Цитаты из книг автора «Микаель Ниеми»

большинство людей ведут себя, как олени. Хотят быть вместе с остальными, со стадом. Если олениха хрюкает, тут же начинают хрюкать и другие. Если олень трубит сигнал опасности, бегут все, хотя сами никакой опасности не видят и им ничего вроде бы не грозит. Главная сила – страх.

Мясо, конечно, волокнистое, – вмешался его сосед. – Но для здоровья полезно. – Волокнистое не волокнистое, полезное не полезное, – гнул свою линию косой. Он с надеждой уставился на исправника. – Мы же голодны как черти. Почему бы и не сварить медведя?

Мелкий бесполезный винтик в этой неизвестно откуда взявшейся экономике временной занятости. В этом подозрительном механизме любую шестеренку легко заменить на другую такую же. Или похожую – неважно.

До чего же похожи на струны эти корни: только дотронься – начинают звучать. Просыпается музыкальный инструмент души.

Понять внутреннюю сущность, понять медленный, непрерывный и неуловимо-загадочный балет духов реки.

Оргазм, к примеру. Или опять оказаться на концерте Если задуматься, жизнь и состоит из таких мгновений. Настоящая жизнь. Оглядываешься – пустота. От всей долгой жизни остались только вот эти песчинки, разрозненные обрывки воспоминаний. Сияние низкого полуночного солнца в Каллакчокка… новорожденный олененок сосет твой мизинец… Мягкие шлепки веток вербы, когда пробираешься на насиженное место рыбалки. Обрывки, осколки – и никакой цельной картины. Воссоздать из этих осколков всю жизнь не удастся никогда. Да и времени не осталось.

Рядом книжная полка, чтение на лето. Сара Линдман, Гуннар Вестин, мрачный, чуть не библейский дневник Ларса Нурена. А с нижней, уже залитой водой полки всплыла “Популярная музыка из Виттулы”.

Так называемый мультисенсорный метод занятий: чем больше стимулов, тем больше шансов, что знания зацепятся хоть за какой-нибудь крючочек. Сначала быстрое чтение вслух на разные голоса. При этом подчеркнуть ключевые слова и фразы разноцветными неоновыми фломастерами. И мысленно сочетать новые понятия с чем-то приятным – например, вот с этим фото в календаре: свежеостриженный белый пудель с любопытным черным носом. О правилах аудита хорошо напомнит черный лапландский оленегон: час назад пас оленей, а теперь обглодал косточку и отдыхает у очага, положив голову на лапы. Бедняга… после долгого путешествия на прицепе к снегоходу шерсть пропахла выхлопными газами. Особо малопонятные места можно отметить долькой мандарина и обязательно понюхать кожуру. Или откусить большой кусок перезрелого, уже не желтого, а коричневатого, пахнущего дрожжами банана. А когда уж совсем скверно, можно представить, как открываешь рюкзак и вдыхаешь целую симфонию запахов: дым костра, кожа, хвоя, масло, вяленная на весеннем солнце оленина.

С годами Софии Пеллебру становилось все труднее общаться с идиотами.

Оставалось одно. Одна-единственная лазейка для тех, кто хотел выбиться в люди, хоть в самые маленькие людишки. Свалить! Мы свыклись с этой мыслью, мы были уверены, что это наш единственный шанс, и мы его использовали. Вот в Вестеросе ты станешь человеком. И в Лунде. И в Сёдертелье. В Арвике. В Буросе. То была всеобщая эвакуация. Поток беженцев, опустошивший нашу округу, и что странно – эта миграция была совершенно добровольной. Незримой войной.