Когда мы ехали к сестре Льва, я смог посмотреть на весь остальной город – не только на центр. И понял, что он просто обставлен этими домами, как декорациями. А вокруг всё равно Россия – неуютная и беспощадная.
Слава – настоящий художник. Он умеет рассматривать картину целый час. Я умею только секунд тридцать, потом устаю. Моим любимым местом в каждом зале Эрмитажа был стул, предназначенный для смотрящей за всеми тётеньки. Но часто он пустовал, потому что тётеньки ходили или стояли, поэтому первое, что я делал, – садился на него и всем своим видом намекал родителям, что сейчас умру от передозировки искусством. Но они плохо улавливали мои намёки.
Вместо мужа я заведу жену, и моим детям ничего не придётся скрывать, и я никогда не буду их бить. Если вообще решу завести детей. Может, мы не будем заводить детей. Или я вообще не буду заводить ни жену, ни детей. Заведу вместо них всех собаку. И буду жить с собакой. Один. В своём большом доме с кучей книг.
По-моему, это хороший план.
Я подумывал, что ещё было бы не поздно изменить своё решение и переехать к бабушке. Но вряд ли она ест «Несквик» и смотрит «Симпсонов», так что смысла в этом было не много.
«Думаю, в каждой семье есть такой человек, благодаря которому мы становимся лучше. В нашей семье это Слава, только мама, наверное, так и не почувствует его. Она слишком верит в то, что говорят другие люди».
А мне вспомнилось, как один из психотерапевтов, с которыми я работал, сказал мне, что иногда, глядя на меня, ему кажется, что перед ним готовый психопат