слабости и усталости, которую "не лечат" ни вечерний, ни ночной отдых – очень радостные. Вы беременны.

Глава 7

Бутылка сока вывалилась из моих рук, и по полу растеклась цитрусовая лужа. Но меня не волновало ничего, что происходит вокруг. Я была огорошена, ошарашена, шокирована, офигевшая и так далее, по нарастающей, вплоть до того, что я просто охренела от услышанного! Как это я беременна? Я же принимала таблетки? Ну, бывало, что пару раз пропускала приемы, но неужели именно в эти самые моменты случилось непоправимое? Как я вообще не заметила, что у меня сбился менструальный цикл? В прошлом месяце я не придала особого внимания скудным месячным, а про то, что их не было в этом месяце, я и вообще забыла. Моя безответственность, в первую очередь по отношению к себе самой, привела к серьезным последствиям, которые вклинились мне палками в колеса, и я кубарем покатилась, возвращаясь с небес на землю. Хотя мои небеса, понятие слишком абстрактное…Я редко задерживалась в облаках, наслаждаясь радостными моментами. Скорее это походило на прыжки на батуте, когда меня подбрасывало к небу, позволяло задержаться ненадолго там, в высоте, а после я летела вниз. И, прошу заметить, почему-то внизу никогда не оказывалось страховки, потому я расшибалась.

Что мне еще говорила в трубку доктор, я слышала неразборчиво, переваривая услышанное. Помню только, что на завтра мне назначили прием у гинеколога частной клиники МедГарант. Невольно коснулась живота, поглаживая его.

–Ну, здравствуй, маленький… Я твоя непутевая мама, – шепнула я, улыбаясь своим мыслям, не сдержав своих слез. Были ли это слезы радости? Да! Несмотря ни на что, не задумываясь о том, кто отец ребенка, хотя я знала на все сто процентов, что это Олейник, я была рада моему малышу. В моей голове ни на секунду не появилось мысли о том, что эта беременность для меня нежеланная. Да, от мужчины, которого я не люблю, от того, который никогда не будет рядом со своим ребенком, не узнает, как тот растет, как складывается его жизнь… Внебрачные дети для таких как Женя – это позор, повод для сплетен, клевета, антиреклама. Потому я с чистой душой и совестью избавлю его от этой лишней шумихи. А мы с моим малышом, справимся и без посторонней помощи. Главное, чтобы отрекающийся папашка после локти не кусал, хотя, я даже предположила тот вариант, что, если захочет – сможет видеться с ребенком. Он ведь такой же его, как и мой. Я далеко забегала вперед, рассуждая, как сложится в дальнейшем моя жизнь. А подумать стоило о том, что именно сейчас она складывалась не лучшим образом. У меня хватало проблем, которые навалились из-за моей же глупости. Жена Олейника, Измайлов, который вряд ли теперь захочет иметь со мной что-то общее. Но и его я могла понять. Сейчас меня озарило какое-то осознание и понимание всего. И я погрузилась в состояние некого умиротворения, отпускала все обиды, злость, простила, наконец саму себя за все, что совершила. И если суждено мне остаться одной – так тому и быть. Но я-то знаю, что теперь я не одна. Если раньше смысл моей жизни сосредоточен был на Никите, то теперь, пускай и он простит меня. Во мне зарождалась новая жизнь, маленькая, моя родная, ради которой я все изменю к лучшему. И эта жизнь стала для меня смыслом.

Хотела ли я с кем-то поделиться новостью? Испугалась ли я? Что собиралась делать дальше? Ни на один из этих вопросов я ответить не могла. Не знаю я, что я буду делать. Как буду сообщать эти новости, но в данную минуту, я не хотела делиться ни с кем своим маленьким счастьем.

