Цитаты из книги «Невыносимая легкость бытия»

От тех, кто считает коммунистические режимы в Центральной Европе исключительно делом рук преступников, ускользает основная истина: преступные режимы были созданы не преступниками, а энтузиастами, убежденными, что открыли единственную дорогу в рай.

Тереза смотрела на разрушенную ратушу, и ее вид вдруг напомнил ей мать: эту ее извращенную потребность выставлять напоказ свои руины, хвастаться своим безобразием, демонстрировать свое горе, обнажать культю ампутированной руки и принуждать весь мир смотреть на нее.

Обнародованная любовь тяжелеет, становится бременем.

Красота Нью-Йорка имеет совершенно другую основу. Это невольная красота. Она возникла без человеческого умысла, подобно сталактитовой пещере. Формы, сами по себе неприглядные, случайно, без плана попадают в такое немыслимое соседство, что озаряются волшебной поэзией.

во вселенной существует планета, где все люди рождаются во второй раз. При этом они полностью осознают свою жизнь, проведенную на Земле, и весь приобретенный там опыт. И существует, возможно, еще одна планета, где все мы рождаемся на свет в третий раз уже с опытом двух предыдущих жизней. И быть может, существуют еще другие и другие планеты, где человечество всегда рождается на одну ступень (на одну жизнь) более зрелым. Это Томашева версия вечного возвращения. Здесь, на Земле (на планете номер один, на планете неискушенности), мы можем, конечно, лишь весьма туманно домыслить, что стало бы с человеком на последующих планетах. Мудрее был бы человек? Под силу ли ему зрелость вообще? Может ли человек достичь ее повторением? Лишь в перспективе этой утопии можно было бы с полным обоснованием пользоваться понятиями «пессимизм» и «оптимизм»: оптимист – тот, кто полагает, что на планете номер пять история человечества будет менее кровавой. Пессимист – тот, кто так не думает.

Одна женщина на десерт предпочитает сыр пирожному, другая не выносит цветной капусты, и хоть каждая из них тем самым демонстрирует свою оригинальность, эта оригинальность тотчас обнаруживает свою полную пустоту и никчемность и убеждает нас в том, что нет никакого смысла примечать ее и искать в ней какую-либо ценность.

именно теми вопросами, на которые нет ответа, ограничены людские возможности, очерчены пределы человеческого существования.)

Ибо поистине серьезными вопросами бывают лишь те, которые может сформулировать и ребенок. Лишь самые наивные вопросы по-настоящему серьезны. Это вопросы, на которые нет ответа. Вопрос, на который нет ответа, – барьер, через который нельзя перешагнуть.

Культура растворяется в несметном множестве продукции, в лавине букв, в безумии количества.

за коммунизмом, фашизмом, за всеми оккупациями и вторжениями скрывается самое основное и всеобъемлющее зло; образом этого зла для нее навсегда стала марширующая демонстрация людей, вскидывающих руки и выкрикивающих в унисон одинаковые слоги.