–Ты мой маленький крошка. Хочу, чтобы ты знал, я только узнала о тебе, но с первой секунды люблю бесконечной любовью. Я обещаю, у нас все будет хорошо, – разговаривала я со своим животом, заботливо поглаживая его. Я дала слово своему малышу, и я сдержу его. С этой самой секунды в моей жизни все изменится…

Еще долго я не могла уснуть, пытаясь отбросить те мысли, что грызли меня, но уже были не так значимы, зависая над теми, что требовали неотложных решений, но пока я не знала, как именно решить их. Я пол ночи пыталась найти гармонию с самой собой, и в этом своем желании, не заметила, как уснула.

Утром, я поприветствовала своего крошку, поздравила его с новым днем. По-прежнему ни с кем не связывалась и новостями не делилась. Скорее всего, я не хотела лишней шумихи, пока не разберусь со своими проблемами. Как например, с тем, что надо как-то сообщить Олейнику о том, что папой он станет в третий раз. Хотя тут я задумалась… Это у него от жены двое детей, а если были у него такие как я, залетные, может где-то еще есть такие Женьки? В общем, сама я звонить ему не спешила, но настраивалась морально на то, как сообщу ему новость.

Сейчас же я поехала в клинику, для осмотра у врача. Я волновалась страшно. Мне важно было знать, все ли хорошо, как протекает беременность, какие сроки и главное, мне нужны были советы доктора, пояснения, предостережения показания и противопоказания. Я хотела знать все. Потому что, честно говоря, я не была готова сейчас становиться матерью и понятия не имела, как надо вести себя во время беременности. Мне предстояло, сначала, научиться быть беременной, а после становиться мамой.

–Обещаю тебе, маленький, я буду хорошей мамой… – уверяла я своего ребенка, уже сейчас чувствуя перед ним вину за все свои ошибки. Совершенные по глупости. И многие из них скажутся на нем.

Врач установила срок шесть-семь недель, успокоила, что все проходит гладко. Порекомендовала пить обычные витамины, обратила внимание на запрещенные продукты. А главное, велела не паниковать и снизить уровень стресса до минимума. Да, это уж надо. А то я горячку порола такую, что голова кругом шла.

Воодушевленная, счастливая, я вернулась домой. Свои выходные я планировала провести спокойно и с пользой, но я должна перестать быть такой наивной. Спокойно – это точно не про меня.

Стоило мне выйти из машины, как на меня кто-то налетел, выплескивая в лицо какую-то жидкость. Невероятный выброс адреналина в кровь, и я в ужасе схватилась за лицо, завизжав. Страх парализовал меня, неужели вот такой финал ждал меня? Но взяв себя в руки, я быстро сообразила, что страшного ничего не происходит. Я смогла открыть глаза, глянув на свои руки. Это была зеленка. Но долго радоваться мне не позволили, в следующую секунду набросившись на меня с кулаками, хватая за волосы, от чего я спиной впечаталась в машину, не имея путей к отступлению, а потому, лишь выставила руки вперед, закрываясь от хаотичных ударов

–Дрянь! Мразь! Знай мою доброту! Я бы твою смазливую мордаху кислотой облила! И поверь, если ты не отстанешь от моего мужа, я тебя из-под земли достану! – ага, понятно, оскорбленная женушка Олейника решила устроить самосуд. Я, конечно все понимаю, но я не груша для битья. С силой толкаю женщину, заставляя ее, тем самым отшатнуться от меня и выскальзываю от машины, чтобы не оставаться зажатой в углу.

–Убью тебя, шлюха мелкая! – орет Юля, бросаясь на меня с новой силой. Я же выставляю руки перед собой, ухватившись за блондинистые кудри, с силой потянув вниз, ну, а Юля в ответ проворачивает то же самое, от чего мы обе согнулись, продолжая таскать друг друга за волосы.

–Мама! Мамочка, не надо! Маргарита Александровна! Не деритесь! Помогите! – слышу плач и крики ребенка, узнав по голосу Женькиного сына, с которым занималась английским.